Элис прижалась к холодному железу и, затаив дыхание, ловила каждое слово, стараясь хотя бы по голосу гостьи понять, кто такая эта дю Барри. Услышав слова Мерге о том, что она нижайше просит мадам подождать, так как ей нужно всего несколько минут, и вслед за этим требовательное «Поторопись, ведьма» и звук удаляющихся шагов, Элис решилась. Тоненьким жалостливым голосом она негромко промолвила:

– Помогите! Прошу вас, мадам дю Барри, спасите меня!

Элис взволнованно прислушивалась к тихим приближающимся шагам. Сорвав грязную тряпку, дю Барри увидела стройную девушку, жалобно глядевшую на неё, и тихо спросила.

– Кто ты и что ты здесь делаешь, прелестное дитя?

Несчастная пленница, глядя снизу вверх на красивую, источающую сладкий аромат духов женщину, с мольбой в голосе быстро-быстро зашептала:

– Мадам, я Элис, меня украли из дома, который находится в Локронане, и привезли сюда. Ведьма сказала, что я у неё до самой смерти буду. Я не понимаю, что происходит, но умоляю вас – помогите, не дайте мне умереть в этом страшном месте! Не оставьте меня, мадам, я и мои мама с папой по гроб жизни будем благодарить вас. Если вы мне не поможете, то я наложу на себя руки. Вы единственная моя надежда на спасение, госпожа!

В той стороне дома, где ведьма заканчивала приготовление зелья, послышался какой-то шум, и дю Барри рефлекторно повернулась в сторону его. Элис, до судорог испугавшись, что единственный шанс на спасение в лице мадам дю Барри может внезапно исчезнуть, неожиданно для себя самой, вытаращив глаза, тоном заговорщика стала бессовестно врать:

– Мадам, ведьма плохая, она очень злая. Она меня пугала, а вас называла грязной королевской шлюхой. И ещё говорила, что хочет отравить и вас, и короля, что скоро она это обязательно сделает, ведь она в снадобье добавляет отвар из трупов, которых под этим полом много закопано. – Элис показала рукой себе под ноги. – Вот, видите, сколько просевших могил. Не верьте ей, мадам, не пейте её снадобье, она отраву, ускоряющую смерть, готовит и вам даёт, чтобы король пил …

Заметив вдали силуэт приближающейся ведьмы, Элис жалобно заскулила:

– Мадам, ведьма идёт, она приказала мне сидеть тихо, не показываться вам. Теперь убьёт, точно убьёт. Помогите, умоляю вас!

– Не бойся, милое дитя, – с доброжелательной улыбкой спокойным голосом сказала дю Барри. – Ответь мне правду: твоё тело нетронутое или ты уже спала с мужчинами?

Элис, не понимая, понравится ли её ответ или нет, сказала правду:

– Нет, я ещё слишком молода, у меня никогда не было мужчины, госпожа.

В наступившей тишине отчётливо слышались быстрые шаркающие шаги ведьмы. Элис, не находя в себе сил встречаться с Мерге взглядом, опустила глаза в пол. Дю Барри, развернувшись к девушке спиной, молча смотрела на подходившую колдунью.

Исчадие ада, приблизившись к ним и понимая, что между присутствующими произошёл неизвестный для неё диалог, заискивающе склонилась в низком поклоне и виновато обратилась к дю Барри:

– Мадам, эта несносная девчонка ослушалась моего приказа не беспокоить вас, она никчёмная, отвратительная, и я её обязательно накажу, чтобы впредь не думала, что ей, нищенке, позволено отвлекать от дел важных людей. Кормлю её, пою, постель ей даю, но никак не могу выбить из неё дурь. Значит, нужно бить больше и чаще. Идёмте, госпожа, лекарство для его величества уже готово. Уверяю вас, оно очень хорошее, вы будете довольны эффектом чудесного снадобья, приготовленного верной вам Мерге.

Дю Барри тоном, не терпящим никакого возражения, коротко приказала:

– Выпусти девушку. Со мной она пойдёт, у тебя не останется.

