Глаза вдруг становятся влажными, и я прихожу в себя – быстро моргаю и отворачиваюсь. Стыдно повернуться, посмотреть на Гаса, до дрожи боюсь увидеть в его глазах насмешку. Но рука вдруг касается моего плеча, и я вздрагиваю, чувствуя тепло ладони даже через свой тёмно-синий свитер.

– Да уж, звучит ужасно, – произносит он сочувственно, и я удивлённо смотрю на него.

В глазах – искреннее сочувствие, и это внезапно раздражает меня. Глупая! Зачем я это рассказала?

– Забудь, – смахиваю его руку со своего плеча. – Всё это неважно.

Он выглядит разочарованным и даже слегка раздражённым.

– Разумеется, – сухо отзывается и отворачивается.

Отлично! Минус один брат, теперь у меня в друзьях целых ноль.

Мы молчим. Я успеваю сто раз отругать себя за то, что так откровенно всё ему рассказала и что разозлилась на него за то, что сделала сама. Будто он меня заставлял говорить.

Он первым нарушает тишину и выводит меня из своих мыслей:

– Ты часто использовала гипноз вне занятий с Фраксом?

Я удивляюсь, что голос его звучит спокойнее. Уверена, всё это время он старался оправдать меня за мою чёрствость, и, судя по его голосу, ему это удалось. Интересно только, какую причину он выбрал.

– Достаточно часто, – отвечаю я ровным голосом. – И в плохих, и хороших ситуациях. Я могла бы загипнотизировать того жалкого банкира из моего городка и ограбить банк. Все люди в этой провинции жалкие и слабые.

Гас косо смотрит на меня.

– И что, грабила банк? – усмехается как-то невесело.

– Нет. У меня достаточно денег.

Он кивает, будто прекрасно знает, насколько у меня достаточно денег.

– Скажи, вот откуда ты знаешь, допустим, что такое банк? Ведь здесь нет банков, – спрашиваю я, чтобы сменить тему.

Гас задумывается.

– Просто знаю, – он хмыкает. – Это так странно.

Я тоже хмыкаю. Действительно странно.

Замечаю, что Гас долго рассматривает меня. Внезапно говорит:

– Ты не очень-то похожа на героя из пророчества. Не злись только.

Я не злюсь, но это меня почему-то задевает. Конечно, не похожа. Разве только в пророчестве речь идёт не о главном злодее, который своей гордостью уничтожит весь мир.

Вздыхаю и отворачиваюсь, ложась на траву и поворачиваясь спиной к Гасу.

– Тебе надо хоть немного поспать, – произношу я безразлично.

Гас шуршит позади, видимо, укладываясь.

– Прости, если обидел, – говорит он.

По моей щеке внезапно сползает слеза. Я удивлённо моргаю, быстро смахиваю её и закрываю глаза. Это уже переходит все границы…

…открываю глаза, белые стены ослепляют. Ненавижу. Поднимаюсь на ноги, смотрю на кровать – Фракс всё ещё без сознания, весь бледный и напряжённый. Что же с ним происходит?

Милены в комнате нет. Я проверяю завязанные кисти Фракса и выхожу из комнаты. Снизу слышны голоса мамы и какой-то незнакомой женщины – должно быть, постоянная клиентка, пришла на дом. У мамы ведь свой салон красоты, но она часто принимает клиентов и дома.

Встречаться с мамой, а тем более с её клиенткой, не хочется. Телефона с собой нет – остался в сарае, в рюкзаке. Возможно, полицейские и вернули его домой, когда обыскивали там всё, но уж в руки мне ничего не давали. Они вообще остерегаются меня, предпочитают пересекаться со мной только тогда, когда рядом отец или мама, которые вечно убеждают их, что я не представляю опасности.

Возможно, у них сложилось такое впечатление, когда я особенно старалась выглядеть сумасшедшей поначалу – приехала в этот город, начала творить всякие безумные вещи, устраивать сцены на улицах, в магазинах. А потом якобы напилась таблеток и успокоилась – удобно, верно? Никаких вопросов.

С этими мыслями как можно тише подбираюсь к лестнице и наклоняюсь, смотря сквозь перила. Видна часть кожаного дивана в гостиной и барная стойка на кухне, где родители обычно пьют коктейли, а я ем. Милена сидит там, снова уплетает какую-то еду. А я и не знала, что она такая обжора.

– Эй! – шепчу я, но она не слышит.

И глухая в придачу.

