За несколько дней до свадьбы Романа наткнулась на Вивьен в библиотеке ТАРДИС. Она сидела за круглым столиком, обложившись книгами, явно что-то усердно изучая.

— Что ты делаешь? — спросила Романа.

Вивьен вздрогнула и вскинула голову, посмотрев на нее почти испуганно. Романа нахмурилась. Странная реакция. Вивьен долго молчала, прикусив губу, а потом нерешительно призналась:

— Изучаю, как остановить регенерацию.

Романа почувствовала, как внутри всё холодеет.

— Зачем тебе? — спросила она, хотя уже догадывалась об ответе.

Вивьен вызывающим жестом вскинула подбородок, ее глаза решительно сверкнули.

— Я не хочу наблюдать, как он стареет, оставаясь молодой. Не хочу жить века и века, потеряв его. Я хочу состариться вместе с ним.

— И умереть вместе с ним, — тихо произнесла Романа, чувствуя себя так, словно грудь пронзила ядовитая стрела.

— И умереть вместе с ним, — с упрямой убежденностью подтвердила Вивьен.

Романа бессильно опустилась в ближайшее кресло.

— Ты уверена в своем решении? Абсолютно уверена, что не пожалеешь об этом?

Вивьен вздохнула и опустила взгляд в пол, будто крайне заинтересовалась рисунком на ковре.

— Мамочка, я понимаю… Понимаю, как тебе — и папе — тяжело это принять, — она подняла взгляд, посмотрев Романе прямо в глаза. — Но я уверена. Абсолютно точно.

Во взгляде Вивьен сияла непреклонная решимость, и Романа сдалась, как бы ни больно ей было думать о том времени, когда ее единственное дитя уйдет из жизни. Но, как сказал Юншен, это был ее выбор.

Доктор воспринял новость более бурно.

— Ты с ума сошла?! — воскликнул он. — Даже думать об этом не смей!

— Папочка, ты не можешь мне запретить, — в голосе Вивьен звучала грусть, но он был тверд как никогда. — Я имею право сама выбирать свой путь — как когда-то выбрал ты.

— Я не занимался самоубийством! — фыркнул Доктор.

— Это не самоубийство! — запальчиво возразила Вивьен.

«Доктор, не надо, — вмешалась Романа, пока они не поругались. — Она любит его и хочет быть с ним. Во всех отношениях. Если будешь настаивать, потеряешь дочь».

Он насупился, но признал ее правоту и махнул рукой:

— Надеюсь, ты об этом не пожалеешь. Потому что нас к тому моменту не будет рядом, чтобы запустить твою регенерацию.

— Я знаю. И я не пожалею, — Вивьен улыбнулась, но глаза наполнились слезами. — Спасибо. Я люблю вас.

— И мы тебя, дорогая, — Романа улыбнулась ей в ответ, чувствуя, что сама вот-вот расплачется. — Иди сюда.

Вивьен, всхлипнув, бросилась в ее объятия, а Доктор обнял сразу обеих, нависнув над ними.

Вивьен захотела свадьбу по галлифрейским традициям. Конечно, некоторые моменты (такие как объединение сознаний) были невозможны, поскольку Юншен не повелитель времени, но в остальном она собиралась воспроизвести всю церемонию. Она даже забрала из музея парадные галлифрейские мантии Доктора и Романы, каким-то невероятным образом сумев убедить хранительницу музея, сменившую Нину. Это было действительно чудом, поскольку Элиза относилась к экспонатам с еще большим трепетом, чем ее предшественница. Но дочери Доктора многое позволялось. Романа была уверена, будь это кто другой, Элиза ни за что не уступила бы.

Поскольку погода в Городе Времени создавалась искусственно, они могли выбрать идеальный день для свадьбы. Солнечный и теплый, но не жаркий. Церемонию, которая по уже сложившейся традиции состоялась в здании Хронолога, Доктор проводил сам.

Хронолог выглядел потрясающе. Надо признать, люди постарались украсить его так роскошно, как могли. Пол был выложен мозаикой из полудрагоценных камней, стены — покрыты позолотой и росписями, потолок представлял собой звездное небо.

