— Драко, перестань, — произнесла Гермиона шёпотом, смотря на его руку, и какая-то часть её сознания всё ещё не верила, что он действительно это делал.

— Мне удобно, — пожал плечами Малфой, даже не отрывая взгляда от доски и переписывая себе в пергамент три вида ядовитых пауков, которых использовали в сочетании с шипами акации.

Очевидно, это опять была какая-то его новая забава. Она осторожно оглянулась, думая, что уже все вокруг могли лицезреть эту картину, но они с Малфоем сидели на последней парте и оказались единственными, кто осмеливался вести беседу на уроке Снейпа, пусть и очень тихо. Самоубийцы. Во многих смыслах.

— Но…

— Грейнджер, уймись, ты срываешь урок, — прервал её Драко, усмехнувшись, и подвинул свою руку чуть выше, так, что его мизинец скрылся под краем серой ткани её юбки.

Господи. Остальная часть урока растворилась в тумане, пока Гермиона пыталась игнорировать мурашки на коже, которые Малфой чувствовал, иногда спесиво поднимая краешек губ. Это был потрясающий вид улыбки, и в её рейтинге он вдруг занял лидирующее место, прямо перед наклоном головы. Получилось странное осознание, которое, казалось, вторглось в голову Гермионы в совершенно глупой ситуации, ведь между ними происходило куда больше, чем какая-то рука на колене, но именно это будто воспламенило лампочку над её головой. Она была бесповоротно и по уши влюблена в Драко Малфоя. И мосты за спиной уже пылали, так что если бы Гермиона решилась отступить, то сгорела бы вместе с ними.

***

— Ну твою мать, научите кто-нибудь эту женщину заклинанию, которое тушит камины в такую жару, это какой-то ад, — простонал Забини, когда они забрались в Северную башню.

Кабинет Прорицаний походил на парилку с добавлением ароматных трав и вездесущих палочек, которые были так густо распиханы по всей башне, что после каждой пары Прорицаний Малфой просто избавлялся от комплекта формы, потому что этот запах въедался намертво. Сегодня светило солнце, и было совершенно безветренно, так что создавалось ощущение полного погружения в духовку. Если даже Забини жаловался, который вечно во что-то кутался, скучая по южному климату, то про Драко даже говорить нечего.

Малфой упал за круглый столик, отодвигая от себя цветастую подушку и уже в миллионный раз пожалел, что не взял какой-нибудь другой предмет, но у него в этом году и без того было достаточно проблем, чтобы менять графики или набирать себе факультативы.

Слизеринки залезли наверх, принюхиваясь к дурману, который стоял, и сморщили носы. Возможно, запах мог бы считаться приятным, если бы не был таким концентрированным.

Пэнси села рядом, с улыбкой убирая сумку в сторону, и намотала прядь на палец, пододвигаясь к нему.

— Малыш, — протянула она голосом, который по своей природе был очень похож на дурман, стоящий в классе: душный и слишком приторный. — Я скучаю по тебе последнее время.

Малфой вздохнул. Очевидно, это была новая тактика. Она решила сделать вид, что ничего между ними не произошло, и всё осталось как раньше.

— Ага, наверное, — лениво ответил Драко, наблюдая за тем, как подтягиваются другие студенты.

— У меня есть идея: давай проберёмся после отбоя на астрономическую башню, возьмём вина, посидим, как в старые добрые времена, — улыбнулась Паркинсон, когда он всё же повернулся к ней.

— Пэнс, мы никогда не забирались на астрономическую башню с вином в старые добрые времена, — поднял брови Драко.

— Ну, это образно говоря, — в её светлых глазах вспыхнуло раздражение. Драко услышал, как хохочет Тео над какой-то репликой Блейза, садясь позади них. — К тому же, это не главное, — Пэнси придвинулась к нему ещё плотнее с обольстительной улыбкой, пытаясь быть так близко, как это только возможно. — Я могу позволить тебе делать всё, что ты захочешь.

Он реально едва удержался от смешка. Могу позволить? Это и так ему было позволено. Честно говоря, порой Драко становилось интересно, где же грань. Где грань у Пэнси Паркинсон? Что Драко может захотеть, на что она скажет ему «нет»? Блять, порой Малфой думал о том, что ей повезло, что он не какой-то шизанутый, у которого встаёт от избиения до кровавых разводов или чего-то в этом духе. Потому что, смотря на Паркинсон, ему иногда казалось… он даже думать не хотел.

