- Это достойный подарок, - наконец, произнес Саурон после долгого молчания. - Я даже награжу тебя за него. Но сначала я хочу познакомиться с нашей гостьей.

Он покровительственно похлопал Казар’Тхи по плечу и, обойдя его, зашагал к олифанту. Карабкаться по веревкам было, наверное не по-властелински, и погонщик оглянулся посмотреть, как владыка решит эту проблему.

Саурон лишь слегка кивнул в сторону зверя, а орки и тролли уже бросились к его передней ноге, уперлись, вскарабкались друг другу на спины… и двух минут не прошло, а к корзине уже образовать живая лестница. Владыка с поистине непоколебимым величием прошелся по спинам верных вассалов и протянул Серсее руку.

- Значит, вы королева Серсея? Я - лорд Саурон. Добро пожаловать в мою крепость Барад-дур.

- Я рада знакомству с вами.

Она смерила взглядом не смеющую даже вздрогнуть пирамиду, потом оперлась на предложенный локоть и неловко выбралась из корзины. Владыка проводил королеву до твердой земли - и лестница тут же распалась, еще чего не хватало - какой-то черни почет оказывать.

Сначала спустились отважные лучники, а последним - телохранитель Серсеи. Веревки под ним трещали, грозясь оборваться, но все-таки выдержали. Громадный рыцарь, как всегда, остановился в двух шагах от королевы. Казар’Тхи поднялся с колен, отряхнулся и встал рядом - то ли подсознательно не хотел расставаться со статусом героя, то ли памятуя об обещанной награде.

Саурон вежливо пригласил Серсею разделить с ним ужин. Серсея вежливо согласилась, и процессия двинулась к замку, который застыл, словно чёрный паук на утесе, за бесчисленными стенами и окружённый приземистыми дозорными башнями.

Если бы Казар’Тхи знал, что такое “синдром самозванца”, он бы немедленно нашел в себе самые характерные симптомы. Он сидел в дальнем конце стола в мрачноватой, но со вкусом обставленной столовой, уплетал отменные блюда, стараясь не чавкать, а с орками, разносившими кушанья, общался не иначе, как шепотом. Осознавай погонщик, что именно за кольцо он принес владыке, он бы ужасно возгордился (и, вероятно, получил по шапке за излишнюю самоуверенность), но, увы, сие было харадриму неведомо, а потому он изо всех сил изображал предмет интерьера, чтобы не опомнились и не выгнали.

Тем временем, владыки мира (того и) сего неторопливо беседовали, не обращая на Казар’Тхи никакого внимания.

- Вы не возражаете, если я сниму шлем?

Серсея удивленно кивнула - обычно разрешения просят остаться в головном уборе, а не наоборот. Саурон медленно снял шлем и поставил на угол стола. Лицо его было бледным, даже отчасти серым, половину его пересекал застарелый шрам. Но оно не показалось бы слишком необычным, если бы не глаза с вертикальным зрачком, в которых будто бы полыхало живое пламя.

И как бы королева ни владела собой, в первый момент она непроизвольно вздрогнула.

Владыка чуть заметно улыбнулся. Тут же из ниоткуда возник орк и водрузил ему на голову корону из темного металла, украшенную несколькими крупными самоцветами.

Другой орк наполнил кубок Серсеи, и замер, как мраморное изваяние. Королева пригубила напиток и задумчиво прикрыла глаза. Орк втянул голову в плечи, будто-то в ожидании удара.

- Прекрасное вино, - наконец, оценила она, и виночерпий расслабился и заулыбался, показав кривые зубы.

- Агзеок знает толк в хорошем вине, - похвалил подчиненного Саурон.

Ужимки орка от Серсеи не укрылись, и она спросила:

- Он выглядел так, как будто сильно напуган.

- Если бы вам не понравилось, я бы велел всыпать ему десяток плетей, - небрежно объяснил владыка. - Но на моей памяти он ни разу не ошибался.

- А вы держите их в строгости, - оценила стиль управления королева.

- Дисциплина превыше всего, - Саурон жестом отпустил виночерпия и поинтересовался:

- Но что это мы все обо мне? Расскажите мне о вашем мире.

