– А ну-ка, закрой рот! – шутливо приказал он.

Едва в комнате стих заключительный крик Дороти, как одновременно зазвонили телефон и дверной звонок.

–Проклятье, – тяжело выдохнул Кристофер. – может, притворимся, что нас нет?

Они переглянулись. Дороти захихикала. Кристофер махнул рукой. Поднялся с кровати, снова натянул брюки и халат и пошел к двери.

– Это кто? – прокричал он в домофон. В ответ донёсся сбивчивый говор:

– Мистер Дойл, откройте скорее. Мне к вам очень надо. Я от Марти.

– От кого?

– От Марти. Впустите меня, пожалуйста, у меня для вас кое-что есть. Марти сказал, вам будет интересно.

– Как вас зовут?

– Роб.

– Роб что?

– Роб Хайд.

– И что вам надо, Роб Хайд?

– Ну, я же сказал! Я от Марти. У меня есть кое-что для вас. Вам понравится. Ну, впустите меня скорее. За мной тут уже очередь собралась.

– Ладно, заходите. Консьержу скажите, что вы ко мне.

Кристофер выключил домофон, недоумевая, что может быть нужно от него перекупщикам краденого.

Роб Хайд, несвежий, загорелый дочерна человек неопределенного возраста, жадно пил воду из стакана и украдкой поглядывал по сторонам. Кристофер сидел напротив. Он услышал, как захлопнулась дверь за Дороти, и вновь опустил глаза на полотняный свёрток на стеклянном журнальном столике, прямо перед ним.

– И что это? – не отрывая глаз от свёртка, спросил Кристофер.

– Это вам подарок от Марти. Он просил передать, что это в знак благодарности за то, что вы выручили его в последний раз. Ваши бабки очень ему помогли, сказал Марти. И это – сувенир вам.

Кристофер повел бровями и недоверчиво хмыкнул. Роб Хайд со стуком поставил хрустальный стакан на стол, кивнул на сверток:

– Почему бы вам не посмотреть, что там?

Кристофер снова передернул бровями. Роб Хайд был охотником за антиквариатом. Агенты ФБР давно жаждали с ним повидаться, и Кристофер чувствовал, как по коже бегут мурашки от тьмы, которая окутывала Роба Хайда. Но оставалось совсем недолго.

Он вновь задержал на нем внимательный взгляд. Роб Хайд поглядел на него с вызовом, но не выдержал взгляда. Вновь уткнулся лицом в стакан с водой. Кристофер подобрал сверток со стола. Гость одобрительно кивнул. Дойл медленно раскрыл обувной полотняный мешок.

Внутри лежал небольшой изящный кинжал в ножнах. Кристофер вынул его и бросил мешок на столик. Оружие в его руках было невероятно прекрасным. Золотые ножны инкрустированы великолепным орнаментом, изображавшим большеглазых животных и сцены охоты. На рукояти удобно устроился лежащий лев. По сторонам рукоятки, на цепочках, висели ажурные фигурки охотников, держащих лук с натянутой тетивой – не слишком практичное, но изумительное украшение.

– Это что? Золото? – Кристофер потянул за рукоять. Цепочки звякнули. В коварном молчании стальной клинок выскользнул из ножен. Его также украшала витиеватая резьба в виде неизвестных Дойлу письмен. Кристофер разглядывал кинжал словно загипнотизированный. Он позабыл обо всем на свете, и даже голос Роба Хайда зазвучал словно во сне:

– Да, ножны и рукоять – чистое золото. Скифское перышко. Шестой век до Рождества Христова. Найден в сокровищнице скифской царицы. Бесценная вещь. До сих пор острый, можете проверить.

– Шестой век… откуда вы его взяли? – не в силах оторвать глаз от кинжала, выдохнул Дойл.

– Киев. На украинские беспорядки мародеры слетелись со всего света. Как мухи на сласти. Глядите, мистер Дойл, им, похоже, даже не пользовались. Перо совсем как новое. Я бы не поверил, что ему под три тысячи лет, если б сам не знал, – и он двусмысленно ухмыльнулся.

Кристофер кольнул Роба глазами. Он и сам видел, что на клинке не было крови. Кинжал изготовили перед тем, как уложить в гробницу на многие сотни лет. Верили, что он пригодится царице…

– Я не могу его взять, – вдруг сдавленно сказал Дойл. Он хотел положить кинжал на столик, но пока не мог расстаться с ним.

