Пролог

     Аарон Ливитт был довольно сомнительным персонажем, сколь он себя помнил. Началось все с родителей. Да что уж там, началось, наверное, все со времен Рассеяния. Нет, Аарон, конечно, был порядочным христианином, даже в церковь периодически заглядывал - там было теплее зимой, чем на улице, да и на паперти можно было словить монетку-другую от кого побогаче. Или тростью по спине - тут уж как повезет.

     Тем не менее, Ливитту приходилось несладко - когда люди узнавали его имя, то сразу начинали припоминать все грехи одного народца. И делать это любили все лондонцы - начиная вонючим бухим грузчиком, что ошивается где-то около складов Вест-Индской Компании в Лаймхаусе - и заканчивая высокопоставленными меценатами работного дома, коих Аарон имел несчастье знать. Несмотря на все это, он не унывал. Его вечно пьяный батя, пусть и был тем еще мерзавцем, но все же не был лишен оптимизма. Жил грешно - и помер смешно. В общем, в один прекрасный момент Ливитт осознал, что он тот еще оборванец без завалящегося пенни в дырявом кармане затертого дрянного сюртука.

     Чем Аарон только не занимался! И по дисциплинарным домам его помотало, и, чего греха таить - по карманам таких же нищих собратьев он лазал изрядно и при случае - в итоге чего, к слову, обзавелся довольно мерзкими шрамами от тупых ножей и осколков бутылок. Лондонских же фабрик Ливитт познал как бы не больше, чем женщин - и были они столь же разнообразны - большие и маленькие, ново-младые и замшело-старые, единственное, пожалуй, что их всех объединяло - грязь, вопиющая вульгарность и наплевательство на работяг, пребывающих во чревах их. А уж как Аарон испоганил не самые плохие портки, когда с потолочного шкива сорвался передаточный ремень, просвистевший в считанных дюймах от многострадальной руки! И пеньку трепать Аарону доводилось в беззаботном детстве, ну и куда уж без того - пока совсем мелким был - то и по дымоходам лазить. Б-г смиловал - обошлось, а Ливитт все еще жив.

     В общем, жизнь шла ни шатко, ни валко. У Аарона была койка в углу комнатушки, которую он и еще десяток работяг снимали за сносную цену в несносном Ист-Энде, удавалось порой пожрать, иногда даже неплохо - даже мяско на Песах, то есть на Пасху, конечно же, удавалось изредка схарчить! Ну а коль в воскресенье получалось разжиться бутылочкой джина из не самого поганого дерьма да завалиться в каморку к одной знакомой швее-вдовушке... Что ж, жизнь в такие моменты играла довольно светлыми красками, а молодость прорывалась через скорлупу унылого и жалкого существования на дне общества. Все же Ливитт был еще молод. Он точно не знал, но, кажется, ему было меньше двадцати трех лет. Да и увечий удалось избежать, в отличие от многих его знакомых. Шрамы - пустяк.

     Так и жил Аарон Ливитт, как и сотни тысяч других обитателей дна Лондона. Так бы и помер он еще лет через пятнадцать, если не от взорвавшегося парового котла на фабрике, так в пьяной драке, а то и просто на виселицу угодил бы из-за какой неосторожности.

     Так бы и жил, но случился 1886-й год. О, чертово время!

     ***

     Аарон, пусть и был тем еще проходимцем, но все же был не самым тупым человеком. Он даже умел нормально читать и считать. Батька, пусть и тем еще хмырем был, но грамотность ему преподал, на пару с тем заумным хитрым бородатым козлом заставляя его читать и заучивать Пятикнижие и Талмуд. Хорошо, что бородач отошел в мир иной, и от Аарона отвязались. Ну, так тогда Ливитт думал, а то нудный "мудрец" хлебом не кормил, за ошибки бил палкой, вместо всей этой пыльной заунывной премудрости Аарон лучше бы поошивался б тогда по Лондону в поисках деньжат. Но это так он думал в отрочестве. Позже Ливитт все же понял, что учеба стоила того, и грамотность и какой-никакой кругозор, но помогли ему устроиться чуть получше, чем ожидалось.

     И вот, 1886-й год. Аарон почитывал брошенные газеты, внимал слухам - в общем, не сидел сиднем в трущобах, как множество спившихся шлимазлов, а старался держать нос по ветру. Но вести его не слишком-то радовали!

     В девятнадцатом веке Британская Империя смогла окончательно установить свое первенство во всем мире. Это и каждая шавка подзаборная знала. Успешное создание многомудрым Чарльзом Бэббиджем аналитической машины и признание ее значимости самим Королевским Обществом Лондона привело к массовому внедрению сего чудного устройства в быт Соединенного Королевства. Ну, так по крайней мере, заявлялось на страницах газет, видимо, быт пока не доходил до трущоб. Там же заявлялось, что эти события укрепили могущество державы англичан и даже способствовали новым открытиям! Наиболее важным из них стало изобретение парового ядра. Это был великий прорыв века, пожалуй, ставшим настолько же важным для человечества, как изобретение колеса, металлургии, стремян, пороха или вакцины. Хотя из всех проявлений этого списка Аарон неплохо познакомился разве что с колесами, кандалами и самопалами бандитов.

     На основе паровых ядер стало возможным, в теории, создание самых разнообразных невиданных устройств. Теплогенераторы позволили обеспечивать людей теплом в самых суровых условиях, не в Ист-Энде, конечно. И хотя технология была экспериментальной и пока еще не слишком отработанной, но уже в те времена британское правительство предполагало строительство шахтерских поселков в условиях экстремального приполярного климата при помощи таких аппаратов.

     Зачем эта информация Аарону? Да все просто. Честолюбивые планы высоких лордов из правительства не сбылись. Казалось бы, причем здесь нищий и никому не нужный мутный еврейчик? А есть одна общая причина сходства между незавершенным полярным проектом и начавшимися бедами Ливитта. Прямо пощипывающая за заскорузлые пятки через дырявые башмаки. Ведь беда эта - зачинающаяся Великая Стужа.

     Климат стал неизменно ухудшаться. Урожай лета 1886-го года почти полностью погиб. Провиант из Индии не мог быть доставлен. За голодом и страхом пришла паника. Аарон, в принципе, неплохо даже поживился - совестью он не слишком страдал, а Он его простит, наверное.

     Только за счет великолепной государственной машины метрополию не захлестнула анархия сразу же, как случилось во многих других державах. Ливитт чудом избежал расправы от злых солдат - и вместо петли у шеи или холодной кирпичной стены у затылка он неожиданно для себя оказался в рядах вполне себе неплохого общества. Ну или другие резко победнели, уравняв себя с одним англо-евреем.

     В общем, в крупных городах не было тотального хаоса. Но становилось все холоднее.

     Первой и очевидной мыслью власть имущих было эвакуировать людей на заморские территории. Ну, хотя бы значимых людей. На юг, где тепло. Но если в промышленных центрах Великобритании удалось сохранить подобие порядка, то колонии погрязли в жесточайших бунтах. Мир стремительно рушился. Королева, Палата лордов и Палата общин постановили было отвоевать Нигерию, куда планировалось эвакуировать англичан, когда громом грянуло чудовищное сообщение. По всему земному шару на экваторе нарастала тектоническая активность, приводящая к опустошительным извержениям вулканов. Проклятой лавиной бежали народы на север - и вводили мир в еще больший бедлам. Путь на юг был закрыт.