Это не вопрос. И даже не упрек. Но нечто среднее…

— Тут всё сложнее, Маринетт. Я…

Я закрываю глаза и тихо ругаюсь: я только что по невнимательности назвал ее Маринетт. Не хватало только, чтобы это вырвалось у меня на публике!

— Ледибаг, я не хочу, чтобы ты видела меня обычным человеком.

— Как ты сейчас видишь меня? Это несправедливо!

— Знаю… Знаю!

Я беззвучно ругаюсь, прекрасно понимая, что делаю только хуже своими дурацкими отговорками. Но что делать?

Мгновение тишины. Потом она шепчет — задумчиво, едва слышно. Возможно, она говорит с Тикки?

— Кто-то, кого мы… нет, кого я защищала? Но…

Холодный пот стекает по моей спине. Я снова вижу Ледибаг перед Вольпиной и ее иллюзиями, я слышу, как она в панике кричит при виде поддельного Адриана, взятого в заложники. В тот день моя Леди готова была сдаться, только бы не дать моему двойнику упасть.

— Перестань. Не ищи, — обрываю я резче, чем хотел бы.

— Слишком поздно, Черный Кот, — горько отвечает она. — В любом случае, как ты хочешь, чтобы я догадалась? Их было столько!

— Именно, перестань ломать голову, это бесполезно. Пожалуйста?

Прошу тебя.

— Я попробую. Но ничего не обещаю.

Раздается глухой шум, как если бы она откинулась на дверь, и она глубоко вздыхает. Я делаю то же самое, закрыв глаза.

— Я не могу сделать вид, будто ничего не произошло, Котенок.

Этот голос! У меня ощущение, что я открываю его заново, снова и снова. Голос Маринетт, когда она ворчит на Алью. Но также голос Ледибаг, когда она упрекает меня в том, что я перестарался во время наших миссий.

Как я мог не узнать ее с первого же дня? А она как может не узнавать меня?

Неужели это настолько невероятно — представить, что я… Адриан?

— Доверься мне, Ледибаг. Пожалуйста. Лучше оставить так.

— Скорее это ты не доверяешь мне, Черный Кот. Но… думаю, и поэтому тоже я начинаю понимать. Тикки, как могла, объяснила мне твою точку зрения. Бывали случаи среди Носителей. Несчастные случаи.

Византия. Монреаль. Токио.

Я бросаю взгляд на Плагга, который методично его избегает. Он и мне рассказал эти истории Носителей, которые, узнав личность напарника, почувствовали себя потерянными, или даже преданными — из-за расхождения в мнениях, этносах, религии или даже чувствах. Некоторые до такой степени, что не смогли больше сражаться бок о бок, таким образом спровоцировав поражение.

Маринетт с другой стороны двери снова вздыхает:

— Знаю, сегодня я не была примером уверенности в себе. Извини. Это изменится.

Я хмурюсь:

— Мы никогда не имели дела с таким видом акуманизации. И ты была совсем одна, разбираясь с катастрофой. Скорее это я должен извиняться, Ледибаг. Я… Если бы я знал.

— Ты уже говорил, Котенок. И повторю: это прошлое. Сейчас ты здесь. Это главное.

Снова раздается шорох о дверь. Голос Ледибаг кажется более далеким. Она встала.

— Нам надо идти. Алья и остальные ждут нас. Присоединяйся ко мне, когда… когда будешь готов.

Я слышу, как затихают ее шаги. Тишина возвращается — густая, обвиняющая. Плагг закончил есть. Он тихо приближается.

— Ты уверен в себе? Знаешь, ситуация не обычная. Ваш симбиоз уже страдает, а если она узнает, кто ты, это может восстановить равновесие.

— А может стать и хуже, твои истории подтверждают это, Плагг.

Я медленно кручу Кольцо в коротком приступе угрызений совести. А что, если я беспокоился на пустом месте? Нет, нет. Я не могу дать задний ход.

— Я убежден, Плагг. Я видел, как она паниковала, когда мой двойник, созданный Вольпиной, был в опасности. Или когда думала, что Рипост собирается убить Адриана в Лувре. Маринетт не нужно это дополнительное напряжение. Особенно сегодня ночью.

— Да будет так. Это твое решение, Адриан. Но знай, я не стал бы пытаться убедить Тикки, если бы сам не был уверен.

Он садится мне на колено. Я смущенно улыбаюсь.

— Спасибо, что ты на моей стороне, Плагг. Думаю, сегодня я этого совсем не заслуживаю.

