- Наглые! Нахрапистые! Хоть каждый день давай, все мало. Раз директор ворует, и все об этом знают, то, как ему спрашивать с подчиненных.
***
Обед привезли около часа дня. У каждой кровати стоял столик на колесиках. Молоденькая девушка поставила на столики тарелки с супом, кашей и котлетами.
- Кружки готовьте, компот налью,- сказала она.
Лидия Григорьевна как могла села на кровати, хотела начать есть, но увидела, что Валентина и Анна лежат.
- Обедать не будете?
- Нянька должна прийти поднять изголовье кроватей, повернуть нас, иначе нам с Аней никак не поесть.
Та самая длинная и злая нянька вошла, подошла к Анне. "Давай помогай, я такую жирную не подниму". Через минуту подошла к Валентине, подняла изголовье тихо, сказать, что Валентина жирная, было невозможно. Она была худенькой, няня отделалась одним словом: "Жри!".
- Вы просто обнаглели. Как можно человеку сказать: "жри",- не выдержала Лидия Григорьевна.
- Ты мне указывать будешь? Пожалуйся на меня. Скорее тебя отсюда уберут, чем меня, а то и в психушку поместят. Расскажу, что ты здесь устраиваешь.
- Что я устраиваю?
- Шума от тебя много, а всего первый день тут. С такими, которым не нравится, в психушке разбираются, уколют, потом будешь овощем тихо лежать, но не здесь.
- Фашистка! Разберемся с тобой! - закричала Лидия Григорьевна. Она так разнервничалась, что дрожали пальцы рук здоровой руки. Нянька вышла из палаты со словами: "Сейчас увидите". Минут через десять в палату вошли две женщины, одна лет пятидесяти, другая помоложе.
- Что происходит? - спросила та, что постарше.
- А вы не представились,- сказала Лидия Григорьевна.
- Я заведующая отделением, а это психолог.
- Хорошо, что сами пришли. Полное безобразие, как обращаются с больными, пожилыми людьми.
- Что вам сделали?
- Нянька - фашистка. Она последнее здоровье отнимает. Грубая, слова такие говорит! Да мы бы мечтали в туалет своими ногами ходить. Нашла, на ком отыгрываться.
- Успокойтесь! Может, она, что и сказала не так, но надо понимать: нервы могут сдать у каждого на такой работе... Зарплата маленькая. Войдите в ее положение.
- А кто войдет в наше?
В это время в палату вошла та самая нянька, видно, подслушивала за дверью.
- Зоя Дмитриевна, я уволюсь, меня фашисткой назвать, а я за ними говно убираю, вместо благодарности - оскорбляют.
- Успокойся, Надежда. Всем надо успокоиться. Вот психолог Эмма Викторовна с вами поговорит, разрядит ситуацию. Вы первый день, у вас стресс,- заведующая собралась уходить из палаты, но Лидия Григорьевна остановила ее:
- Подождите! Да, я первый день, но я легла на реабилитацию, у меня, слава Богу, квартира есть. А они здесь уже по шесть лет, только эти стены и видят. Ваш психолог, няни, все другие должны так работать, чтобы им лучше было. Да они ждут не завтрака, обеда или ужина, а людей! Вот войдут и слово доброе скажут. А у вас все молча, молча. То, что готовят, есть нельзя...
- Это диетическая пища... - сказала нравоучительным тоном заведующая.
- Диетическая значит - тошнотная? Как можно умудриться кашу плохо приготовить! А от котлет понос начинается! Потом няньки выговаривают за это, памперсы не меняют, лежат в говне...
- Я не отвечаю за пищеблок! - повысив голос, сказала заведующая.
- Вы же врач, как это вы не отвечаете, как кормят больных!
- Некогда мне дискутировать, работы много!
- А это не работа? Психолога привели, а что он сделает, если няньки грубые! Тут гипнотизер нужен, чтобы ввел нас в транс, и мы бы перестали видеть реальность. Нянька бы доброй феей стала.
- Вы лечиться приехали или конфликтовать? Может, вам сначала нервы подлечить, а потом к нам? - заведующая пристально посмотрела в глаза Лидии Григорьевны. - Это можно устроить, к нам очередь! У нас лучший интернат в области!
-Решили поугрожать мне? Что за люди у вас подобрались! Где милосердие? Мы же все в сложной ситуации, прикованы к постели. И вы, врач, угрожаете! Зовите директора! С вами разговаривать не хочу!
- Никакого директора звать не буду, у него без вас дел хватает. Тут семьсот человек, к каждому он подходить не может!
- Придет! - сказала Лидия Григорьевна уверенным голосом. Она успокоилась, в голове ее созрел план действий.
Заведующая ушла. Психолог взяла стул, села около кровати Лидии Григорьевны.
- Вы чрезмерно возбуждены. Надо поспокойнее относиться к ситуации. Нянечки грубые, пища невкусная, но ведь родные дети отдали сюда этих женщин, не захотели ухаживать. Не было бы таких интернатов, тогда куда? Крыша над головой, ухаживают. Посмотрите на это с другой стороны, не все так безрадостно. Сейчас вы легли на реабилитацию, а, если изменений в состоянии здоровья не произойдет, то вы можете остаться здесь до конца жизни. Зачем конфликтовать?
- Вы умеете поддержать человека в сложной ситуации! Я встану на ноги, не убьете веру. А многих, видимо, пригвоздили навсегда! Бесправные люди, а с вашего молчаливого согласия над ними эксперименты ставят! Фашисты!
- У вас все фашисты! Зачем преувеличивать! - спокойным голосом, без всяких эмоций сказала психолог. - Посмотрите, люди тихо лежат, довольны, одной вам не нравится. Ведь, правда, женщины, все нормально?
