— Д-Драко… — выдохнула она, но это было слишком тихо и больше похоже на стон, чем на предупреждение. — Драко, что ты делаешь?

— Учу тебя играть, разве мы это не выяснили в начале?

Его дыхание пахло огневиски и черникой. Правая рука парня опустилась ниже, наплевав на бильярдную стойку, и сжала её ягодицу поверх платья.

— Драко, нас увидят твои друзья… — пробормотала Гермиона, наблюдая за тем, как пляшут тени в арке и меняется музыка, будто в той комнате кто-то не мог наиграться с приёмником.

— Ты за моих друзей не переживай, Грейнджер, — пробормотал Малфой, немного потянув волосы на затылке девушки на себя.

Гермиона чувствовала, как реальность потихоньку ускользает из её зрачков, и все ощущения мира концентрируются на его руках, которые бродят по телу, как будто так и нужно — совершенно беззастенчиво. Словно Малфой знает, что она поддастся. Расслабится, если надавить на нужные точки. Взрыв хохота из соседней комнаты заставил Гермиону открыть глаза.

— Виктор, — прохрипела она, отталкиваясь ладонями от стола, чтобы выпрямиться. — Я с Виктором…

— Ты с Виктором? Как забавно, Грейнджер, — девушка услышала, как его тон вмиг перестал быть похожим на тягучий мёд, окрасившись в чёрную ледяную крошку. Малфой повернул её к себе лицом и хмыкнул. — Подумала уже над тем, как сымитировать для него девственность? Чтоб его мечты о твоей непорочности не разбились о скалы реальности.

Эти слова были словно пощечина. Быстрая, хлёсткая, оставившая красный след, который ещё долго потом будет алеть. Жаль, что только словами. Потому что пятерню на коже гораздо легче свести, чем этот тон. Гермиона отступила, шокированная ядом в его голосе.

— Ну, знаешь, ты прав, — собралась она, сжав зубы. — Я всё ещё преисполнена веры получить оценку лучше, чем ниже ожидаемого.

Когда девушка огрызнулась, Виктор появился на пороге с двумя лимонадами и с сосредоточенно-хмурым выражением лица. Она натянула на себя улыбку и подошла к нему, игнорируя Малфоя.

— Спасибо большое, пойдём, здесь стало душно, — сказала Гермиона, забрав один из стаканов у дурмстранговца, взяла его за руку и потащила прочь.

Просто немыслимо. Это был Малфой — тот, кто сказал, что для него та ночь ничего не значила. Это был он — тот, кто провёл чёткую линию разделения. Это был Драко Малфой — тот, кто не смотрел на неё ни разу после разговора в библиотеке. Он являлся единственным начальником её эмоций, чьему повелению они всегда беспрекословно подчинялись. Истерика, паника, радость, бабочки, ярость. Для Малфоя — это просто игра. Он был тем, кто мог заставить Гермиону почувствовать что угодно. Сделать её безумно счастливой. Мог. Но не хотел.

Вернувшись, она заметила, что комната заполнилась гораздо более разнообразными студентами: несколько гриффиндорок, когтевранок, даже один парень из Пуффендуя, который был в паре с воспитанницей Шармбатона. Очевидно, что слизеринцы придумали эту вечеринку для «своих», но все привели своего партнёра на этот вечер, так что здесь вновь образовалась сборная солянка из факультетов. Из-за толпы и шуток Забини, который собрал вокруг себя целый концерт, их никто не замечал.

— Прости за это, я… — Гермиона облокотилась об одну из книжных полок, сжимая лимонад так крепко, что стекло вот-вот должно было треснуть, смешивая лимонный сок с её кровью. — Я хотела сказать ему сама, чтоб он не доставал. Если бы там был ты, это бы не сработало.

Виктор ещё больше нахмурился.

— Почему он так тебя не выносит? В чём дело?

Вполне логичный вопрос нелогично резанул по ней, но Грейнджер не подала виду.

— Боюсь, на перечисление причин можно потратить не один час, а ты уж точно не хочешь провести остаток вечера, говоря о Малфое, — усмехнулась Гермиона, и это подействовало на Крама, как успокоительное. Он сразу расслабился и вернул ей улыбку.

— Точно всё хорошо? Потому что если нет, я могу…

— Нет! Не связывайся с Малфоем, Виктор, я серьёзно, — строго сказала она, вспоминая, как его слушались остальные Пожиратели, и, видно, на это была причина. — Он… Не нужно наживать в его лице врага. Я справлюсь с ним. Правда, — добавила Гермиона для пущей уверенности, и Крам выдохнул, сдавшись.