— Мдаа… Еще вопрос, кто из нас двоих больший дурак.

Он зевает с риском вывихнуть челюсть, но взгляд остается настороженным.

— Я верю в тебя, — ворчит он. — Теперь ты должен поверить в Ледибаг.

— Что ты имеешь в виду? Конечно, я верю в нее!

— В самом деле?

— Просто Маринетт такая хрупкая, она…

Плагг склоняет голову на бок, расширив глаза, словно говоря: «Вот почему». Я замолкаю, пойманный с поличным.

— Ледибаг — это Маринетт, и Маринетт — это Ледибаг, — выговаривает он. — С другой стороны этой двери находится напарница, которую ты еще сегодня утром считал способной переставлять горы. В плане ее способностей ничего не изменилось, хорошенько заруби себе это на носу.

Он ворчит.

— Я сыт по горло Носителями-мужчинами, которые впадают в мелодраму, как только их напарница-женщина раскрывает личность. До того вы видите в ней нечто вроде сверх божества без единой слабости, а потом можно подумать, будто представительницы вашей расы — хрупкие цветы! Кроме того, божья коровка — один из самых свирепых хищников в экосистеме! Так что можно забыть о слабом невинном создании, поверь мне! Продолжай таким образом и разозлишь ее, а ты не захочешь узнать, что это такое — Божья Коровка в гневе. Ты никогда не видел Тикки, когда она в дурном настроении!

Я круглыми глазами смотрю, как он вопит, сидя на моем колене. Я нервно смеюсь:

— Ты хочешь меня подбодрить, да?

Плагг тут же прекращает, непоколебимый, как никогда:

— Возможно. Действует?

— Немного. В кои-то веки ты прав.

— Как всегда ты имел в виду?

Я искренне смеюсь. Плагг слегка усмехается, обнажая клыки, и даже весело ворчит. А потом его уши опускаются, он вздыхает.

— Я никогда по-настоящему не понимал это решение Мастера Фу хранить тайну во что бы то ни стало. Я считаю, что это сильно всё усложняет между Носителями, когда они решают сделать решительный шаг. Люди такие странные… Почему снятие маски так меняет восприятие вами друг друга, когда вы так давно общаетесь? Даже если вы знаете друг друга в обычной жизни?

Я пожимаю плечами, обезоруженный его непосредственностью. Я сам не уверен, что могу это объяснить. Словно, чтобы обозначить, что не ждал ответа, Плагг снова лениво зависает в воздухе.

— Давай, пошли. Нельзя заставлять ждать Божью Коровку.

Я встаю, поморщившись. Боль после пережитых в облике Адриана перипетий всё еще чувствуется. Быстрее вновь обрести возможности Черного Кота! После трансформации раны не исчезнут, но переносимость боли словно увеличивается.

— Не испорть всё из-за этой истории с личностями, прошу тебя. Нам с тобой есть что терять — слишком много.

Внезапно серьезный тон Плагга настораживает меня.

— Несомненно. Я буду защищать Ледибаг, и Тикки тоже.

— Ты забываешь кое-кого.

Я удивленно смотрю на него. Он имеет в виду Мастера Фу?

— Останься в живых, — выдыхает он. — Это длилось лишь несколько часов, но мне тоже тебя не хватало, Адриан.

Тронутый, я улыбаюсь ему, не находя остроумного ответа. Я протягиваю ему руку, и он садится мне на ладонь.

— Обещаю, Плагг.

Удовлетворенный, он закрывает глаза, и я делаю то же самое.

— Плагг. Трансформируй меня.

Сквозь закрытые веки чувствуется зеленая вспышка. Костюм Черного Кота обтягивает меня, источник энергии и силы. Я глубоко вдыхаю и наслаждаюсь с одной стороны ощущением защищенности, и одновременно все мои чувства обостряются, удесятеряются.

В тот момент, когда я покидаю помещение, мой шест издает тихий звоночек. Сердце пропускает удар. Новое сообщение. Я игнорировал его до сих пор, слишком торопясь присоединиться к Ледибаг. И немного из трусости тоже.

Положив ладонь на ручку двери, держа шест в другой руке, я колеблюсь. Не надо долго думать, чтобы понять, что она оставила мне его сразу после нашего разговора у Мастера Фу. Зачем мучить себя?

И однако…

Кончиком когтя я выбираю запись на экране, потом подношу жезл к уху. Когда задыхающийся — знакомый, слишком знакомый — голос начинает говорить, я закрываю глаза, чувствуя себя неуютно.