–Это вдруг с чего? – Роб Хайд взглянул на него исподлобья. Он мгновенно сжался, как заведенная до отказа пружина.

Кристофер собрал дыхание и снова через силу повторил:

– Я не могу принять… этот… нож.

Внутри его шло сражение. Кристофер хотел иметь этот нож. Его матовый холодный блеск, его твердость, его очарование принадлежности мистической древней царице покорили его с первого прикосновения. Но разум отвергал подарок. Ворованный бесценный артефакт, невесть как вывезенный из-за океана… Безумие – оставить его у себя. Но он так желал его. Его первое оружие в двух жизнях.

Кристофер наконец решительно бросил кинжал на стол.

– Сожалею. Не могу.

– Вы что, мистер Дойл? Еще как можете! – Роб Хайд взял клинок в руки и поднес ближе к лицу. Его глаза алчно заблестели. – Это шедевр, в идеальном состоянии, совершенство, – Хайд окинул Дойла тяжелым взглядом. – Марти не примет отказа. Воспримет это как оскорбление. Разве вы хотите оскорбить Марти? Решайтесь, мистер Дойл.

Дойл задумчиво покачал головой. Хайд говорил правду. Кем бы ни был загадочный «Марти», его неуемная гордыня была бы ранена в самое естество, отвергни он этот королевский дар. Дойл не желал оскорблять клиента, который неделю назад пополнил его собственный счет на полтора миллиона.

– Так и быть, – лучезарно улыбнувшись, сдался Кристофер. Он тут же жадно схватил клинок, бросил к себе на колени и накрыл сверху ладонями. Пальцы ощущали приятную прохладу драгоценного металла, – я приму подарок. Не в моих правилах оскорблять клиентов.

– То-то же. Марти будет приятно, – ухмыльнулся Роб Хайд. – Но это еще не все.

Дойл напрягся:

– В смысле?

– Есть еще кое-что, – он порылся в карманах пиджака и вынул маленький бархатный мешочек. Перевернул мешочек над столом. По стеклу тихо звякнул небольшой предмет. Роб сгреб его со стола и подал Кристоферу. Это был перстень; довольно крупный, но на тонкий палец. Верх его украшал овальный изумруд в золотой оправе, отягощенной рядом кристально чистых алмазов. Оправу поддерживали два крылатых демона невероятной красоты, сделанные так тонко, что можно было разглядеть даже устрашающие черты их золотых лиц. Демоны как будто выдыхали пламя, языки которого тонкой дымкой стелились по поверхности изумруда.

– То, что вы видите – не все. Дайте мне. Я покажу, – загадочно произнес Роб Хайд.

Кристофер передал кольцо Робу. Тот нащупал незаметную пружинку, сработал крошечный механизм, и из-под изумруда выскочила полая емкость в размер камня.

– Что это? – Дойл забрал у Роба перстень и поднес его к глазам. Тут же глаза словно резанула ослепительная вспышка. Все внутренности запылали огнем, его скрутило от невыносимой, смертельной боли.

– Ну, этот перстень принадлежал Лукреции Борджиа. Слышали про такую? Она знала толк в отравительстве. Марти сказал, что у вас много связей, ну и просил вас помочь загнать его по сходной цене. Тысяч восемьсот Марти устроят. Если что сверх – можете оставить себе.

Кристофер едва не поперхнулся:

– Что значит «загнать»? Что значит «загнать»?!! Я финансовый аналитик, а не перекупщик ворованного антиквариата! С какой радости я буду это делать? И как вы вообще себе это представляете? – Дойл поднес руку к уху, имитируя телефонный разговор: «О-о, привет. Это Дойл. Как дела? Тебе, случайно, не нужен перстень Лукреции Борджиа за восемьсот штук? Зачем? Да так, мышьяк носить для друзей. Меня Марти попросил толкануть». Так, что ли?

Тут он осёкся и снова посмотрел на перстень в своей руке:

– Разве что… – протянул он. На языке вертелось «я сам его куплю», но тут же передумал. – Нет, здесь я ничем не могу помочь Марти.

– Даже не будете пытаться?

– Нет.

– В нем удобно носить кокаин…

– Нет!

– А если деньги, которые вы выручите за перстень, кинуть в акции и сыграть на бирже?

– Если у Марти есть свободные средства сыграть на бирже, то ему не нужно продавать этот дьявольский перстень всего-навсего за восемьсот тысяч. Наверняка он стоит в разы больше. Сможет его любовнице подарить.