— Доктор его зовут. Он же говорил.

Селия скептично приподняла брови:

— Хочешь сказать, это настоящее имя?

Романа пожала плечами:

— Конечно, не истинное имя — истинное имя повелители времени не говорят никому, кроме самых близких. Но это то имя, которым он пользуется в повседневном общении.

— Как интересно… — улыбка Селии стала почти хищной. — А расскажи еще о ваших обычаях.

Отвечая на вопросы любопытной Селии, Романа сама не заметила, как и думать забыла о своих страхах.

Правда, позже они возвращались время от времени, но Селия, мать четверых детей, уверяла ее, что это абсолютно нормально и вовсе не означает ничего ужасного. Так что Романа старалась держать себя в руках. А главное, не дать почувствовать Доктору, что ее беспокоит. И это было самым сложным — супружеское слияние сознаний дарило много преимуществ, но порой доставляло и неудобства.

Их дочь родилась в ТАРДИС — Доктор сказал, что в ее медицинском отсеке есть всё необходимое для любых непредвиденных случаев, и Романа была с ним согласна. ТАРДИС в любом случае создавала дополнительную защиту, которая никогда не будет лишней.

До сих пор Романа даже не подозревала, что этот процесс настолько долгий и болезненный. Даже с успокаивающим эффектом целительного поля ТАРДИС. Хорошо еще, Селия посоветовала ей воспользоваться помощью Виктории — пожилой женщины, которая всю жизнь проработала акушеркой.

Она сразу выставила Доктора со словами:

— Мужчинам не стоит при этом присутствовать.

И самое удивительное — Доктор подчинился. Если бы Романе не было бы так больно, она бы посмеялась. Она еще ни разу в жизни не видела, чтобы человек так командовал Доктором. Сжав зубы от очередной вспышки раздирающей изнутри боли, Романа попросила ТАРДИС блокировать ее сознание от Доктора, опасаясь, что в подобном состоянии сама не сможет удерживать достойный блок. А ей не хотелось, чтобы он сейчас чувствовал ее.

Когда всё закончилось, Романа с обессиленным облегчением откинулась на спинку кушетки и, тяжело дыша, спросила:

— Это всегда… так… тяжело?

Язык ворочался с трудом, усталость была такая, что казалось, будто звездочки перед глазами пляшут.

— С первым ребенком, как правило — да, — ответила Виктория, что-то делая с младенцем.

Романа вдруг поняла, что он кричит — жалобно, надрывно.

— Почему она плачет? — встревожилась она и, несмотря на истощение, попыталась подняться на локтях.

Но Виктория легким толчком в плечо заставила ее лечь обратно. Оказывается, за то время, что Романе понадобилось более-менее прийти в себя, она уже успела помыть ребенка, который продолжал реветь, хотя уже и потише.

— Успокойся, так и должно быть. Хуже было бы, если бы она не плакала, потому что это значило бы, что легкие не раскрылись.

— Но… с ней… всё… в порядке?

— Визуально — да. Совершенно здоровая девочка. Я ничего не понимаю в вашем оборудовании, чтобы проверить точнее.

— Положите ее в круг на столике, — подсказала Романа.

Виктория последовала совету, и ребенок перестал кричать, теперь лишь тихонько похныкивая.

— Нажмите справа красную и зеленую кнопки — именно в таком порядке, — продолжила инструктировать Романа.

Виктория нажала кнопки, и диагностика мягко загудела, несколько секунд спустя выдав результат.

— Тут на экране какие-то символы, — озадаченно произнесла Виктория. — Я их не понимаю.

— Галлифрейская письменность, — ответила Романа; туман в голове немного отступил, и дышать стало легче.

И она позвала Доктора:

«Ты уже можешь зайти. И нам нужно, чтобы ты прочитал результат диагностики».

Доктор появился сразу же — будто ждал прямо за дверью. Хотя, скорее всего, так оно и было. Романа чувствовала исходящее от него беспокойство, смешанное с предвкушающим ожиданием. Бросив на нее короткий внимательный взгляд и попутно просканировав ее самочувствие (Романа только сейчас осознала, что ТАРДИС сняла блокировку), он прошел к диагностическому столику и склонился над ним, с восхищением уставившись на ребенка. Романа могла поклясться, что он с трудом оторвал взгляд от дочери, чтобы посмотреть на экран.

