Наконец Руди прикрыл ладонью динамик телефона и вполголоса сообщил:

– Это Китон звонит. Нас будут ротировать на радио «Кей Рок»! Альбом рвёт чарты, ребята. Трент, – Руди хитро прищурился, – Трент номинирован на «Гремми» в номинации «Рок музыкант года».

Комната тут же наполнилась радостными возгласам. Музыканты принялись обниматься и шлёпать друг друга по раскрытым ладоням. В этот момент Руди нахмурился:

– Трент? Китон, тебе Трента позвать? Сейчас позову – повиси.

Он поднялся со стула, подошёл к рубке и постучал в стекло, одновременно помахивая телефоном перед лицом Крейвена, чтобы привлечь его внимание. Трент выругался – слов было не слышно, но по его гримасе и движению тонких губ Руди понял, что тот сказал. Трент торопливо вышел из рубки и приложил протянутый телефон к уху.

– Алло, Трент, привет! – бодро воскликнул Китон. – Слышал уже новость? Ты номинирован на «Гремми». И судя по остальным номинантам, приз заберёшь именно ты.

– А, «Гремми». Ну, отлично, Китон. Супер! Отличная работа, бро, – вяло ответил Трент. Его вдруг качнуло в сторону, но он удержался на ногах.

– Эй, Трент! – с тревогой спросил Китон. – Ты там как?

– Да все нормально! Устал немного. Нормально все. У меня всегда все под контролем.

– Ты что, выпил? – подозрительно спросил Китон.

– При чем здесь выпил? – последовал раздражённый ответ. – Ничего я не выпил. Работаем.

– Такое впечатление, что ты не рад, – съязвил Китон.

– Да я рад! – не сдержавшись, рыкнул Трент. – Слушай, Китон, не начинай!

– Что ты мне голову морочишь? Я же слышу – ты пьяный! – возмущённо воскликнул собеседник. – Трент, твою мать, ты охренел? Что ты делаешь? Ты думал, пока я в Нью Йорке, то не смогу до тебя добраться? Как… да как ты посмел? Ты вообще соображаешь, что стоит на кону? Ты вообще соображаешь, сколько завязано народа и бабла на твоей долбаной карьере? Ты же знаешь, что тебе даже мечтать об этом нель…

– Да завали уже свой вонючий жральник, козёл! – от нотаций Китона у Трента почернело в глазах. – Пошли вы все на хрен, к чёртовой матери, твари! Как вы достали, суки, все меня учить! Слышишь, ублюдок, не тебе меня контролировать! Ты думаешь, ты можешь надрать мне зад? Пошёл к черту! Хоть ты и грёбаный продюсер, но я не позволю тебе меня контролировать! Никто не может меня контролировать, кроме меня самого, ты понял, урод?! Никто не может мне надрать задницу так, как я сам могу! Ты понял меня, козлина?

Ошеломлённый Китон лишь зло усмехнулся в ответ:

– Ну и помойка у тебя во рту, великий Трент Крейвен. Не вопрос, бро. Делай, как знаешь.

Не дожидаясь ответных реплик, Китон отключился первым.

Трент разразился потоком грязных проклятий и изо всех сил швырнул телефон об пол. Взбешённый Руди вскочил и кинулся к Тренту:

– Эй, это мой мобильник! Трент, ты сдурел?

Но Трент был будто в тумане. Он затряс в воздухе огромными кулаками и закричал в никуда:

– Иди на хер, Мэри! Иди на хеееер! – он выставил перед собой обе руки с поднятыми средними пальцами. – Где бухло? Давай сюда!

В этот момент дверь распахнулась настежь с такой силой, что с грохотом ударилась о стену. Послышался разноголосый девичий гомон, и в студию запорхнула стайка молоденьких девушек. В руках они несли бутылки с выпивкой. Музыканты радостно загалдели, встречая подруг. Заиграла музыка, все громко чокались бутылками и с энтузиазмом пили.

В шуме и гаме вечеринки никто не заметил, как Трент тихо вышел из студии.

