— Мы должны провести панихиду по лорду Дариону, — спустя час обсуждения экономических вопросов произнес один из советников, подняв болезненную для всех тему. — Двум императором на троне не место.

— Он не умер, — резко оборвал его Рэмзион.

— Но он и не вернется, — смело выступил советник. Лиар понимал, несмотря на сильно сжимавшееся сердце. Стране нужна была стабильность, а народу — правитель. Им нужно было оплакать бывшего императора и присягнуть новому. Но Рэмзион упрямился. — Мы должны почтить его память и двигаться дальше.

— Он не умер, — смотря на советника убивающим взглядом, повторил Рэмзион. Он не повышал голос, не сыпал проклятьями и не угрожал, что ожидали от него больше всего. Рэмзион оказался весьма терпелив.

Больше никто не решился спорить. Понурив головы, советники помолчали, а потом продолжили решать внешнеполитические дела. Рэмзион активно продвигал идею захватить земли вампиров и сделать их колонией Ночных Глубин. Большая часть Совета поддерживала Рэмзиона в этом плане. И, что еще больше удивило, вся армия неожиданно подчинилась ему, будто признавая его равным.

Когда закончилось собрание, Лиар дождался ухода всех участников, желая остаться с братом наедине. В последнее время они мало общались, избегали друг друга, словно то, что произошло на седьмом уровне, легло между ними плитой.

— Может, поговорим? — первым начал Лиар, отдав приказ охране не беспокоить их.

Рэмзион не двинулся с места, только выглядеть стал напряженнее. Он так сильно изменился за последнее время, что Лиар уже с трудом его узнавал.

— Давай, — небрежно бросил Рэмзион, поднимая голову. — Давай поплачемся друг другу в жилетку, этого ты хочешь?

— Не надо. Не выпускай иголки, я знаю, что тебе больно, но…

— О, давай только не будем делать из меня слюнявого мальчика, который не хочет признавать, что его старший брат не вернется, — резко и язвительно перебил Рэмзион.

— Прекрати. — Лиар готов был встряхнуть брата и привести его в чувство, заставить очнуться. — Я понимаю, как тебе непросто сейчас, но не отталкивай меня. Я на твоей стороне, Рэмз. Просто… прекрати прятаться и держать все в себе. Ты же знаешь, что я не стану оспаривать корону, я присягнул тебе на верность, как императору. Поделись со мной своей тяжестью, и тебе станет легче.

— Легче? Как тебе? — с горьким надрывом бросил Рэмзион вопрос в лицо. Посмотрел — как прижег. — Думаешь, я не знаю, где сейчас заключенные с шестого уровня?

Лиар напрягся. Он не хотел, чтобы об этом кто-то знал.

— Ты думаешь, я не знаю, что ты с ними делаешь? — продолжил Рэмзион. — Я закрывал на это глаза, потому что мне знакомо желание покарать, но ты переходишь грань, Лиар.

Настал черед Лиара раздражаться. Он пожалел, что вообще заговорил с братом. Лучше бы они продолжили избегать друг друга, чем читать нотации.

— Они заслужили.

Лиар не собирался оправдываться, но во взгляде Рэмзиона почему-то чувствовалось такое неприкрытое волнение, что стало неловко. Только вот ярость в душе никуда не исчезает, а темнота поднимается со дна души, заполняя его до краев, и хочется упиваться их криками, их болью, их страданиями.

— Я знаю, — с тяжелым вздохом произнес Рэмзион, потерев виски. — Знаю, черт возьми. Но эти пытки… они не для тебя. Думаешь, твоему рыжему станет легче, если ты продолжишь издеваться над его насильниками, пытая их настолько изощренно?

Лиар не хотел об этом говорить. Он все еще не мог даже думать об этом. Он не хотел их смерти, он хотел пытать их вечно, придумывая новые и новые способы, он готов был убивать их бесконечно, вытягивая жилы и подвергая самым страшным пыткам, которые только существовали.

— Это не твое дело, — резко ответил Лиар, стискивая кулаки.

— Мое. Я не позволю тебе погрузиться в эту тьму, — заявил Рэмзион. — Не позволю стать палачом. Поэтому даю тебе возможность до завтрашнего захода солнца самому убить этих заключенных, в противном случае это сделаю я.

Лиар взглянул на него с яростью, никак не ожидая такого поворота разговора.

