В те 60–е годы прошлого столетия, которые теперь вспоминаются, как «Хрущевская оттепель», под руководством Хрущева была организована немыслимая по тем временам работа по массовому строительству в стране жилых домов. Многие сегодня иронически те дома называют «хрущёбы». Я с этим не согласен. Большинство населения тогда проживало в бараках. Дать возможность, жить семье в отдельной квартире это было великой революцией.

Проблема массового жилищного строительства решалась комплексно. Прежде всего, начали создавать базу по производству строительных материалов, от цемента, щебня и песка до металлургии, выпускающей арматурную сталь. Сравнивая то время и нынешние «Федеральные Государственные Программы» Путина по строительству жилья удивляешься мелкоте и поверхности нынешних руководителей России, которые все сводят к распределению денег. Тогда на вооружение взяли строительство панельных домов, и для этого в большинстве крупных городов стали создавать предприятия крупнопанельного домостроения. Так и в Казани построили первый завод с мощностью примерно 1500–1800 квартир в год. Завод надо было запускать, но специалистов не было

В конце 1961 года мне предложили перейти на этот завод главным инженером. Условия были такие, что я буду, иметь полномочия решать все вопросы, не обращая никакого внимания на номинального директора.

Перейти с должности начальника на должность главного инженера было как бы понижением. Но – то было совсем новое и прогрессивное дело. Интерес к развитию и повышению своей квалификации, особенно в совершенно новом деле имели безусловный приоритет против карьерного роста. В состав завода входили бетоносмесительный цех, главный корпус из четырех пролетов, оборудованных мостовыми кранами, склад готовой продукции, открытый формовочный цех полигон. Были свои железнодорожные и автомобильные подъездные пути. Директор Мерзликин был креатурой райкома партии и ни как специалист, ни как организатор не представлял собой никакой ценности. Я взял на себя всё, от подбора кадров, руководства производством, до планирования и контроля над себестоимостью продукции. К директору я был формально лоялен, проявлял шапочное уважение не более того. Для конкретных дел он для меня не существовал. Железобетонные изделия – это большие объемы перерабатываемых материалов, изготовления каркасов из стальных стержней, обеспечения надлежащего качества смазочных составов, которые должны были обеспечивать съем изделий от металлических форм, в где под воздействием пара они затвердевают. Имели место большие сложности с налаживанием эксплуатации действующего оборудования. Не хватало квалифицированных рабочих. Все эти проблемы можно было решать, имея в составе завода грамотных инженеров. Постепенно, коллектив таких специалистов удалось сколотить. Это было залогом успеха в нашей работе. Многие ребята, которых я привлек на работу на этом заводе, затем переехали за мной на новое место в г. Нижнекамск.

Сложные взаимоотношения сложились с монтажной организацией, которая монтировала выпускаемые нами дома. Так, как одновременно в работе было несколько домов, следовало организовывать выпуск деталей в количестве, соответствующем количеству монтируемых домов. В принципе в монтаже панельного дома ничего сложного нет, главное, чтобы все детали были в комплекте и вовремя доставлены на стройплощадку. Начальник монтажного управления с фамилией Карасик был хитрым и сутяжным человеком. Главным показателем в то время, у строителей было освоение средств, а в монтируемом каркасе здания было более 70% стоимости. Все вышестоящие следили за строительством. Карасик любой собственный промах сваливал то на недостаток деталей, то на якобы их некачественное изготовление. За все это отвечать приходилось мне. У меня был разработан четкий график комплектации. Выпуск изделий производился в соответствии с этим графиком. Отдел технического контроля и лаборатория следили за качеством и прочностными показателями. Всё вроде бы было нормально, но претензии то и дело появлялись, и доставляли большие хлопоты. Они исходили от проверяющих разных вышестоящих организаций. Остановить эти непрерывные претензии к нам, всё-таки удалось. Пришлось посылать на монтируемые дома наших, заранее проинструктированных специалистов, которые по каждому «чиху» проводили расследование и путем составления качественных актов, заставили монтажников прекратить эти наезды на наш завод, а затем и научиться работать с нами в более тесном контакте. Так вот мы и жили, полностью отдаваясь работе и для личной жизни времени оставалось совсем немного.

Кавказ, горы меня очень влекли. Об этом будет отдельное повествование. Еще в институте я увлекался альпинизмом. В Казани, работая в проектном институте, мне удалось несколько раз съездить на Кавказ и даже окончить школу инструкторов по альпинизму. Я увлек Аню, и она вместе со своей подругой Риммой также побывала в альпинистском лагере, и завоевала значок «Альпинист» Теперь, когда я стал работать на производстве все личные увлечения перешли на второй план. Об альпинизме пришлось забыть.

В проекте нашего завода была заложена передовая технология пневматической подачи бетонной смеси к местам ее укладки в формуемые изделия. К сожалению, освоить эту систему так и не удалось. Сегодня, когда я вижу, как строятся высотные дома из монолитного бетона, я прихожу в восторг от современных бетононасосов, качающих смеси на очень большие расстояния. Это достижения глобализации и возможность свободно приобретать передовые технологии, которые к нам пришли из западных стран.

В моей работе всегда присутствовало стремление внедрять что –то новое. Одним из первых был проект организации производства большепролетных железобетонных конструкций для перекрытия кровель промышленных цехов. Узнав об этой потребности, я проявил инициативу, самостоятельно сделал проект цеха со всей оснасткой и стендом для испытания. Эту идею поддержал главный инженер треста стройиндустрии. В короткие сроки на территории нашего завода был построен цех. Изготовлено необходимое оборудование, и налажено производство железобетонных ферм пролетами 24 и 30 метров с предварительно напряженными нижними поясами. В этом же цеху смонтировали стенд, на котором мы производили испытание этих конструкций до их полного разрушения. Предварительное напряжение стальных стержней в нижнем поясе этих конструкций делается для того, чтобы преодолеть растягивающие напряжения, возникающие при эксплуатационных нагрузках. Натяжение нескольких стержней диаметром 36 мм производилось на стенде изготовления ферм 100 тонными домкратами. Формы стенда, в которые заливался бетон, были рассчитаны, и сконструированы для выдерживания таких нагрузок. В институте я учился на факультете конструирование и проектирование стальных конструкций. Для меня этот проект был воплощением мечты инженерного искусства. Это было намного интересней и более значимо, в сравнении с той проектной работой, которую пришлось выполнять на первом этапе после учёбы, и я гордился этим. Фермы, которые мы выпускали, шли на строительство цехов крупных машиностроительных авиационных заводов Казани.

Это были завод авиационных двигателей и самолетостроительный имени Горбунова. Здесь мне впервые пришлось пообщаться в среде инженеров самолетостроителей. Особое впечатление на меня произвела демократическая обстановка и дружественная атмосфера в отдельном обеденном зале для инженеров, за столом вместе с Главным конструктором. Система Главных конструкторов, когда разные КБ конкурировали друг с другом, была очень эффективной. Она позволяла производить передовую конкурентоспособную технику того времени. Благодаря этим встречам мне довелось побывать в цехах, ознакомиться с работой новейших металлообрабатывающих станков с числовым программным управлением. В то время еще не было компьютеров, и это был передовой рубеж инженерной мысли.

Мои производственные успехи были налицо. Я был признан в этом мире. Меня начали приглашать, как специалиста, в разные комиссии, которые рассматривали производственные дела, и давали свои рекомендации. Так летом 1961 года меня включили в комиссию по разработке рекомендаций развития базы строительства в поселке Нижнекамск ТАССР.