— Ёна боготворит его, — бросив взгляд в сторону убежавшей дочери, произнесла Дженни. — Собирает все статьи про вас, про Чимина. У нас даже кружки с его лицом, — улыбнулась она.

Юнги тоже казалось странным увлечение дочери, но Пак Чимин — национальный герой, символ освобождения. О нем говорили все. Снимали передачи, делали репортажи, писали статьи и даже песни. Только эта вся шумиха проходила без участия самого Пак Чимина, так как почти весь предыдущий год он провел в больнице.

— Это пройдет, — отмахнулся Юнги.

— Мы бы тоже хотели познакомиться с Чимином.

— Чтобы говорить, что знакомы со Спасителем? — резко спросил Юнги.

— Так я уже знакома с одним из Спасителей, — не обидевшись, произнесла Дженни и ткнула пальцем ему в грудь. — Так вы с ним…

— То, что у нас с ним, касается только меня и его, — снова оборвал Юнги, не желая делиться ничем, что связано с Чимином.

— О, значит, все очень серьезно, — улыбнулась Дженни.

Юнги и сам не знал, насколько все серьезно и что происходит между ним и Чимином. Он столько времени провел рядом с мальчишкой, но между ними не было ни одного романтического или сексуального намека. Чимин просто цеплялся за него и сражался с собственным организмом, а Юнги просто был рядом. Максимум, который он позволял себе, — это держать Чимина за руку и редко обнимать. Но иногда хотелось большего.

— Прекрати.

— Ладно, не смущайся.

— Я готова! — выбежала из дома Ёна с рюкзаком и в курточке.

— Веди себя хорошо. Слушайся папу.

— Да, мам. Пока!

— Я верну ее через неделю, — еще раз напомнил Юнги обговоренный факт. Дженни дала свое разрешение на такое длинное свидание.

— Помню. Езжайте осторожно. Ёна, веди себя прилично в гостях.

— Хорошо, мам, — нетерпеливо потянулась дочка к машине. — Пока! — помахала она матери.

Юнги усадил ее на переднее сиденье, застегнул ремень безопасности, попрощался с бывшей женой и сел в машину. Он видел в зеркало, как Дженни провожает их взглядом и с улыбкой машет рукой.

— Пап, а нам долго ехать? — сразу заерзала на сиденье Ёна, стоило им только отъехать от дома.

— Около часа.

— Мы правда увидим Чимин-и?

— Ты, кажется, его хочешь увидеть больше, чем меня. Я буду ревновать, — шутливо произнес Юнги.

— Я люблю тебя, — бесхитростно сообщила дочка.

— Сильно?

— Сильно-сильно.

— Теперь я спокоен, — медленно направляясь к выезду из города, произнес Юнги. — Как у тебя дела в садике?

— Все хотят со мной дружить, потому что мой папа — герой. Твоя Искра — сам Пак Чимин! Да все мне завидуют ужасно, — с энтузиазмом произнесла Ёна. — Даже сансэним меня любит больше остальных. Вот. И сегодня… Ах, я тебя не поздравила. Сегодня же праздник!

Юнги улыбался болтливости дочки. Этим она точно не в него пошла.

— Поздравляю с победой над противной мерзкой слизью!

— Слизью?

— Да. Я видела в интернете фотографии. Почему слизь назвали Королевой?

— Это не слизь.

— А выглядит, как белая слизь в небе. Противно.

— С этим не буду спорить, — хмыкнул Юнги.

— Так почему Королева? — не унималась Ёна.

— Потому что она управляла остальными и порождала других цейлонов, — пояснил Юнги.

— Точно. Я знаю. Я читала! Вы, как четыре всадника, побили громадных шепчунов, — восторженно произнесла Ёна, не обратив внимания на ошибку в слове. — И единственные оказались рядом с Королевой. Вы сражались с ней в голове. На твоем корабле не было бортстрелка, а Чимин держал потом четыре корабля. Даже Лухан не справился, а Чимин справился. Быть Искрой так круто!

— Быть Искрой совсем не круто, Ёна, — не сдержался Юнги. Чимину пришлось лечь в реакторную капсулу, чтобы справиться, а Юнги пришлось прокачивать через себя всю его боль. — И ты не должна забывать о еще одном человеке.

— Ви, да? Ты говорил, но почему о нем не пишут, как о вас, если он был так важен тогда? — с любопытством уставилась на него дочка.