— Я не позволю.

— Да? Ослушаешься приказа императора? — спросил Рэмзион напряженно.

Он смотрел так, словно проверял, давил, будто ждал, что младший брат вспылит, поднимет бунт, восстанет. Лиар буквально кожей ощущал это острое ожидание предательства. У Рэмзиона всегда были проблемы с доверием. Лиар, как бы ни хотел отомстить, как бы ни желал наказать тварей, посмевших тронуть Ники, понимал, что сейчас решается нечто равнозначно важное.

— Нет. Сволочь, не смей это использовать против меня! — разрываясь между желанием поддержать брата и продолжить мстить, на эмоциях бросил Лиар.

Рэмзион нервно выдохнул, будто все это время не дышал.

— Я устал, — внезапно признался он, впервые настолько открыто говоря о своих слабостях.

Лиар никогда не слышал от него чего-то подобного, чего-то настолько искреннего. Негодование, что бурлило в венах, затихало от столь огромного шага со стороны брата.

— Ждать удара в спину, — пояснил Рэмзион. — От тебя ли, от Совета, от армии. Я устал гадать, правильно ли мы поступили, оставив их там. Может, был способ вытащить их обоих?

Лиар замолчал. Он знал, о ком говорит Рэмзион. Он и сам думал об этом. Вскакивал ночами в холодном поту и долго смотрел на луну в окне, гадая, что там внизу, за барьером. Живы ли?

— У нас не было выбора, — произнес он то, что повторял из раза в раз самому себе. — Мы не могли выпустить черного дракона. Не могли, Рэмз. Он бы все равно пошел за всадником, пробил барьер, если бы мы силой забрали оттуда Джейми.

— Да. Было бы безумием выпустить его на волю, — согласился Рэмзион. — Но…

Он замолчал, но его мысль была понятна без слов.

Джейми. Они должны были настоять, забрать его с собой, не дать ему остаться в холоде и темноте седьмого уровня. В тот момент они все понимали: дракон рванет за своим всадником, будет пытаться разрушить барьер, его невозможно будет удержать никакими силами. Единственный способ спасти всех был в том, чтобы пожертвовать Джейми.

— Как бы жестоко это ни звучало, но я рад, что Джейми там, — признался Лиар, опуская глаза. Ему было стыдно за свои мысли, но успокаивало то, что Дарион не один, что ему есть ради чего бороться.

— Да, — согласился Рэмзион. — Он справится. Они оба справятся.

Лиар кивнул, веря безрассудно, иррационально, несмотря на то, что на седьмом уровне за две недели давно бы уже умер любой. Он верил, как всегда, когда дело касалось Дариона.

Тяжесть, повисшая в воздухе, стала совсем невыносимой.

***

Вольган был одним из лучших дознавателей в Ночных Глубинах, и об этом знали практически все в их сфере. Поэтому он не удивился, когда император Рэмзион приказал ему расследовать дело о золотом камне дракона с целью выявить предателей-заговорщиков, всех до последнего. Но, приступив к делу, Вольган был неприятно удивлен тем, насколько чисто было сработано — никаких улик и зацепок, любая ниточка обрывалась трупом. Выяснить удалось немногое. Золотой камень дракона первоначально находился на черном рынке пятого уровня, где торговали самыми разными артефактами со всего мира. Торговец, по словам очевидцев, был убит, а камень забрал молодой парень в черном плаще с капюшоном, лица которого никто не видел. По различным обрывкам информации Вольган выяснил, что все это было как-то связано с заключенным шестого уровня, сыном падальщиков. Вот с ним он и назначил встречу, приказав подчиненным привести его в дознавательскую.

Вольган рассчитывал увидеть кого-то… постарше. В комнату же ввели худощавого демона, вид которого просто кричал об изнуренности.

— Присаживайтесь, — указал Вольган парню на стул.

Тот, нервозно передернув плечами, сел за стол. Он выглядел ужасно бледным и испуганным, словно чего-то боялся.

Вольган с помощью нескольких символов открыл дело сына падальщиков, который сидел в тюрьме шестого уровня за участие в перевороте при императоре Фэйтоне. А сейчас этот же самый мальчишка был замешан в деле с камнем дракона. Так почему же он до сих пор на свободе? В досье значилось лишь «по приказу лорда Лиара». Слухи о том, что эти двое были любовниками, могли быть совсем не сплетнями.