Юнги взял дочь за руку и вместе с Чимином направился к дому, давая Ёне время освоиться и почувствовать себя свободнее.

— Он умеет? — удивился Юнги.

— Понятия не имею, — вновь рассмеялся Чимин. — Заверил, что справится. Но я подготовился и запек в духовке индейку. Как добрались?

— Медленно.

— Устал, наверное? Может, отдохнешь? — пропуская их обоих в дом, предложил Чимин участливо.

— Не настолько, — хмыкнул Юнги.

Чимин вел себя как добродушный хозяин, к которому приехали важные гости. Он провел их сразу в столовую, пытался разговорить Ёну и вел себя излишне суетливо, словно хотел понравиться девочке во что бы то ни стало. Юнги забавляла такая реакция, он подначивал обоих то и дело, получая гневные взгляды, и тайком посмеивался. Приезжая сюда, Юнги чувствовал себя так, будто возвращался домой. Это было лишено логики, ведь у него была своя дорогая квартира в Сеуле, купленная после войны, о которой он когда-то мечтал. Но там он бывал от силы несколько раз за год.

— Пойду проверю, как там Чонгук и мясо, — видя, что Чимин с Ёной спелись и уже чувствуют себя довольно комфортно в обществе друг друга, Юнги оставил их одних.

Выйдя на задний двор, он сразу увидел своего первого пилота. Чонгук изменился за последний год, повзрослев сразу на десяток лет после того, как узнал о Тэхёне. Он винил себя, корил за то, что оказался в небе в момент нападения «шептунов», что Тэхён помчался его спасать, что провел последний бой в криокамере, не в состоянии помочь. Чонгук никогда не говорил об этом, но Юнги видел, насколько тяжело парню было после пробуждения и выписки. Они все видели.

— Привет, — ступив на деревянный настил беседки, привлек внимание пилота Юнги.

Чонгук обернулся и улыбнулся, уже не так безжизненно, как в первые месяцы, но все еще натянуто.

— Привет, хён. Давно приехал?

— Нет. Только что. Привез Ёну, они сейчас там с Чимином салаты заправляют.

Юнги сел в плетеное кресло, вдыхая свежий морской воздух полной грудью. К вечеру это место становилось волшебным.

— У тебя тут как? Получается? — взглянув на румяные кусочки мяса, спросил Юнги.

— Попробуй, — Чонгук взял палочки, протянул ему один из кусочков и сразу вернулся к готовке, словно избегая встречаться взглядом надолго.

— М-м, довольно неплохо, — похвалил Юнги, следя за напряженным профилем Чонгука. — Что-то случилось? — прямо спросил он.

— Нет.

Появившаяся замкнутость и скрытность парня иногда сводили Юнги с ума. Раньше Чонгук с неохотой, но все же делился своими проблемами. Сейчас же из него и слова лишнего не вытащишь.

— Эй, малец, выкладывай, — легонько пнул его Юнги по ноге. Чонгук скупо улыбнулся на это, переворачивая мясо и отодвигаясь в сторону. — Ты ведь знаешь, я все равно доберусь до тебя.

— Хён, ты таким надоедливым стал, — пожаловался Чонгук шутливо.

— Стану еще хуже, если будешь молчать, — предупредил Юнги. Он видел, чувствовал, что парню нельзя замыкаться в себе. Пускай лучше злится и раздражается, но не молчит, одиноким зверем смотря в пустоту перед собой.

— Да ничего не случилось! — привычно уже отмахнулся Чонгук. — Просто…

Он замолчал, крепче сжав щипцы в руке. Дым над мангалом стал насыщеннее, мешая увидеть настоящие эмоции парня.

— Просто что? — не унимался Юнги.

— Лезет в голову всякое.

Юнги понимал. Очень хорошо. Ему самому в голову лезло сегодня всякое дерьмо, ведь в этот день год назад все и случилось.

— Послушай, — начал он, желая хоть как-то поддержать.

— Нет, — резко оборвал его Чонгук. — Хватит. Вы с Чимином мне уже все мозги проели тем, что я не виноват, но я был в чертовой криокамере, когда…

«…когда он умирал» — повисло недосказанным в воздухе. Настолько ощутимым, что дышать становилось тяжелее.

— Думаешь, он винит тебя? — серьезно спросил Юнги, стараясь достучаться до пилота.

Они оба прекрасно знали, кто этот «он». И оба знали, что Тэхён никогда бы не винил.

