– А я в том году поступила в консерваторию, получила комнату в общежитии. В общем, стала самостоятельной. Я уже тогда была счастлива, потому что вырвалась из стен интерната, избавилась от травли. В консерватории конечно тоже были недоразумения из-за моей половой неопределенности, но по сравнению с тем, что я пережила в интернате, это была ерунда… А ты в какой институт поступила?

– В экономический. Мне всегда нравилась математика.

– Я тоже любила математику… но мы с тобой отвлеклись. Что там было дальше со Светкой?

– Да собственно… Кошмар там был дальше. Муж Светки после выпивки становился агрессивным. А Светка горячая, отношения с ним, с пьяным, выясняла, и тот как-то разозлился и ножом ее порезал.

– Сильно?

– Нет, ерунда. Можно сказать, поцарапал, просто она испугалась, потому что кровищи много было. Она из окна прыгать собралась, с третьего этажа, верещала, как резанная, хотя она и была резаная.... Люди и скорую и милицию вызвали. У Светки больше нервы пострадали, чем тело. А мужа ее за хулиганство неделю не выпускали на волю. А потом он вернулся и снова со злости за нож схватился. Светка от него к матери с отчимом сбежала и на развод подала. Всего лишь месяц она с ним прожила. Потом она долго одна была. Я уж замуж вышла, близнецов родила. Иногда я видела ее издали. Она все с какими-то здоровенными мужиками гораздо старше себя крутила. Мы с ней тогда практически не общались. У меня семья, у нее эти мужики… Наши пути разошлись. Потом смотрю, Светка с пузом ходит – беременная. Оказалось, что второй раз замуж вышла. И мужа потом я ее видела. Здоровый такой мужик, в отцы ей годился. Мне казалось, что в голове у нее какая-то матрица, по которой она строила свою жизнь. Муж ее должен быть обязательно старше, и должен выполнять не только функции мужа, но и отца. А еще он должен пить, а ее саму не ценить и даже губить. Один и тот же типаж, что первый муж, что второй.

Однажды я увидела ее очень счастливую с коляской – она родила девочку. Я потом периодически встречала ее с коляской в обществе матери. Муж почему-то никогда не сопровождал ее. Потом ее мать заболела раком, с горя стала пить и быстро сгорела. Потом я Светку долго не видела. А один раз шла с сыновьями из магазина, а навстречу нам идет совсем изнемогающий худющий мальчик. Русые короткие вьющиеся волосы, черты лица заострившиеся, руки и ноги тонюсенькие – страшно смотреть. Этот мальчик шел от столба к столбу, от дерева к дереву. Дойдет, отдохнет, попьет водички из бутылки и дальше очень медленно идет, как будто сейчас упадет от усталости. Я с трудом узнала в этом мальчике Светку. Она после родов располневшей была, а тут, куда что делось! Скелет ходячий. Оказалось, что у нее цирроз печени был из-за того, что она пила с мужем. Мужу-то ничего, а Светка заболела. Промучилась несколько месяцев и умерла, оставив дочку на произвол судьбы. Супруг после ее смерти совсем спился, а дочка лежала у него голодная и плакала. Он хотел ее в дом малютки отдать, но приехали Светкины родственники и забрали малышку.

Они подошли к Светкиной могиле. Здесь и ограда была и памятник, и сама могилка более-менее ухоженная. С памятника на них смотрела юная Светка. В глазах ожидание чуда. Жаль, что своего чуда она так и не дождалась.

После Светкиной могилы они посетили могилу Викиной учительницы, где Вика с видом богини возложила оставшийся третий букет. Глядя на нее, Рита думала, что Вика, несомненно, многого достигла в жизни, но какой толк во всем этом, если она при этом одна? Самоуверенность подруги были ей непонятны, мало того, ее уязвляло то, что Вика смотрит на нее как-то снисходительно, свысока. Театральные подмостки, любовь публики, наверное, кружат ей голову.