***

Когда Кристофер неожиданно ушёл, Дороти сперва даже обрадовалась: наслаждаться покоем в пустой роскошной квартире доводилось нечасто. Несмотря на прекрасную зарплату, Дороти с мужем жили очень скромно: слишком много средств уходило на «поддержание имиджа», как выражался Эндрю. Дорогая одежда, персональный тренер, постоянные индивидуальные занятия – вокал, сценическая речь, верховая езда, стрельба. При этом с карьерой Эндрю хронически не клеилось. Он исправно ходил на прослушивания, но его внешность и способности по неизвестной причине оставались невостребованными. Недавно ему вроде как повезло: наконец он получил небольшую роль у Вуди Аллена, но при финальном монтаже сцену с его участием вырезали, и он даже не удостоился упоминания в титрах. Конечно, всю обиду и отчаяние Энди Гор – а таков был его сценический псевдоним – вымещал на жене.

Дороти достала еды из холодильника, хотя есть совершенно не хотелось, налила в бокал вина и уселась перед телевизором. В её голове мелькнула мысль, что, возможно, не стоит слишком уж злоупотреблять гостеприимством начальника, но эта мысль покинула её уже после первого глотка. Сложно было не признаваться себе, что с каждым днём она привязывалась к Кристоферу все сильнее, несмотря на негласный договор не осложнять отношений. Ум девушки неустанно сравнивал мужа с боссом, и муж проигрывал по всем статьям. Пропасть между супругами росла, а Дойл становился все ближе, и секс с ним делался все ярче. Дороти мечтательно прикрыла глаза, вспоминая события сегодняшнего дня. Удивительно, но когда они делили ложе в этот раз, ей мерещилось, что Кристофер не один. Он был одновременно повсюду, причиняя боль и наслаждение. Она чувствовала его руки на всем своём теле, как будто их было не две, а целая дюжина. Его пальцы скользили по её животу, проникали в рот, двигались между бёдер, удушливо сжимали шею, тянули за волосы, ласкали плечи. Он был то напорист, но ласков, как обычно, то отчуждённо груб и даже жесток – и это показалось ей невероятно сексуальным. Девушка не понимала, как ему это удавалось, так же как не понимала, каким образом он предугадывал события, которые решали дела в его пользу. Однако сейчас она готова была к мысли, что любит его. Любит и не отдаст его никакой надменной супермодели, какой бы писаной красавицей та ни была.

Дороти высоко подняла бокал, громко произнесла: «За тебя, Крис! Да, я согласна за тебя замуж!» – и осушила бокал до дна. Поесть она не смогла. На еду даже смотреть было противно.

Тогда Дороти отправилась в душ и долго купалась, с интересом изучая баночки на полках. Пар окутывал её ароматами желанного мужчины, и она снова мечтала о нем. Настроение было лёгкое и приподнятое, Дороти ощущала приятную взбудораженность, которую подстегнули две дорожки белого порошка. Руки слегка дрожали, по телу бежал озноб, как от холода, хотя из душа на неё лились струи горячей воды.

Через некоторое время Дороти с неохотой выбралась из ванной, вытерлась полотенцем и залезла в лиловый халат, который головокружительно пах Дойлом.

Прямо в халате девушка уселась за стол и принялась за работу.

Скоро она почувствовала сильную усталость. Тело отяжелело, глаза слипались, она даже уронила голову на руки пару раз.

«Так дело не пойдёт!» – решила она. Зеркало по-прежнему лежало в спальне на кровати, и оставшиеся полоски порошка манили её. Пока компьютер загружал файлы с данными от Томми, Дороти скользнула к кровати, закрутила смятую банкноту в тугую трубочку и быстро расправилась с двумя дорожками. Немного погодя она одолела оставшиеся четыре. Довольно улыбнулась, пошмыгала носом, втягивая оставшиеся крупицы наркотика. Кокаин подействовал незамедлительно. В голове кристально прояснилось, тело будто потеряло вес. Где-то в животе сделалось пусто и горячо. Девушка быстро привела в порядок постель, отнесла зеркало в ванную и порхнула обратно к компьютеру. Ощущение было удивительное. Её тело было расслаблено, руки летали над клавиатурой, а думалось так легко и ясно, будто цифры оживали и сами строились в верные комбинации, повинуясь её мыслям. Очень быстро, почти в мгновение ока, она разделалась с работой. Довольная собой, Дороти промурлыкала незатейливую мелодию, выключила компьютер и поднялась из рабочего кресла. Взгляд её упал на часы на стене. Часы показывали четыре утра.

«Черт! Эндрю меня сожрёт с потрохами!» – в голос воскликнула Дороти.

Она скинула халат Кристофера и принялась быстро собираться.