– Милена, чёрт тебя побери, – рычу я.

– Каролина, это ты? – звонкий голос мамы доносится до ушей.

Милена поворачивает голову, на её пухлых губах крошки от хлеба. Я провожу пальцем по горлу, злобно угрожая ей, и она умоляюще складывает руки, прося прощения.

Вскакиваю на ноги и кричу:

– Да, мама. Всё в порядке.

Но каблуки уже стучат по кафелю – она быстро появляется в поле зрения со своей идеально выглаженной белой блузкой, тёмными брюками и крашенными светлыми волосами, уложенными в замысловатую причёску.

– Как я рада тебя видеть! Наконец-то закончился ужасный период, правда, крошка? – Она подходит ко мне и обнимает, обдавая своими дорогими едкими духами. – Чувствуешь себя лучше? – А затем шепчет: – Может, месячные?

– Нет, всё в порядке, – бормочу я, стараясь отстраниться. – Тебя же ждёт клиент?

– Да-да! – Она поворачивает голову и кричит: – Минутку, дорогая, я уже бегу! – Затем снова обращается ко мне. – Если что, зови, ладно?

И с тем же стуком каблуков удаляется, оставляя за собой шлейф духов. Я вздыхаю и спускаюсь вниз по оставшимся ступеням, проходя на кухню и подсаживаясь к Милене.

– Цирк какой-то, – произношу.

Милена крепко обнимает меня, и я стону – сколько можно? От всех этих духов я скоро задохнусь, а от объятий тем более.

– Что с вами такое?

Она отстраняется, на лице написано искреннее счастье.

– Ты просто не представляешь, как я рада, что ты очнулась, – протирая рот салфеткой, оживлённо сообщает та. – Ты спала почти двое суток, и у тебя… текла слеза. Я так испугалась.

– Двое суток? – удивляюсь я.

– Да, – вскидывая тонкие брови, выдыхает она. – Ты сама так удивлена. Я не знала, стоило ли тебя будить. А ещё, – испуганно моргает, – я боялась, что очнётся Фракс. – Поправляет светлую чёлку дрогнувшими пальцами. – Но он не приходил в сознание, к счастью.

– Не знаю, насколько это хорошо, – качаю головой я, задумываясь. – У меня плохое предчувствие. Он, должно быть, что-то задумал. Он не просто так не приходит в сознание.

– Разве можно так контролировать своё сознание? – с сомнением произносит Милена.

– Вспомни наши занятия, Милена. Это Фракс. Он и не такое может.

Та кивает, молча соглашаясь со мной. Я заглядываю в её тарелку и доедаю всю еду, которая там осталась, чувствуя нахлынувший голод – долгий сон и отсутствие еды дают о себе знать.

– Слушай, – говорю я, обращаясь к Милене. – Сейчас я снова уйду в сонное царство. И не знаю, когда проснусь. Но ни при каких обстоятельствах не буди меня, хорошо? Мне нужно доделать все дела там как можно скорее, и мне нельзя отвлекаться.

– Хорошо, – нервно кивает та.

– Спасибо, – кидаю на неё взгляд. – За то, что рядом и помогаешь. Даже если у тебя есть какая-то там причина.

Милена смущённо краснеет и лишь кивает. Вдруг понимаю, что она не хочет, чтобы я снова оставляла её.

– Тебе страшно? – легонько касаюсь её плеча.

– Немного, – признаётся она, опустив глаза.

– А мне уже нет, – улыбаюсь. – Я иду по верному пути. Верь мне, я справлюсь с Фраксом, и он больше никому не причинит вреда.

Её хватает лишь на то, чтобы снова кивнуть. Бедная. Как нервно она сжимает подол своего платья. Я хмурюсь.

– Или есть какая-то конкретная причина твоего страха? – прищуриваюсь я, стараясь увидеть ответ в её глазах.

Попала в точку – ресницы испуганно дрожат под моим пристальным взглядом.

– И эта причина связана с тем, что ты здесь, верно? – сдержанно продолжаю я, скрывая разочарование.

Я уже начала верить, что она помогает мне чисто из-за дружбы. Глупо, разумеется. Она открывает и тут же закрывает рот, не может подобрать слова. Взмахиваю рукой, останавливая её:

– Не говори, если не хочешь. Мне всё равно.

Милена хмурится и поджимает губы. Я повторяю ей наставления и поднимаюсь в свою комнату, где сажусь на пол по-турецки и закрываю глаза. Пора действовать.