– Я сегодня в парке встретила его, то есть ее… Она по паспорту женщина. Я шла домой, а она шла мне навстречу, и я узнала ее. Ее невозможно было не узнать. Очень высокая, стильная, мужественная женщина.

– Или женственный мужчина, – иронично вставил Дима.

– Нет, у женственного мужчины мягкая внешность, округлости, а у Вики одни сплошные углы, как у парня, но она не парень – это видно. Она нечто среднее..

– Она узнала тебя? Вы общались?

– Да, мы вспомнили юность. Ей столько всего пришлось пережить! Я бы, наверное, столько не вынесла. Ее так травили! И сейчас я смотрела на нее, и мне было ее жаль. Хотя сама она себя считает вполне счастливой. Консерваторию окончила, сейчас в Италии живет, поет там в опере. Она считает, что талант – это задание от Бога, и она счастлива, что выполняет это задание. Она нашла и свое призвание и смысл. Но мне кажется, что она так одинока! Выполняет Божие задание, а рядом никого близкого нет… – Рита осеклась, подумав, что она сама-то тоже очень одинока. У нее есть муж и дети, но это только видимость, внешность, за которой ничего нет. Мальчишки ее выросли и живут сами по себе, муж тоже сам по себе. А она держит себя так, как будто все нормально, но ведь все совсем не нормально! Но что же делать?

– Для таких, как она, талант действительно выход, подал голос Дима. – Нет семьи, нет близкого человека, но зато есть талант. Это осмысливает жизнь. Если отнять у нее этот талант то, что останется? Ничего. А так у нее есть смысл, есть то, для чего жить…

– Да, наверное, ты прав, но мне все равно ее жаль. Мне кажется, что она вцепилась в свой талант, как в спасательный круг, бедная…

– Да уж, бедная! Живет в Италии, поет там свои арии и чувствует себя счастливой. Твоя жалость ей совсем не нужна. Просто ты представить себе не можешь, как это можно жить совсем одной. Ты ведь из тех женщин, которым нужен мужик. Ты не смогла бы одна, и поэтому не понимаешь ее.

Рита сжалась от этих слов мужа. Ей нужен мужик? И это говорит тот, который давно не притрагивается к ней? Если бы она так уж нуждалась в мужике, то с ума бы давно сошла от воздержания. Но Рита ничего не сказала, в какой раз проглотив обиду.

– А Вика, наверное, и о любви поет, а сама не знает даже, что это такое....

– Не скажи! Человек может жить знаешь какой внутренне богатой жизнью? Внешне у него ничего нет, но если у него хорошее воображение, если душа умеет чувствовать, то он в глубине души может понимать такое, чего на самом деле никогда не испытывал.

Рита посмотрела на него и подумала, что он очень хорошо умеет говорить, и кажется, что он такой понимающий и хороший, но на самом деле все его слова так пусты… Жаль, что у нее нет такого таланта, как у Вики, которому можно посвятить всю жизнь, и не жить во лжи и лицемерии… С самого начала замужества она чувствовала какую-то зыбкость своего семейного счастья. Временами она ощущала себя богачом у которого кто-то хочет украсть ее богатство – ее семью. Как будто вся ее счастливая жизнь должна вот-вот разрушиться и ничего не будет. Она всегда боялась за детей, боялась за мужа. Семейное счастье, любовь, красивые сыновья были для нее осью существования, ее сокровищем, которое она постоянно боялась утратить. Страшные сводки о катастрофах, где гибли люди, пугали ее, расстраивали. Рите было, что терять. Она знала, как хрупка человеческая жизнь, знала, что в одно мгновение смерть может забрать кого-то из родных. Это пугало ее, висело на душе постоянным страхом, омрачая жизнь. Однако шли годы и никто не умер, все живы и здоровы, а семьи как таковой оказывается и нет. Одно лицемерие и ложь…

Дима уже давно выключил свет и спал, сыновья за стеной тихо разговаривали перед сном, а Рита лежала и вспоминала своих подруг. С Ленкой она познакомилась раньше Светки. Это было лето перед поступлением во второй класс. Рита тогда уже дружила с двумя девочками, будущими своими одноклассницами. Те девочки любили играть в дочки-матери, и Рита тоже играла с ними. Они располагались то под балконом, то на песочнице, и у каждой кроме куклы была с собой куча одежек, кукольная посудка и мебель. Иногда с ними играла и Машка, Ритина сестра, но это только когда ее собственные подруги сидели дома. Именно Машка научила их делать секретики. Они делали ямки в земле, раскладывали там красиво камушки, листики и цветочки, потом накрывали все это стеклом и закапывали. Каждая старалась сделать свой секретик самым красивым.

