Рядом располагалась небольшая дверь, ведущая с площадки внутрь гаража. Открыв её и шагнув за порог, Крайн оказался на верхней платформе металлической лестницы. Гараж пустовал. Недалеко от лестницы стоял чёрный рояль. На нём, в компании Дэвиса, играл Меган. Крайн остался стоять наверху. Он заметил, как незнакомец, сидящий возле рояля, смахнул слезу, видимо, музыка выдавила: «Чего же мелодию такую грустную играешь? Ты ж-то почему грустишь?» – Крайн счёл, что это уже через чур.

– Я не о себе грущу… – отозвался Меган.

– А о ком? – спросил Крайн и понял, что это прозвучало бесцеремонно.

– Летать не падать, – ответил Меган, – Некоторые падают, не летав…

Тут уж Крайну стало ещё более нехорошо: «Да что ж тут со всеми происходит?.. Эй, давайте веселиться!» Меган перестал играть и посмотрел на него: «Мы с тобой повеселимся, когда время придёт». Крайн не понял, что это значит. Тут Дэвис попросил: «Меган, сыграй ещё». Крайн, ничего не говоря, вышел. Быстро вернувшись в самолёт, он закрыл дверь, сел в первое попавшееся кресло и постарался не думать об увиденном и услышанном за день.

В середине ночи пошёл дождь. И хотя в дождь обычно хорошо спиться, Ллойд проснулся и не смог больше заснуть. Крайну тоже не спалось. Они решили пройтись, но не встретились друг с другом. Командир прошёл в зал ожидания. Тот был пуст. Однако сбоку от центрального выхода, за каменной перегородкой, горел свет. В том закутке стоял небольшой письменный стол с настольной лампой и пара стульев возле него. За столом сидел человек и безынтересно записывал что-то в журнал. В этом человеке Крайн узнал Мэтьюза.

Командир подошёл к столу и сел напротив. Радист, похоже, был сильно озадачен своей скучной работой, чтобы первым заводить разговор.

– Чего делаешь? – помолчав, спросил Крайн.

– А ерунду всякую записываю, – ответил Мэтьюз и уронил ручку за стол. Командир поднял её и вернул радисту: «Ну, и как тебе тут?» – он уже с некоторой боязнью задавал этот вопрос. Однако, своим ответом Мэтьюз развеял его опасения: «А, нормально!»

– Ну, хоть кому-то, – с облегчением подумал Крайн и спросил, – Говорят, ты нигде уработаться не можешь, чего так?

– Руки у меня такие, – сказал радист, задумчиво взглянув на потолок, и записал что-то в журнале, – То то сломаю, то это уроню.

Крайн немного помолчал и затем попросил: «Расскажи мне про радио». Мэтьюз положил ручку: «Первый раз об этом просят… в неформальной обстановке. Чего тебе о нём рассказать?»

– Что в нём есть такое необычное, что может сильно притягивать человека? Я понимаю, что вещи, которые кажутся мне скучными, могут представлять для кого-то большой интерес. Так что именно в нём такого?

Радист постарался ответить, как мог точнее: «Радио даёт мне возможность почувствовать, что я не один. Вот сижу я в пустой комнате, а другой человек, хоть и далеко, но говорит со мной. Слушаешь его и понимаешь, что где-то есть хорошие люди, что кто-то где-то занят стоящим делом, и ты можешь послать им сигнал. Вокруг нас летает столько слов, которые без радио не слышны. Включил его и узнал, что это за слова. Разве неинтересно?»

Крайн не ожидал такого занятного объяснения: «Представляю себя в подобной ситуации и начинаю чувствовать то, что может притягивать к этому аппарату».

– Некоторым связистам до всего этого нет дела, – махнул рукой Мэтьюз, – Принимает, посылает сообщения, лишь бы деньги платили. Вот окружающие и думают, что научился тумблер крутить ради того, чтобы деньги получать, и ничего-то тебя больше не интересует, тупой как пробка, ни красоту не ценишь, ни прочее… Эх…

– Ладно, пойду я спать, если ты не против, – беседа с радистом успокоила командира.

Тем временем Ллойд, несмотря на дождь, вышел на улицу. Надев фуражку, он пошёл прогуляться вдоль забора из металлических прутьев. Ллойд не обращал внимания на дождь. Пройдя некоторое расстояние, Ллойд остановился и посмотрел на то, что располагалось за прутьями: площадь, небольшой сад за ней и дорога в город. Не так давно он смотрел сюда с обратной стороны решётки, и всё, что находилось по эту сторону было недосягаемо.