— Послушай, я знаю, что говорил тебе это уже миллионы раз, — вновь предпринял Юнги попытку. — Но повторю еще. Мы не можем изменить то, что произошло. Нам остается только смириться с тем, что случилось, отпустить прошлое и попытаться жить дальше. Думаю, Тэхён бы поколотил тебя, если бы услышал.

— Ты знал, что у Чимина случаются панические атаки, когда ты уезжаешь? — резко и неожиданно сменил Чонгук тему.

Юнги тяжело вздохнул. Чонгук уже профессионально научился отбивать их «наставления и заботу», как выразился когда-то.

— Когда ты рядом, он спокоен, но стоит тебе отлучиться — и начинается.

— Но ты же рядом, — Юнги старался не реагировать. — И мы говорим не о Чимине.

— Может, мы тогда поговорим о тебе, хён? — жестко сказал Чонгук. — Когда ты ему расскажешь?

— О чем ты? — против воли напрягся Юнги.

— О том, что ты хочешь затащить свою Искру в постель, — грубо бросил Чонгук. — Думаешь, никто не видит, как ты смотришь на него? Носишься с ним, как с ребенком. Он привязался к тебе, самое время, пользуйся моментом, хён.

— Тебе бы лучше сейчас же заткнуться, — на полном серьезе предупредил Юнги.

— Прости, — стушевался Чонгук, поняв, что наговорил. — Я что-то сегодня с утра какую-то дурь несу.

— Боюсь даже предположить, что ты наговорил в таком состоянии другим. Чимину тоже досталось?

Чонгук виновато кивнул.

— Извинился?

— Собираюсь с мыслями. Чимин сказал, что выгонит меня отсюда, если я не исправлюсь, — кисло сообщил Чонгук.

Юнги в угрозе не сомневался. Чимин иногда мог быть жестким. Оно и неудивительно. Человек, боявшийся реакторной капсулы больше смерти, лег в нее, чтобы позволить нанопроводам вытягивать энергию Искры на все сто процентов, не мог быть слабым. Чимин отдал все ради победы, не испугался, ринулся на самое дно, доверился до последней капли своему бортинженеру.

— Тогда тебе стоит подумать над своим поведением, — поднявшись, Юнги хлопнул Чонгука по плечу. — Живя прошлым, Гук, ты рискуешь потерять настоящее, не забывай об этом. И переверни уже мясо, а то сгорит сейчас.

— Черт!

Чонгук сосредоточился на мангале, спасая остатки. Юнги посмеялся над ним и пошел обратно в дом. Чимин с Ёной обнаружились на кухне.

— Расставь вот эти тарелки на столе, хорошо? — дал Чимин ребенку поручение. — И посмотри, что еще там не хватает.

— Да! — с радостью согласилась дочь и побежала выполнять поручение.

Юнги заглянул к ним, прислонившись к косяку. Чимин в фартуке и возле плиты выглядел так по-домашнему уютно, что было сложно оставаться на месте. Юнги даже сложил руки на груди, чтобы случайно не потянуться к нему.

— Смотрю, вы подружились, — отметил он, кивнув в сторону столовой, куда убежала дочь.

— Ёна — прелестный ребенок. И совсем не назойливая, как ты говорил, — улыбнулся Чимин, помешивая в глубокой чашке очередное блюдо.

— Она просто без ума от тебя. Надеюсь, она не надоедала тебе расспросами?

— Нет. Все в порядке, не волнуйся. Даже если она захочет что-то узнать, я могу ответить, не рассыплюсь. — Суетясь над лапшой, Чимин дергался то за солью, то за какими-то приправами. — Я уже столько раз пересказывал события годовой давности, что они перестали иметь для меня значение.

Юнги знал, что не перестали, но не стал ничего говорить.

— Эй, я, конечно, люблю острое, но полпачки перца чили на такую порцию как-то многовато, — отметил он, когда Чимин уставился на покрывшуюся красным пеплом чашку.

— Вот же! — с досадой выдохнул Чимин. — Это был чанджамён для тебя.

— Ничего.

Юнги аккуратно отстранил его от стола, убрал лишний перец и, развернувшись, утянул расстроенного Чимина в объятия.

— Успокойся. С ними все будет в порядке, — шепнул он.

Чимин прильнул сразу, расслабился, будто только этого и ждал долгое время, отчего сердце взволнованно затрепетало.

— Прости, — пряча лицо, тихо произнес Чимин. — Я и сам не знаю, почему так переживаю за них.

— Потому что они — твоя семья, это нормально. Не переживай, давай просто поужинаем, а потом посмотрим вместе фильм, идет?