«Пошёл вон из моей головы!» – проскрежетала зубами.

«Это был последний раз…»

«Я тебя ненавижу!» – отчеканила зло.

«Это неважно», – по обычаю был бесстрастен кукловод.

«Ненавижу», – повторила с нажимом.

«Я это переживу», – интонация голоса мужчины подтверждала его полное равнодушие и безмятежность.

«Ненавижу!» – твердила заклинанием.

«Смирись…»

Муж позвонил лишь через несколько дней. Нет, как оказалось, он не собирался вернуться – сообщил, что приедет забрать вещи.

– А у кого ты будешь? – робко уточнила, ведь Ромка – родной человек, за которого волновалась.

– Милена, неважно… – в трубке послышалось сопение.

– Мне важно, – мягко пыталась убедить в обратном.

Звонок оборвался.

Уже вечером, после смены, Ромка заехал, как и обещал. Дети с радостным визгом запрыгнули на него, а я, как дура, стояла и переминалась с ноги на ногу, не зная, как себя вести. Муж лишь холодно кивнул:

– Привет.

– Привет, – заломила руки, страшась поцеловать супруга. – Кушать будешь?

– Спасибо, не голоден, – сухо отрезал Рома.

Ребята немного повисели на папке, а потом как обычно, убежали в свою комнату. Этим и воспользовался муж – ни слова не говоря, пошел в нашу спальню. Достал спортивную сумку и чемодан:

– Ром, – прозвучало жалко, но не могла молчать. – Не бросай меня. Нас…

– Родная, – муж не злился, был до отвращения мягок. – Я всё обдумал. Могу соперничать с другим, даже могу делать вид, что меня не волнуют твои ночные забавы во сне, но сражаться с тобой и твоими чувствами к другому – не в силах.

– Ты о чём? – возмутилась и схватила мужа за руку. Ромка с такой болью посмотрел на неё, что я не выдержала этого обжигающего взгляда и отпустила.

– Ты бы себя видела тогда. Поначалу наивно решил, что тебе понравилось со мной…

– Так и было, – лукавила, но ничего не могла с собой поделать. Хотела удержать мужа.

– Не лги ни себе, ни мне! – одернул супруг. – Тебе понравилось с ним, да так, что не могу оставаться рядом, понимая, что не в силах доставить столько удовольствия…

– Да причём тут плоть?! – всхлипнула я. – Мы муж и жена. Столько прожили вместе. Взрослели! Сколько прошли… Неужели ты так и не понял, что плотское для меня – неважно, главное ценить друг друга. Семью. Уважать, поддерживать.

Супруг так скривился, что умолкла:

– Мил, он тебе совсем мозг задурманил? В отношениях всё важно! Я всё ценил! – бил правдой муж. – Был согласен даже на наш редкий секс… Домашнюю, однообразную жизнь! – вспылил, но тотчас понизил голос, явно понимая, что горячился и сейчас могли нагрянуть дети, узнать, всё ли у нас нормально. А этого нельзя допустить, ведь тогда пришлось бы объяснять, почему папа собирал вещи. – Но знать, что кто-то другой доставляет любимой удовольствие, которое я не в силах дать – уж уволь… – в синих глазах Ромки скользнуло такое отчаянье и боль, что мне откровенно стало его жалко. – Для этого я должен быть законченным калекой импотентом, – выдавил муж и на миг поджал губы. Желваки на скулах выдавали напряжение. – А я уж прости, не он, – добавил с чувством. – И языком, и пальцами, и чле***м могу, но, как оказалось, не настолько хорошо для тебя!

– Ром… зачем ты так… – глотала слова, ведь они были нелепыми и безжалостными. – Меня всё устраивало… – попыталась хоть как-то сгладить момент и достучаться до разума мужа. – Ты – самый лучший любовник…

Рома так отшатнулся, словно ему ни за что пощёчину врезала. Я поняла, что перегнула, поэтому умолкла.

– Мне жаль, что так… прости, – мотнул головой супруг. – Видимо, я переоценил свои возможности.

– Мы бы справились, – глухо обронила.

– Нет, родная, – муж обернулся, стоя уже в дверях. – Это очередной самообман.

***

На работу с утра пришла с красными от слез глазами. Девчата приставали, пытаясь узнать, что случилось, но я лишь отмахивалась:

– Всё нормально.