Народу собралось немного — Вивьен пригласила только ближайших друзей, не желая устраивать помпезное торжество. И Юншен поддержал ее в этом. Около десяти человек устроились на скамейках, тогда как Вивьен и Юншен в пафосных галлифрейских мантиях встали перед небольшим возвышением, на котором стояло громадное резное кресло, напоминающее трон. Обычно в нем сидел глава Города — Питера Уокера на этом посту сменил Франциско, один из сыновей Селии. Но сейчас кресло пустовало, а перед ним стоял Доктор, соизволивший ради торжественного случая сменить излюбленный коричневый камзол на фиолетовую мантию.

Доктор почти буквально следовал галлифрейскому протоколу: с объявлением о соединении домов Лангбэрроу и Ли, принесением обетов, обменом обручальными браслетами и истинными именами. Правда, последнее было односторонним действием: то есть Вивьен сообщила Юншену свое истинное имя; ему, как человеку, раскрывать было нечего.

Только момент с соединением сознаний Доктор опустил, поскольку люди не способны к такой телепатической связи. И Романа жалела, что ее дочь никогда не узнает потрясающего чувства абсолютного единства со своим избранником.

Но Вивьен была счастлива, и это главное.

========== Глава 6. Конец Города ==========

Несколько дней спустя после свадьбы Вивьен Романа регенерировала: и чтобы лучше соответствовать новой регенерации Доктора, и чтобы приглушить переживания за Вивьен. На этот раз она стала выше, а то уж как-то совсем крошечной выглядела рядом с Доктором. В остальном же решила предоставить дело случаю. И теперь, выйдя из ТАРДИС, с сомнением разглядывала свое отражение в высоком зеркале в гостиной. Она стала выглядеть старше. Длинные — до пояса — волосы остались светлыми, хотя и немного иного оттенка: золотисто-пшеничного. Романа попробовала закрутить их в узел — почему-то носить распущенными, как раньше, не хотелось. Вроде бы выглядело неплохо. А вот глаза стали зелеными. Романа скептично прищурилась на синее платье, которое после регенерации нашла в гардеробной ТАРДИС. Пожалуй, стоило выбрать одежду другого цвета.

— Красивая-красивая, — проворчал Доктор, подойдя сзади и обняв ее за талию. — Можешь не сомневаться.

Романа засмеялась, откинувшись ему на грудь.

— На самом деле, я думала, что выбрала не совсем подходящий наряд.

Доктор слегка прищурился и небрежно заметил:

— Лишь бы тебе нравилось — я не специалист в моде.

Романа улыбнулась, вспомнив, как когда-то давно он сказал ей то же самое по поводу босоножек на шпильках. Правда, смысл в эти слова тогда вкладывался несколько иной. Секунду поразмышляв, она вынесла вердикт:

— Нет, определенно это платье не идет к моим новым глазам. Пойду переоденусь.

— Как пожелаешь, моя Повелительница Времени, — усмехнулся Доктор, отпуская ее.

Романа фыркнула. В новой регенерации он всё чаще называл ее не по имени, а вот так — переняв это обращение от людей.

***

Город Времени неумолимо развивался и уже не нуждался в постоянном наблюдении своих создателей. То, что Доктор с Романой задумывали как собственный небольшой мирок, чтобы скрыться от Высшего Совета, превратилось в полноценный живой мир, меняющийся и развивающийся. Если когда-то Питер Уокер в одиночку справлялся с руководством, теперь появилась целая система, которую люди назвали Хронологом. Появилась полиция — точнее Патруль Времени. Развились школа и университет, да и прочие учреждения и организации. Не говоря уже о туризме, который по-прежнему оставался главным источником дохода Города.

Уважение, с которым к Доктору и Романе относились первые поселенцы, ставшие их друзьями, постепенно превратилось в трепетное поклонение: так относятся к легендам. Доктору это не нравилось, он постоянно ворчал, а порой и огрызался на особенно восхищенных почитателей, но ничего не мог сделать. Роману это скорее забавляло, хотя, надо признать, порой бывало утомительно и неловко.

Вивьен загадочным образом избежала всеобщего обожания. Хотя люди испытывали к ней уважение и почтение, но без налета преклонения перед легендарной личностью.

***

Вернувшись из Продолжительности, Романа застала в гостиной внуков, которые что-то увлеченно обсуждали, склонившись над внушительной книгой, раскрытой на столе. Веймин и Сильвана унаследовали азиатскую внешность своего отца, однако цвет глаз взяли от матери, и это выглядело необычно и завораживающе. Но к великому разочарованию Романы, тайно надеявшейся, что гены повелительницы времени перевесят, оба родились людьми. Обычными людьми с одним сердцем и короткой линией жизни.