Загрохотали громы, снова засверкали молнии, и вдруг в воздухе над городом зависли две гигантские руки: мужская, заросшая волосами, и женская, с колечком на безымянном пальце. Они силились побороть одна другую.
Мужская рука оказалась сильнее, и дрожащая женская явно проигрывала битву.
И тут случилось чудо. В небе, рядом с гигантскими руками, появились птицы, ведомые совой. Они набросились на волосатую руку, стали клевать её, царапать когтями. Во все стороны полетели перья.
Мужская рука задёргалась, отбиваясь от птиц, и белоснежная женская этим воспользовалась. Победа стала склоняться к ней.
Нечеловеческий вопль разразился в небесах. На секунду небо потемнело, словно на землю опустилась ночь. Короли закричали от ужаса.
Но темнота рассеялась так же внезапно, как и опустилась. В небе домика уже не было. Испуганные короли увидели его снова на прежнем месте. Он был совершенно целый.
И вдруг дверь домика со скрипом отворилась.
32. Что же случилось дальше?
Из нее вышла Матильда Озёрная, сияющая, как ни в чём не бывало. Только если приехала она в голубом платье, то теперь, после победы, была в розовом. С лучезарной улыбкой она смотрела на королей.
Замелькали в воздухе крылья птиц. Матильда Озёрная взмахнула рукой, и они плавно стали опускаться к земле. И едва птицы касались мостовой, как тотчас превращались в людей. Сова стала Триста Тридцать Третьим королём.
Матильда Озёрная ещё раз взмахнула рукой, и лужа превратилась в Дормидонта с овечками. Ожил король-памятник. И куда-то исчезли все клоуны, как будто их никогда и не было.
Короли окружили Матильду Озёрную.
— Я прощаюсь с вами, милые короли, — сказала она, усаживаясь в карету. — Но в дальнейшем ведите себя разумней. Нельзя же так унижаться!
Она пожала плечиками, и из домика вылетели сотни розовых бумажек с подписями королей. Они покружились и растворились в воздухе.
— Не оставляй нас, Матильда! Ну, пожалуйста! — умоляли короли.
А король, долгое время простоявший памятником, подошёл к ней на негнущихся ногах и поцеловал руку.
— Назначь кого-нибудь из нас главным, — попросил он. — А то опять жадность и лень завладеют городом.
Матильда обвела взглядом столпившихся королей. На каждом сияла золотом корона.
Одна украшена алмазами, другая изумрудами. И лишь на одной голове белел пучок седых волос — на голове Дормидонта.
— В городе Королей и так все короли, — ослепительно улыбнулась Матильда. — Поэтому править вами должна особа некоронованная. Пусть это будет…
И она пальцем поманила Дормидонта.
Так в городе Королей началась новая трудовая жизнь, теперь уже навсегда.