Если бы.

Вскоре появился «он».

Зашёл и, оценив оба пустующих кресла, сел к Анджеле, хотя очередь была моей. Я с облегчением вздохнула, ведь точно камень с души упал, а напарница изумилась. Бросила на меня вопросительный взгляд. Радость была недолгой. Покинуть помещение не удалось – в следующую минуту в зал заглянул ещё клиент:

– Можно? – улыбнулся «постоянник».

– Да, конечно, – поднялась с кресла и только дождалась, когда клиент снимет и повесит куртку, предложила место.

«Модельную» делаю быстро, да и, вообще, в сравнении с медлительной Анджелой, работаю гораздо расторопней, но в этот раз руки не слушались, да и ноги подводили. Благо, мужчина приходил часто и сегодня требовалось, по сути, слегка подправить контур. Почти всю стрижку спиной ощущала обшаривающий взгляд кукловода: въедливый, дотошный, барский. По телу носились мерзкие мурашки, внутри бурлило от злости и одновременно возбуждения. Сердце скакало, точно бешеная кобыла в бегах. Я даже заметила, что стала чаще дышать, а когда подняла глаза на своего клиента, осознала, что он видит изменения, происходящие со мной, и явно принимает их на свой счёт, веря в исключительность.

«Ай-яй-яй, как ни стыдно», – потешался кукловод, хозяйничал в голове.

«Пошёл вон!» – не орала, но была тверда.

«Ты сейчас мужика доведешь до ручки своей распущенностью».

«Пошел прочь!» – рыкнула чуть строже и убедительнее.

«Следи за собой, а не то для вас обоих стрижка плохо окончится», – пригрозил мучитель.

Дурой быть не надо – срочно требовалось привести рассудок в порядок. Вместо этого метнула взгляд на мучителя через своё зеркало и только сейчас осознала, он не шутил и даже не улыбался, что хорошо читала на гладковыбритом лице: моложавом, с жёстко очерченным подбородком и властными губами. Я знала, что усы и небритость добавляют не только степенности, но и возраста, но чтобы вот так разительно?! Грубая полоса сжатого рта заворожила, и это пугало сильнее, чем откровенная угроза. Поймав меня на волнении, его губы чуть надменно изогнулись, а зеленые глаза полыхнули желтым. Меня аж ознобом прошибло, мелким таким… колючим, пробирающим до костей.

«Ты ему нравишься», – подметил мрачно мучитель.

«Я многим нравлюсь», – спешу объяснить простую вещь, но так, чтобы понял, насколько на это плевать.

«Потому что направо-налево расточаешь свое женское обаяние», – хлестко укорил мужчина. – «Контролируй либидо и не будет проблем!»

«У меня только одна проблема – ты», – сухо отзываюсь, продолжая клацать ножницами. Отстригла ещё несколько волосков, на мой взгляд выбивающихся из идеальности стрижки, и откладываю инструмент на столик.

Беру машинку…

Зачем? Хороший вопрос. Уместный… Метаю полный ужаса взгляд в зеркало на кукловода. Меня обливает холодом, аж по позвоночнику морозец пробегается.

«Нет», – сопротивлялась невиданной силе, уже дрожа точно осиновый лист. – «Мне не нужна машинка», – мягко уверяла, на грани заорать. У клиента удлинённая «модельная». Даже кант ножницами делала. – «Стой, стой», – заклинала собственные руки, тянущиеся к голове клиента. Не слушались – бред какой-то. Словно кто-то извне подчинял тело, а ты хоть и чувствовала его, но была не в силах противостоять. Не пробовала, но… по ощущениям, вероятно, то же самое, что сопротивляться движущейся навстречу стене.

Перевожу взгляд на мужчину в кресле, он на меня с осторожностью и удивлением. Ещё бы – постоянный клиент. Я никогда так не делала. Он, вообще, против машинок.

«Не смей!» – потребовала одуматься кукловода. Палец, под управлением симбиота, включил машинку, причем без насадки. Ещё секунда, и поднесла гудящую технику к виску. – «Про-прошу», – вздрагивала, обливаясь потом. – «Не делай этого…», – но уже в следующий миг зубчики машинки коснулись волос и прядь упала на пол. Они лёгкие, но мир словно с грохотом сотрясся.