— Ладно, тогда давай попробуем хорошо провести время?

Гермиона кивнула, и Виктор взял её под руку, чтобы провести к диванам. Как раз в этот момент дверь открылась и в комнату вошла Паркинсон в окружении сестёр Гринграсс и Булстроуд.

Малфой ухватился за очередной бокал, будто тот был спасением, последним оплотом. В нём плескалась смесь рома и чего-то кисло-сладкого. Драко заметил вошедшую Пэнси, которая сразу же подошла к нему, робко смотря снизу вверх. На её розовом платье в районе выреза виднелась пара капель, будто она умывалась. Или рыдала. Не было особой разницы.

— Драко, прости, пожалуйста. Я пришла в себя, — произнесла она полушёпотом.

Он кивнул, вновь отпивая из стакана. Видимо, такая реакция была лучшим, на что она могла рассчитывать, так что слизеринка расплылась в улыбке, когда Драко потянул её к толпе. Усевшись в кресло, он посадил Паркинсон на свои колени, и девушка расцвела, хотя тут же сложила руки на своих ногах, больше не касаясь парня. Боясь спугнуть его положительный настрой.

Ему давно не было так хреново. Наверное, с той ночи. Когда Драко вышел из номера отеля, бесцельно слоняясь по коридорам. Он просто не мог находиться в той же комнате, где спала Грейнджер. Не мог, потому что вышел оттуда на последних крупицах воли, пока они не рухнули и не заставили его сдаться. Ещё больше, чем уже успел. Драко всё пытался уговорить себя, что это была просто месть Люциусу, его взглядам; месть за то, что он повёл себя как последняя сволочь, но уже тогда это казалось нелепым. Потому что он бы повторил. Нет. Да. Наверное.

Малфой прислонился головой к стене с отвратительным узором обоев, умоляя себя вспомнить, кто он. Минди сидела у стойки опустевшего холла, когда он спустился вниз, решив покурить ещё раз. Драко завязал с ней беседу, чувствуя, как она облизывает его глазами, и решил, что это потрясающий шанс всё стереть, обнулить. Флирт, пара наводящих вопросов, её намёки о том, что стойка спокойно обойдётся без администратора в течение какого-то времени, а у неё в подсобке завалялся кофе совершенно невообразимых вкусовых качеств. Девушка была у него в руках — протяни ладонь и схвати, даже усилий не нужно. Но, блять. Блять. Драко просто вышел на улицу, где вьюга сменилась мокрым дождём, и простоял там, наверное, минут тридцать, пока вся его одежда не промокла, а лицо не стало практически болеть от ударов воды. Он тогда будто оказался в чёртовом лимбе.

Затем Драко вернулся и бросил взгляд на руку Грейнджер, сжавшую край одеяла, которым слизеринец укрыл её ранее. Чтобы не видеть кровавых подтёков на ногах грязнокровки, не из-за заботы, естественно. Драко подумал, так бы она сжимала его руку, если бы он лёг рядом? Или Грейнджер из тех, кто отодвигается подальше, ища пространство? Он не знал. Малфой в жизни ни с кем не засыпал. Даже мысль об этом, обо всех этих прикосновениях вызывала в нём жуть.

Он заплатил за испорченные простыни, понимая, что, скорее всего, работники отеля потребуют эту плату с неё, когда она проснётся. Грейнджер, наверное, умерла бы со стыда. Это заставило его улыбнуться. Ещё пару кнатов за её ужин, чаевые, и Драко ушёл оттуда, пытаясь стереть Грейнджер из своей памяти так же ловко, как она стёрла все следы произошедшего со своей шеи. Как будто ничего и не было.

Этого и не было. Потому что сейчас Грейнджер сидела рядом с Крамом и его дружком и что-то активно обсуждала, держась за стакан лимонада ничуть не слабее, чем он держался за свой.

Время от времени Драко чувствовал её взгляд. Такой быстрый и мимолетный, что это могло запросто оказаться больной игрой его воображения, но всё же. Он притянул Пэнси за шею, целуя её. Обязательно глубоко и тошно, пока она извивалась на его коленях, прося добавки, но держа руки при себе. Никаких тебе «Пожалуйста, Драко». Пэнси была правильной. Подходящей. Той, что нужно. Но почему-то ему хотелось выть.