Ллойду потребовалось много сил и воли, чтобы попасть сюда. Но этого оказалось недостаточно: теперь воля и силы были нужны для того, чтобы принять ещё одно важное решение, чтобы принять то, что он получил.

– Кто-то стремиться к цели и, достигая её, уже не сомневается в том, что делать дальше, – подумал Ллойд, – А я боюсь принять то, что заработал, то к чему стремился? И почему? – он бы и не сомневался так сильно, но появился Крайн. И хоть они были знакомы всего день, Крайн стал много значить для Ллойда.

Ллойд вдруг почувствовал себя одиноко – разве знает кто-то, что творится у него внутри; может ли кто-то понять его, хочет ли понять? Вряд ли кто-то спросит его об этом, а сам он не заговорит первым. Таковы были его мысли. Ллойд знал, что кое-кто всё же понимает его, но не хотел беспокоить их каждый раз, когда становится плохо.

Дождь всё-таки успокаивал. Ллойд посмотрел на торец здания стоящего впереди. Там, на втором этаже, находилась комната Нолины. На фоне тёмного окна Ллойд увидел силуэт фигуры сидящей на подоконнике. Ждала ли Нолина чего-то или её что-то тревожило, или ей просто не спалось, визит Ллойда нарушил её мысли.

– Ничего, что я в такое время? – спросил тот, ступив за порог полутёмной комнаты, и снял фуражку.

– Ничего, мне всё равно не спится, – ответила Нолина. Выделенная ей комната была довольно маленькой, в ней помещались только диван да письменный стол. Однако, Нолине этого хватало, главное – здесь было тихо и всё же уютно. Нолина вернулась на подоконник.

– И мне вот тоже не спится, – Ллойд ещё стоял у двери, – Ты, наверно, видела меня на улице.

– Да, заметила.

Ллойд подошёл к окну и тоже сел на подоконник. Раньше, в подобные моменты, ему приходилось молчать, потому как он был один. Потом Ллойду начало казаться, что он настолько привык к одиночеству, что не сможет ни с кем говорить, но всё-таки смог.

– Думал, что уже всё решил, да оказалось, что нет, – тихо вздохнул Ллойд, – Либо мне в тихое место податься, либо остаться здесь. Там с Крайном не поработаешь. Не тащить же его за собой. А тут… даже и думать не хочу, что будет тут, – объяснил он.

– Разве здесь такое уж неподходящее место для тебя? – Нолина хотела бы, чтобы Ллойд остался на Базе, но понимала, что он сам должен сделать выбор.

– Не знаю, – ему было тяжело решиться на что-либо, – Может, мне поступить так, как ты скажешь?

– Нет, я не могу решать за тебя.

– Я не стану винить тебя, если что-то пойдёт не так.

– А я сама себя? Ты лучше знаешь, что тебе ближе, – Нолина не хотела всё испортить своими советами.

– А если я и сам не понимаю? Вдруг я ошибусь? Может быть, ты представляешь всё более ясно, чем я? У меня такое чувство, словно я не доверяю сам себе.

– Мне кажется, это временное состояние. Успех ведь порой пугает.

– Считаешь, дело действительно только в этом, и мне надо просто немного подождать? – почти, обрадовался Ллойд, Нолина пожала плечами, и сомнения так и не ушли полностью. Ллойд подумал, что лучше ему замолчать или сменить тему: «Меня тут Крайн спрашивал, чем ты занимаешься и чего хочешь. Я ответил, что об этом ему лучше самому с тобой поговорить… Он к тебе не заходил?»

– Нет.

– Так ты ему о своих делах здесь, значит, ещё не рассказывала?

– Нет.

– А чего так?

Нолина пожала плечами и промолчала, но Ллойд ждал ответа.

– Вообще-то, я его немного боюсь, – сказала она ему.

– Почему же? – Ллойд не видел причин опасаться Крайна, хотя не спорил, что тот несколько странноват.

– Возможно, я неудачно выразилась… Он какой-то… необычный – это непривычно. Да и он здесь только день, – попыталась объяснить Нолина.

– Ну, тот, кого видишь впервые, часто поначалу кажется странным, – Ллойд хотел развеять все опасения.

– Может быть, но он уж очень от всех отличается, – необычность Крайна сколь настораживала Нолину, столь и привлекала. С Ллойдом тоже бывало такое, когда он встречал интересных людей: «Я надеюсь, меня-то ты не боишься?»