Серсея сразу поняла, что вопрос задан не из праздного любопытства. Да и столь теплый прием никак не мог быть вызван простым радушием хозяина. Информация - та единственная ценная вещь, которой она обладала, и ей изрядно польстило, что столь авторитарный правитель предпочел спросить как друга, а не сразу отправил в пыточные застенки. А потому она рассказала - подробно и обстоятельно, стараясь придерживаться позиции беспристрастного наблюдателя, не выказывая одобрения ни одной из сторон. Саурон слушал, не перебивая, лишь иногда кивал в самых интересных местах.

Правда, дойдя до событий последних месяцев и “сумасшедшей девчонки Таргариен”, Серсея не смогла сдержать эмоций. Владыка понимающе ухмыльнулся.

- А чем занимаетесь вы? - все-таки спросила королева.

- Воюю, - коротко ответил Саурон. - С переменным успехом. Но теперь, когда у меня есть это, - он небрежно постучал пальцами руки, на которой было кольцо, - исход моей войны, наконец, предрешен. Надо признать, пребывание моего погонщика в вашем мире хорошо на него повлияло.

Услышав, что говорят о нем, Казар’Тхи почти уткнулся носом в тарелку, но Саурон больше на него не смотрел.

- Может быть тогда, - прощупывая почву, осторожно спросила Серсея, - столь великий полководец поможет мне вернуть мир и в мое королевство?

- Зачем мне это? - резонно возразил владыка, хотя огненные глаза заинтересованно сверкнули.

- Ваше имя воспоют в легендах не одного мира, а целых двух, - лукаво улыбнулась королева.

Это была уже просто дипломатическая игра - она попросила помощи и показала, что готова договариваться.

- Я подумаю, - столь же дипломатично отозвался Саурон и махнул рукой: - Еще вина!

========== Виды с балкона ==========

Положив ладонь на любезно подставленный локоть Саурона, Серсея прогуливалась по башням и коридорам Барад-дура. Со стороны казалось, что эти двое мило беседуют, но вот в глаза гостеприимного хозяина королева старалась не смотреть - такой первобытный ужас каждый раз пробуждал в душе этот огненный взгляд.

Телохранитель, которого, как Казар’Тхи, наконец, выяснил, звали сир Григор, неизменно шагал позади своей королевы, а чуть отставая от него - сам погонщик. Он отчаянно мечтал как можно дальше оттянуть момент, когда кому-то из властителей наскучит его присутствие, и ему придется возвращаться в не блещущий изысками лагерь харадрим. Так же Казар’Тхи, хоть он бы и ни за что в этом не признался, скучал по кольцу. Усыпанный драгоценными камнями кинжал в золоченых ножнах, который ему принес и с ворчанием вручил орк-кладовщик, приятно грел душу, притупляя потерю, но необъяснимая тоска нет-нет, а давала о себе знать. Конечно, даже в самым робких фантазиях Казар’Тхи не мог представить ни единой возможности еще разок подержать чудесную вещицу, но вот ходить рядом, пока не запретили - почему бы и нет?

- Дисциплина, - тем временем рассуждал Саурон, - люди зачастую неправильно понимают истинный смысл этого понятия. Ходить строем и правильно отмахивать замысловатые приветствия - это и лошадь можно научить. Настоящая дисциплина - когда солдат совершенно четко понимает, кому он поклялся в верности. И пусть лучше они передерутся в лагере за блестящие бусы, но преданно служат, чем знают сотню уставных поклонов, но побросают оружие к ногам врагов в обмен на их жалкие жизни.

Он сделал небольшую паузу и спросил:

- А какая дисциплина принята в вашем королевстве?

Серсея задумалась. Ей бы очень хотелось сказать, что защитники Королевской Гавани будут удерживать город до последнего вздоха… но уверенности не было. Да и ее собственное таинственное исчезновение вряд ли поспособствовало поднятию боевого духа.

- А знаете что, - продолжил Саурон, как будто ответ ему был и не нужен, и целью его было лишь заронить определенные мысли, - я согласен на ваше предложение. Но при одном условии - вы публично признаете меня своим сюзереном. Я обещаю не вмешиваться во внутреннюю политику, но при этом вы окажете мне любую посильную помощь в случае войны.