Юнги не мог объяснить ей, насколько уникальны оказались способности Тэхёна. Насколько большую ценность имел его мозг для ученых. Поставить ментальный блок на пределе своих возможностей, находясь почти при смерти, — на подобное безумие мог пойти только этот ненормальный. Именно Тэхён нашел уязвимое место Королевы, он рванул вперед и выпустил тот решающий снаряд. «Эксодус» с «Нишиноей» уже добивали ее. А после гибели Королевы цейлоны просто взрывались и распылялись по небу, как проткнутые воздушные шарики.

— Потому что он тайный агент, — шутливо закончил Юнги.

Внимание дочки сразу переключилось на ее любимый мультфильм про шпионов-собак, на что Шуга и рассчитывал, и оставшуюся дорогу она больше не затрагивала болезненную тему войны.

Добираться до нового места жительства Чимина пришлось больше часа, отклоняясь от маршрутов больших городов и уходя ближе к морю. Местность казалась дикой и заброшенной, но проложенная дорога и столкновение с охраной в конце пути ясно говорили о том, что на территории, похожей на редкий заповедник, находится особо ценный объект.

Юнги притормозил у пункта охраны и достал из бумажника пропуск. Ёна с любопытством смотрела на серьезных мужчин в черных костюмах и наверняка подмечала вооруженных людей на постах и бессчетное количество камер. Она прильнула к окну, с жадностью всматриваясь в обстановку, которая и правда напоминала фильмы про шпионов. Юнги же подобная охрана казалась глупостью, но Чимин сам ее создал. И уже непонятно становилось, в доме он живет или в собственноручно созданной тюрьме.

— Добрый вечер, господин Мин. Проезжайте, — проверив документы, с каменным лицом произнес охранник.

Юнги кивнул, забрал пропуск и двинулся вперед, проезжая под поднявшимся шлагбаумом.

— Вау! — ахнула дочь, увидев за окном серпантин дороги, уходящий к морю. Вид на дом открывался отсюда красочный. — Пап, смотри, мы почти приехали!

— Да. Не крутись, сядь нормально.

Юнги медленно спустился по серпантину и подъехал по жесткому гравию к дому. Охрану здесь видно не было, но он знал о ее наличии, ведь сам помогал Чимину подобрать профессионалов. При таком количестве охраны, как у Пака, можно было бы отбить даже нападение всей армии, но винить Чимина за такую паранойю и страх не получалось. Юнги все понимал — Чимин хотел защититься и только сейчас начинал осознавать, что находится в безопасности.

На крыльцо из небольшого особняка вышел Чимин, наверняка услышав шум машины. Внешне он почти не изменился со времен войны — такой же очаровательно милый и хрупкий, особенно в этих своих безразмерных кофтах и с пепельным цветом волос. Его хотелось укутать в теплый плед и обнять практически все время, но приходилось сдерживаться. Потому что внутри мальчишки словно надломилось нечто важное и сейчас собиралось по крупицам вновь.

— Пойдем, — позвал Юнги притихшую дочь.

— Привет! — радостно приветствовал их Чимин, подойдя ближе. — Вы приехали!

— Привет. Я, как и обещал, не один, — Юнги открыл дверь для дочери и помог ей спуститься. — Знакомься. Это моя дочь — Ёна. Ёна, это твой обожаемый Чимин.

— Привет, — Пак с теплой улыбкой присел на корточки перед ребенком. — Я рад наконец-то с тобой познакомиться. Папа о тебе много рассказывал.

— Здравствуйте, — вежливо поклонилась Ёна. Юнги видел, как дочери хочется броситься вперед и забросать Чимина вопросами, но смущение перед кумиром было больше. Она прижалась к отцу и выглядела настолько взбудораженной и милой, что Юнги не мог сдержать улыбки.

— Она еще смущается, — пояснил он.

— Она на тебя похожа, — подметил Чимин. — Надеюсь, характером ты в папу не пошла?

— Мама говорит, что пошла, — сообщила дочка с гордостью, от которой теплело на душе. Чимин мягко рассмеялся и потрепал девочку по волосам. — У меня крутой папа!

— О. В этом я с тобой согласен, — Чимин поднял взгляд снизу вверх, и в его глазах можно было увидеть знакомый приятный свет. Иногда Юнги казалось, что Чимин чувствует к нему нечто больше, чем дружеское участие и благодарность, но разумная его часть убеждала в нереальности подобного предположения. — У нас уже почти все готово к столу. Гук на заднем дворе дожаривает мясо, — поднявшись на ноги, сообщил он.