Из глаз ведьмы внезапно хлынули слёзы, она заголосила:

– Госпожа, не лишайте меня этого цветочка, не для себя стараюсь, для вас, нужна она, без неё не получится снадобье. Сам сатана мне на неё указал, он-то знает, что я должна угождать королю, сильнее его делать…

Но дю Барри стояла, молча глядя на хитрую ведьму жёстким, немигающим взглядом. Колдунья, поняв, что ей всё равно придётся смириться с потерей девственницы, жалобно всхлипывая и путаясь руками в складках своего платья, достала из кармана большой ржавый ключ. Как только решётчатая дверь темницы, противно заскрипев, открылась, дю Барри, грубо пнув Мерге ногой так, что та отлетела в сторону, выронив при этом пузырёк с готовым снадобьем, коротко сказала Элис:

– Идём, – и, не оборачиваясь, пошла к входной двери.

Не веря своему счастью, Элис поторопилась за ней, стремясь как можно скорее покинуть общество мерзкой ведьмы. Когда они сели в карету, Элис вжалась в угол, стараясь быть как можно более незаметной.

Дю Барри всю дорогу как будто не замечала хрупкую фигуру спасённой ею пленницы и сидела, сосредоточенно глядя в одну точку, наморщив красивый лоб. Она размышляла над рассказом девушки, понимая, что та не могла соврать ей, уж больно убедительно звучали её слова, раскрывающие подлую сущность Мерге, которая за деньги могла продаться кому угодно.

Вдруг быстро несущийся экипаж был остановлен бурлящей людской толпой.

Как выяснилось потом, это был якобы стихийный митинг, на самом деле умело организованный людьми опального герцога де Шуазеля, бывшего государственного секретаря по иностранным делам, мстящего дю Барри за свой позорный проигрыш в битве за влияние на короля. Его шпионы следили за каждым перемещением фаворитки и, зная о том, что она регулярно посещает дом ведьмы, сумели собрать и подготовить толпу к моменту появления её экипажа.

Толпа, разгорячённая выкриками провокаторов, обвинявших во всех бедах народа именно дю Барри, своими непомерными тратами опустошающую казну Франции и развращающую Людовика, плотным кольцом окружила карету и принялась толкать и раскачивать её, стуча кулаками в стены. Воздух был пропитан людской ненавистью. Не понимающая происходящего Элис, сжавшись в комочек и сильно сцепив руки, сидела неподвижно.

Дю Барри, не теряя самообладания и сохраняя на лице полное спокойствие, как будто безучастно смотрела на презиравшую, ненавидевшую её толпу озлобленной черни. А та с криками «Проститутка!» всё больше распалялась, тянула за ноги кучера и лакеев, стоящих на запятках кареты, пытаясь скинуть их на землю. Но они хоть и с трудом, но держались, изо всех сил цепляясь руками за корпус экипажа.

Поняв, что медлить больше нельзя, дю Барри железным голосом крикнула:

– Гони!

И лошади, взмыв на дыбы, мощными ударами копыт рассекая воздух, рванули в освободившееся спереди пространство. Кучер, бешено хлеща кнутом по сытым крупам испуганных лошадей, гнал их вперёд, карета, подпрыгивая на телах тех, кто не успел отскочить, неслась подобно стреле, пронзающей кусок сочного кровяного мяса.

Вырвавшись из западни, экипаж, не сбавляя хода, понёсся в сторону Лувесьенского имения, находящегося в семи километрах от Версаля. Графиня глубоко вздохнула и, грустно улыбнувшись, промолвила:

– Каждая женщина Франции желает убить меня лишь за то, что не смогла оказаться на моём месте.

У дверей замка дю Барри их встречал её верный слуга по имени Морин. Услужливо открыв двери, он впустил прибывших внутрь. Графиня, скинув с себя верхнюю одежду на руки подбежавшей служанке, повернулась к Элис, вид которой внушал лишь чувство жалости: немытая, в грязном платье, закутанная в такой же грязный платок, девушка стояла, смиренно опустив глаза.

– Как твоё имя? – спросила дю Барри.

Элис ответила. Фаворитка короля, обратившись к одной из служанок, приказала:

– Приведите её в порядок, накормите и, после того как она отдохнёт, доставьте ко мне.

Отдав распоряжение, госпожа быстро скрылась во внутренних покоях замка.

Элис послушно пошла за служанкой. После страшного подземелья ведьмы Мерге уютный замок мадам казался ей раем. Она искупалась, переоделась в приготовленное для неё чистое платье, поела и, очутившись на белых простынях уютной постели, тут же уснула. Под вечер, отдохнувшая, успокоенная, она предстала перед хозяйкой замка.