— Это мило, но я не заинтересован, — спокойно ответил Драко, и Пэнси замерла с открытым ртом.

Кажется, здесь вся бравада Паркинсон исчезла, потому что она не ожидала, что такие нечеловеческие усилия — предложить ему посидеть на астрономической башне — будут не приняты во внимание.

— В чём дело, Драко? — вдруг сжала зубы Пэнси. — Я не понимаю. У тебя что, какие-то проблемы? Я имею в виду… там?

Он посмотрел на неё в недоумении, прежде чем понял, о чём она. Драко засмеялся.

— Салазар, нет, Пэнси, с моим членом всё в порядке, господи.

— Тогда в чём дело? Ты даже не смотришь на меня! — разговор повторялся, и он сдержал своё желание просто лечь на руки и простонать. — Блейз!

Она взвизгнула, повернувшись к Забини. Мулат всё это время делал вид, будто не слышит или не заинтересован, но теперь у него не было такой отговорки.

— Ну? — устало спросил он, зная, о чём пойдёт речь.

— И что я не так делаю? Я постоянно… постоянно… — Пэнси пыталась подобрать слова, но ничего не получалось. — Он что, собирается в монахи, скажи мне?

— Как бы не так, — фыркнул Забини, и Драко почувствовал его взгляд затылком. — Не знаю, дорогая, может, у него диета? Ну, знаешь, он на время слез с красной икры, чтоб попробовать что-то… попроще?

Паркинсон надула губы, когда Малфой скользнул по лучшему другу взглядом, нежным, как острие лезвия. Пэнси всегда бежала к Блейзу, когда у неё возникали проблемы с Драко. Поразительно, потому что у Малфоя с ней проблем не было никаких. Никогда. Это как пары, которые рассказывают о том, что никогда не ссорятся, и всё, что ты можешь — думать, насколько они безразличны друг другу.

— Но это ведь… пройдёт? — слизеринка звучала уныло, и Драко был уверен, что только она могла вести о нём разговор в третьем лице, когда он сидел в полуметре от неё.

— Мы будем надеяться, Пэнс, — похлопал её по плечу Забини и отодвинулся, чтобы заговорить с Теодором, явно потому что ему было нечего ей сказать.

Боковым зрением Драко видел, как Паркинсон вновь открыла рот, но прозвенел звонок, и в класс вплыла Трелони. Это первый раз, когда он был так счастлив её видеть.

— Детки мои! — предсказательница села в кресло, осмотрев класс с тревогой во взгляде. — Мы с вами уже почти прошли предсказания по расположению планет, однако сегодня Марс принял весьма интересное положение, так что для нас это отличная возможность проанализировать его влияние на судьбу…

Профессор взмахнула палочкой, и даже те немногие источники света и прохлады, как открытые окна, захлопнулись. Теперь освещение исходило только из камина. Малфой взял в руку свою тетрадь и просмотрел содержимое. Он платил одному когтевранцу за исполнение его заданий по этому предмету, так что не имел и малейшего понятия о происходящем на уроке. Драко незаметно наложил на себя охлаждающие чары, чувствуя, как кожу приятно покалывает.

Трелони выкатила волшебную модель солнечной системы, показывая, в каком расчудесном углу встретились Марс с Нептуном. Драко посмотрел на часы. Боже, ему стоит подкупить кого-то и накачать Оборотным на время этого маразматического предмета. Он уже спустился на подушке, решая откинуть голову на парту Нотта с Забини, которые, вне всяких сомнений, клали на этот предмет болт таких же размеров, как и угол, в котором спутники влияли на жизни волшебников, о коих талдычила Трелони. Вдруг резкий крик раздался немного сзади, и Малфой схватился за палочку, ведомый инстинктом.

— Нет! — Поттер кричал, упав на пол и схватившись за шрам. — Волдеморт узнает!.. Он поймёт!..

Глаза одноклассников расширились, и все обступили его, ошарашенно пытаясь что-то сделать.

— Гарри! Гарри, ты в порядке? — Драко услышал голос Уизли и увидел дезориентированное лицо Поттера, когда Трелони подошла ближе, заставляя гриффиндорцев отступить.