— Ты останешься сегодня на ночь? — оживился Чимин.

— Ёну отпустили со мной на неделю, — сообщил Юнги. — Так что, если ты не против, мы займем одну из комнат на втором этаже.

— Конечно! — обрадовался Чимин. Мрачная тень беспокойства отступила с его лица. — Мне нравится эта идея.

— Тогда заканчивайте сервировку, а я пока пойду приведу его, — похлопав несколько раз Чимина по спине, Юнги отстранился.

— Будь с ним мягче, ладно?

— Я постараюсь.

Сегодняшний день явно не задался у жителей этого дома. Юнги даже представлять не хотел, что наговорил Чонгук на эмоциях. Чимин, конечно, не дурак, все понимает, но это не означало, что грубые и колкие слова его не задевают. Да и Чонгука винить не получалось. Он и так держался стойко, учитывая все, через что ему довелось пройти. Все понимали, где кроется главная проблема.

Юнги вышел из дома и по боковой тропинке направился в сторону моря.

Может, Чонгук прав? Чимин и в самом деле не ребенок. Может, стоит сделать первый шаг, дать ему понять, что он интересен не только как друг? Только страшно сделать все хуже. Особенно сейчас, когда Чимин начал приходить в себя.

Дойдя до одноэтажного строения, утопающего в зелени, как картинка с рекламных туристических буклетов, Юнги громко постучал в дверь.

— Закрыто, — крикнули недовольно с той стороны.

— Я вхожу, — предупредил Юнги, не обращая внимания на тон.

— А на хрен тогда стучать? — буркнули в ответ.

Юнги приоткрыл дверь и вошел внутрь. Светлый коридор был залит лучами уходящего солнца, а по периметру стен были размещены мягкие поручни, которые совсем не портили интерьер благодаря ярко-оранжевому цвету. Юнги был тут уже не раз, но всегда удивлялся, как Чонгуку удалось превратить этот летний домик в рай на земле — комфортный и удобный лишь для одного человека.

— Ты бы хоть накинул на себя что-то, — со смешком вошел Юнги в единственную комнату дома, представляющую собой и спальню, и кабинет.

— Разве я не говорил «закрыто»? — с вызовом уставился в ответ Тэхён.

Если бы кто увидел сейчас знаменитого Ви, не поверил бы своим глазам. На спасителя мира парень был мало похож. Он сидел на краю большой кровати в одних штанах и зло комкал в руках рубашку. Взъерошенный и худой настолько, что больно смотреть. Но жалость Тэхён не выносил, чуял ее мгновенно, стоило только дать слабину, выставлял иголки и замыкался так плотно, что Чонгук с его немногословностью и рядом не стоял.

— Я не расслышал.

— Поганка в своем репертуаре. Ладно, ты и так почти прописался тут. Раз пришел, помогай давай. Гребаная рубашка, блин, хуже цейлонов! Кто вообще придумал пуговицы?

— Надеть свитер не рассматривал как вариант?

— Я не ищу легких путей. На, — протянул он скомканную рубашку. — И не пялься на меня, а то Гук увидит и взбесится. Он меня уже скоро к табуретке ревновать начнет. Прикинь, припомнил мне сегодня, что мы с тобой трахались!

Юнги постарался не фыркнуть. Теперь понятно, отчего Чонгук такой взвинченный.

— Уверен, перед этим ты задел его не меньше. Поднимай руку, — грубо бросил Юнги, не пытаясь помочь Тэхёну в этом.

Тот чуть поморщился, но правую руку приподнял. Юнги натянул на него первый рукав, со второй рукой было легче, ей Тэхён еще мог управлять сносно.

— Что ты ему сказал?

— Чтоб проваливал. Что ему с калекой делать? У меня не работает правая рука, обе ноги, эмоции скачут хуже, чем у истеричной барышни, меня даже трахать нельзя, рассыплюсь, бля, — раздраженно произнес Тэхён, позволяя облачить себя в рубашку. — И я сдуру брякнул, что ты в постели был лучше, чем он. Вот.

Юнги не удержался от смешка.

— Ты идиот.

— Знаю. Я бы не стал вновь спать с тобой, ты меня совсем не привлекаешь.

— Плакать не буду, не беспокойся.

— А вот я могу, прикинь? Заплакать в смысле. По любому поводу могу слезу пустить. Заколебало это уже.

— Не ной.

— Ты как с Героем нации разговариваешь, смертный? То, что Правительство мне медальку не дало, еще ничего не значит, усек?