— Показатели в норме, — зачитал Доктор вслух. — Девочка (что мы и так знали), вес три килограмма двести грамм, рост пятьдесят один сантиметр. Оба сердца бьются равномерно. Обходная дыхательная система функционирует нормально. Мозговые ритмы в полном порядке. Временная линия стабилизируется. Отклонений не обнаружено.

Романа облегченно выдохнула, поняв, что до сих пор немного задерживала дыхание. Доктор осторожно взял дочь со столика, и когда он вместе с ней повернулся к Романе, на его лице красовалась широчайшая улыбка.

— Так на каком имени ты остановилась? — спросил он.

Они обсуждали имена чуть ли не каждый день и постоянно меняли варианты. В отличие от истинного имени, которое было выбрано сразу и единодушно. Истинное имя всегда выбиралось такое, которое могло как можно лучше характеризовать ребенка. Поскольку их дочь была настоящим чудом, как еще иначе ее можно было назвать?

— Вивьен, — Романа посмотрела на него, улыбнувшись в ответ. — Селия сказала, оно означает «живая».

Доктор кивнул, соглашаясь, и вопросительно посмотрел на Викторию. Та слегка улыбнулась и снова принялась распоряжаться: «Давайте мне ребенка», «Переложите жену с кушетки на кровать», «Нет, милочка, тебе нельзя вставать еще два часа — лежи, отдыхай», «На, подержи доченьку».

Виктория положила ей ребенка прямо на живот, велев держать крепче. Руки всё еще дрожали, было ощущение полного бессилия, но она держала. Крепко. Так, что пару минут спустя Виктория еле расцепила ее руки, чтобы положить Вивьен в колыбельку рядом.

— Спи теперь, — велела она. — А я позже зайду тебя проведать, — и поманила за собой Доктора: — Пойдемте, надо принести мамочке поесть.

Доктор ушел следом за Викторией, на какое-то время оставив Роману одну с Вивьен. И ее накрыло невероятное ощущение — будто она только что сотворила целый мир. Она, почти не моргая, смотрела на дочь, которая казалась ей невероятно красивой, не в силах отвести глаз.

Гораздо позже, когда Романа окончательно пришла в себя, начала вставать, а Виктория научила ее, как обращаться с младенцем, они провели обряд имянаречения.

Они стояли в центре круглой пустой комнаты, которую пронизывала энергия ТАРДИС — замена обычному энергетическому полю, которое использовалось в таких случаях на Галлифрее. Романа держала дочь на руках, Доктор осторожно прикоснулся пальцами ко лбу Вивьен. Посмотрев друг другу в глаза, они одновременно кивнули и одновременно — столь же осторожно и едва касаясь — приблизились к разуму Вивьен. Их мысленные голоса слились в один:

«Дочь, мы нарекаем тебя Таюмой. Храни свое истинное имя до конца времен».

Сознание Вивьен откликнулось доверчивым нежным отголоском, как если бы она обняла их обоих. А потом они разорвали контакт, поставив ментальные щиты на ее разум. Когда Вивьен подрастет, она научится делать это сама, пока же дело родителей — защищать ее сознание от любой внешней угрозы и от нее самой. И хотя сейчас она еще ничего не понимает, истинное имя останется в глубине ее памяти так, как будто она знала его всегда.

========== Глава 4. Вивьен ==========

Вивьен обожала ТАРДИС, и это было взаимно. Ее всегда можно было оставить внутри корабля и заняться своими делами, зная, что там она в полной безопасности и не будет скучать. ТАРДИС создала специально для нее детскую — громадную комнату с мягким пружинистым полом и множеством игрушек, которые менялись по мере того, как Вивьен росла. ТАРДИС даже пела ей колыбельные. Романа едва поверила ушам, когда впервые услышала почти нежное мелодичное гудение, под которое Вивьен моментально засыпала. В отличие от колыбельных, которые пела дочери Романа и которые та слушала с явным интересом, но вовсе не собираясь спать.