«А не звездная ли болезнь у нее? – не преставая удивляться горделивому поведению подруги, подумала Рита. – В детстве она не была такой высокомерной. Сейчас же ведет себя так, как будто весь мир лежит у ее ног…»

Глава 3

Утром в понедельник, придя в офис, Рита почувствовала недомогание. Сначала она не обратила на это никакого внимания, так как была занята работой и мыслями о том, что Вика сегодня улетает в Москву, откуда прямым рейсом полетит в Рим. Если бы Ленка и Светка были живы, если бы у них по-другому сложилась судьба, то они бы сейчас порадовались за Вику. Кто бы мог подумать, что несчастная затравленная сирота из интерната станет такой успешной? Рита вспоминала самоуверенность Вики, ее горделивую посадку головы, и хотела плакать… Но почему?

– Маргарита Семеновна, я вам принесла отчеты, там только сметы нет по третьему участку, но девочки сказали, что к обеду все будет готово, – зашла к ней в кабинет молоденькая секретарша Юля.

– Да, спасибо, но что-то они задержались со сметой… – Рита вдруг почувствовала страшный озноб и поежилась. – Окно что ли открыто? Тянет откуда-то…

– Нет, все закрыто, – удивилась Юля. – Мне вообще даже жарко.

– Да? А я что-то мерзну…

К обеду ее совсем начало колотить от холода. Даже зубы стучать стали. Женщины из бухгалтерии, к которым Рита зашла по делам, испугались ее вида:

– Маргарита Семеновна! Что с вами? У вас лицо просто горит! Вам плохо?

– Не знаю, я не пойму, что со мной. Холодно что-то… – стуча зубами, проговорила она и рухнула на стул у входа.

Все засуетились, кто-то нашел у себя в тумбочке электронный градусник, и Рите сунули его в подмышку. Когда градусник запищал, она вынула его и постаралась разглядеть, какая у нее температура, но в глазах все плыло и двоилось.

– Не вижу! Девочки, я почему-то не вижу!

– Дайте сюда! – выхватила у нее из рук градусник одна из бухгалтерш. – Ой! Тридцать девять и девять! Надо скорую вызывать!

– Витя, спой, я хочу послушать, как ты поешь…

– Что она говорит?

– Мне надо в оперу! Я никогда не была в опере, а там Виктория поет! Я хочу послушать, как она поет! – Рита резво вскочила на ноги, но тут же пошатнулась и упала бы, если бы ее не подхватили.

– Вы скорую вызвали? – усаживая ее обратно на стул, спросила одна из женщин.

– Таня вызывает. И Дмитрию Сергеевичу уже сообщили…

– Сейчас мышиная лихорадка ходит, может она ее подцепила?

– Как бы она нас не заразила!

Голоса вокруг болью отзывались в Ритиной голове. Ей хотелось заткнуть уши, чтобы оказаться в тишине. Временами ей казалось, что она пришла в театр, и это говорят вокруг люди, пришедшие послушать оперу. Но зачем она пришла сюда, если у нее так болит голова? Она услышала Димин голос и, приоткрыв глаза, смутно увидела его высокую фигуру. Но какой он громогласный! Зачем так громко говорить?

– Тихо! – Рита поднесла палец к губам, и удивилась, какой тяжелой стала ее рука. – Тихо!

Она чувствовала усталость, ей хотелось просто лечь и полежать в тишине, но люди вокруг суетились, заглядывали ей в лицо, громко говорили. Особенно Дима, ее муж, отличался громкоголосостью. Рите так и хотелось нажать на какую-нибудь кнопку, чтобы выключить весь этот шум.

Приехавшие врачи с уверенностью заявили, что у Риты все симптомы мышиной лихорадки, и ее нужно везти в больницу. Дима поехал вместе с ней, но дальше приемного отделения его не пустили. В больнице ее наконец-то положили в отдельный стеклянный бокс, поставили капельницу, но вместо облегчения она чувствовала, что теперь не только голова, но и все тело ее ужасно болит, как будто ее всю избили. Она не находила себе места, стонала. Периодически приходила медсестра и делала ей очень болезненные уколы.

Температуру к вечеру удалось сбить, боль в суставах и мышцах улеглась, голова почти не болела. Вот только тошнота осталась, и в глазах все по-прежнему расплывалось, и еще во всем теле была дикая слабость.

На следующий день утром санитарка принесла ей пакеты с необходимыми вещами и зарядное устройство для телефона. Рита поняла, что к ней приходил муж, и решила позвонить ему.

– Але! Риточка, как ты? – услышала Рита обеспокоенный громкий голос мужа в телефоне.