И вот однажды, когда Рита сидела с подругами под деревом, где они словно цыганский табор расположились с куклами и всем их скарбом, к ним подошла черноволосая стриженная под мальчика девчонка в окружении двух небольших дворняжек. Рита даже сначала подумала, что это мальчик, потому что девчонка была в штанах и рубашке. В руках у нее, сидела здоровенная зеленая ящерица. Ритины подруги испугались ящерицу и шарахнулись от стриженной девчонки, как от зачумленной. У Риты же дух перехватило от восторга:

– Ой, какая! – воскликнула она, разглядывая ящерку. – Какая красивая! Но ты не мучай ее, поиграй и выпусти обратно.

– Да, я как раз пойду сейчас в поле и выпущу, – ответила та довольно дружелюбно.

– И я хочу с тобой! Только быстренько игрушки домой отнесу! Ты подождешь?

– Подожду!

– Хорошо! А как тебя зовут? – сгребая свой скарб, спросила Рита.

– Лена. А тебя как?

– Рита!

Между ними мгновенно вспыхнула симпатия. Рита с восхищением смотрела на Ленку и совершенно забыла о своих прежних подружках. С того дня она больше не сидела в песочнице и под балконами с куколками и тряпочками, а сопровождала кругом новую подругу. Они вместе с мальчишками облазали все стройки, все старые заброшенные дома, уходили далеко от города в степь, а как немного подросли, то стали уезжать на велосипедах далеко-далеко, на сельхоз поля за подсолнухами и кукурузой. Ленка была старше Риты на год, но училась в параллельном классе, потому что в первом классе оставалась на второй год.

В школе они виделись только на переменах, но здесь Ленка выглядела озлобленной и постоянно с кем-то ругалась, защищая себя от нападок. Ее не любили ни в ее классе, ни вообще в школе. Ростом она была ниже всех одноклассников, и походила на мальчика в девчачьей форме. Мало того, эту форму родители ей не стирали, колготки тоже. И черный и белый фартук всегда были у нее обляпанные, заскорузлые, манжеты и воротничок только отдаленно напоминали белый цвет, а босоножки на ногах были ношенные-переношенные, доставшиеся ей по наследству от старших сестер. Она была пятым, самым младшим, ребенком в семье. До нее у родителей были уже два мальчика и две девочки. Две старшие сестры Ленки тоже подвергались вечным нападкам в школе из-за своего неухоженного вида. Мать Ленки работала санитаркой в больнице и пила, сантехник отец тоже пил. Это были тихие, добрые люди, любившие своих детей, но при этом совсем не следившие за ними. Они то были на работе, а то, напившись, спали дома. Их практически не было. Только изредка Рита, придя к Ленке, видела ее мать варящей на кухне щи. Больше она, кажется, ничего не варила. Вся семья ела эти щи три раза в день. Хлеб и щи, и больше ничего. Рита не представляла, как это можно постоянно есть щи. Сама она никогда не любила их, и предпочитала есть что угодно, только не щи. Ленка же, бывало, проголодавшись во время прогулки, шла домой и мечтала, как она сейчас наесться щей.

Ленкина мать привозила с Сенного рынка целые сумки с семечками, поджаривала их в духовке и в свободное от работы время торговала ими. Ленка постоянно грызла семечки и предлагала их и Рите, но та отказывалась. Она видела, в каких условиях жарились эти семечки, и брезговала ими. У Ленки в доме кругом ползали огромные толстые тараканы. Особенно их много было в теплой кухне, как раз возле газовой плиты, где жарились семечки. А Рита очень боялась тараканов. Худшей мерзости для нее не существовало, и потому грызть семечки с Ленкиной, наполненной тараканами кухни она не могла. Но наличие тараканов не останавливало ее, однако, от хождения в гости к Ленке.