Юнги застегнул последнюю пуговицу на рубашке Тэхёна, и тот неожиданно замолчал. И тишина эта была нехорошей, тяжелой, пропитанной болью и усталостью. Юнги сел рядом на кровать, с левой стороны.

— Я не хочу, чтобы он тратил свою молодость на меня. Нет гарантии, что я буду прежним, — произнес тихо и серьезно Тэхён. Он редко был откровенен, обычно болтал без умолку, говоря обо всем, но не о себе. И все они знали, что за водопадом бессмысленных слов прячется страх.

— Он не будет любить тебя меньше, даже если все останется так, как сейчас, — уверенно произнес Юнги. В памяти навечно отпечатался тот момент, когда Чонгук узнал о том, что Тэхён в медицинской коме, что шансов на жизнь у него ничтожно мало, что его мозг — практически выжженная пустыня от встречи с Королевой и использования ментальных способностей на полную мощность. — Позволь ему самому решать за себя. К тому же разве ты не делаешь успехи? Ты недавно под себя ходил, а сейчас хочешь бегать?

— Не напоминай, — поморщился в отвращении Тэхён.

— Я напомню все же. Врачи, все до одного, говорили, что ты не очнешься. На исследование твоего тела претендовало уже несколько стран. Но ты выкарабкался, открыл глаза, начал дышать и даже не стал растением в горшке. По сравнению с тем, что было год назад, ты достиг немалых результатов.

Тэхён смотрел на него внимательно, слушал. И хотя делал вид, что не считается с его словами, Юнги знал, насколько этот засранец ценит поддержку, даже если не может сказать спасибо.

— Мне кажется или раньше ты не был таким болтливым? — хитро прищурился Тэхён, напоминая себя прежнего, того самоуверенного яркого пилота, который заявился к ним на Грэту.

— Где твоя коляска? — проигнорировав реплику, Юнги поднялся и осмотрелся.

— Гук выкинул ее в окно, — с довольным выражением лица сообщил Тэхён.

Юнги только сейчас заметил разбитое стекло.

— Как только он тебя в окно еще не выбросил, — покачал он головой.

— У него наверняка были такие мысли. В ярости кролик великолепен.

— Прекрати его доводить.

— Ладно, ладно, папочка. Мамочка Чимин-и мне уже объяснила, как неправильно я веду себя, — язвительно произнес Тэхён.

Юнги нечего было больше сказать. Тэхён и в самом деле вел себя порой совершенно по-ребячески, но это был его способ не сойти с ума.

Коляска нашлась в кустах под окнами. Пострадала она несильно, но от падения чуть покосилось одно колесо да немного стерлась краска с ручек. Вытащив ее из осколков стекла, Юнги вернул средство передвижения в дом. Он поймал виноватый и немного смущенный взгляд Тэхёна.

— Гук очень зол?

— Он расстроен тем, что ты его отталкиваешь. Продолжишь так себя вести, он ведь и правда уйти может.

Тэхён вздрогнул так, будто подобное и в самом деле могло произойти.

— Помочь тебе пересесть? — предложил Юнги.

— Лучше найди мои тапки. Не босиком же я поеду к столу.

Юнги не стал искать тапки, вместо этого достал забытые ботинки на высокой шнуровке. Тэхён явно хотел выглядеть сегодня хорошо. Вернувшись в спальню, Юнги застал его уже в кресле, с задумчивым видом смотревшего в разбитое окно. Он без слов опустился на корточки перед коляской и стал обувать парня. Тэхён не произнес ни слова, только Юнги слышал, как он нервно сглотнул.

— Мои любимые, — дрогнувшим голосом сообщил Тэхён, когда Юнги закончил. — Я красавчик в них, да?

Казалось, он вот-вот заплачет. Он прятал взгляд и напряженно стискивал подлокотники кресла.

— Скажу это один только раз. Ты по-прежнему красивый.

— О-о, — протянул Тэхён, улыбаясь и утирая скупые слезы. — Всегда знал, что ты от меня без ума, — шутливо закончил он.

— Не неси чепухи.

Юнги встал за спину и толкнул коляску вперед, по специальным перекладинам вывез из дома и спустился на тропинку. Специально выбрал самую дальнюю, чтобы у Тэхёна была возможность успокоиться. Несколько минут они молчали, и по тому, как расслаблялись плечи Ви, Юнги понимал, что прогулка и свежий воздух идут на пользу.