В одиночку он вышел на лужайку.

– Вшестером против троих, – тяжело падали его слова. – И после этого вы называете себя мечниками?

Адепты повернулись. Сначала они обрадованно улыбнулись – к ним сам пришел еще один медальон. Но затем их улыбки померкли. За спиной Хаджара из укрытия вышли и остальные члены отряда.

И каждого из них, в том числе Анис и Тома, адепты знали в лицо.

– Давайте договоримся, – один из них поднял ладони в примирительном жесте. – Мы отдаем вам наши медальоны и с миром ух…

Он не успел договорить. В небо ударил фонтан крови, а его голова покатилась с плеч.

Хаджар оказался быстрее, чем можно было себе представить. На ходу обронив:

– Они мои. – Он в одиночку бросился на шестерых… нет, уже пятерых аристократов дома Хищного Клинка.

При этом меч в его руках так и не появился…

– Анализ.

Имя: Громовая Птица. Уровень развития: Древняя ступень (3-я стадия). Сила: 21.3. Ловкость: 24.3. Телосложение: 16.3. Очки энергии:81.

– Проклятье, – выругался Хаджар.

Перемазанный в земле, облепленный листьями и пропахший лесными ручьями, он пробирался сквозь густой лес у подножья Горы Ненастий.

Хотя на самом деле это была никакая не отдельная гора, а целая горная цепь, тянувшаяся от одного горизонта и теряющаяся в противоположном.

Здесь дул ветер, который пронизывал без малого Небесного солдата пиковой стадии до самых костей. Такого не было даже в заснеженных горах Грэвэн’Дора. А ведь на дворе самый разгар весны…

Атмосфера в горах оказалась настолько тяжелой, что полудневный спуск к подножью занимал у Хаджара уже второй подряд день. Благо до этого момента опасностей страшнее, чем расщелина, полная десятиметровых червей, Хаджару не встречалась.

Но он не терял бдительности.

По всей школе Святого Неба ходили легенды, что в самых глубоких районах Горы Ненастий выжить сложно было даже для Повелителей. К тому же из-за проклятой атмосферы, пропитанной чужими силой и мистериями, силы Хаджара сократились чуть меньше чем вдвое.

И это сокращение лишь усугублялось. Нейросеть каждый час выдавала сообщение о том, что атмосфера Горы Ненастий сократила возможности Хаджара еще на четверть процента.

– Проклятье, – еще раз выругался Хаджар.

Он находился на краю крутого обрыва. Сбежать или спуститься по такому, миновав растущий на нем кустарник и деревья, было возможно лишь по узкой звериной тропе.

Учитывая, что передвигался Хаджар исключительно днем, сейчас на ней практически не было животных, а если и были, то шли к водопою.

Насытившиеся за ночь хищники лениво провожали из своих укрытий добычу, а большинство и вовсе отсыпалось после ночного пиршества.

Вот только это негласное правило звериного царства никаким образом не касалось демоновых птиц.

“Ну и плевать”, – сказал бы обычный охотник смертных или практикующий. Возможно, по дороге домой он бы подстрелил фазана и куропатку и вовсе остался бы довольным.

Хаджар же лишь еще раз выругался.

Прямо на тропе, вырывая клювом куски из туши травоядного, чем-то напоминающего помесь бизона и слона, размахивала крыльями огромная тварь.

Всего у нее их имелось три пары. Центральные – самые большие, а остальные чуть поменьше. Все украшены золотыми с металлическим отливом перьями.

И учитывая, сколь глубокие порезы с характерным звуком они оставляли на деревьях (которые Хаджар смог поцарапать лишь прямым ударом меча), то они действительно были сделаны из металла.

– Кья! – огласила окрестности тварь.

Залитый кровью серый клюв размером с предплечье проглотил шмат мята весом в несколько пудов.

Птица была настолько огромной, что на ее спине спокойно уместился бы груженый товарами дилижанс. Раздирая когтями тушу твари уровня короля, она с легкостью разламывала ее кости и раздирала тугие мышцы.

Порой с ее перьев срывались разряды желтой молнии. Они плавили землю и покрывали добычу громовой птицы небольшой коркой лавы.

Запах жареного мяса постепенно распространялся по лесу.

Хаджар, не евший с самого начала похода в Пустоши, понял, что и сам не отказался бы полакомиться подобным. Хоть, по сути, истинному адепту еда и вода почти и не требовались.

Оглядевшись, Хаджар понял, что до наступления ночи ему никак тропу не миновать. Солнце уже клонилось к восточному рубежу, а птица явно не собиралась в ближайшее время убираться отсюда.

Как минимум – до наступления темноты. И даже если она улетит на закате, то Хаджар никак не успеет спуститься и соорудить себе укрытие. А с теми тварями, которые бродили по Горе Ненастий в ночное время, он не справился бы даже с поддержкой отряда Гэлхада, усиленного тремя аристократами Марнил и Диносов.

Слабейшие из хищников находились на уровне первобытного монстра. И это не какой-то там неповоротливый и до смешного тупой первобытный гигант.

Нет, это было самые настоящие породистые лесные хищники. Лавовые волки, змеепантеры, небесные тигры и каменные плотоядные жуки.

И, видят Вечерние Звезды, последние из перечисленного ряда были самыми опасными. Хаджар лично наблюдал, как один такой жук, величиной с дворовую собаку, в одиночку победил, а затем и сожрал сразу троих первобытных зверей.

И при этом не особо “вспотел”.

– Проваливай, – процедил Хаджар. Разумеется, настолько тихо, что практически не слышал собственного голоса. – Ну, давай проваливай уже.

Громовая птица ответила на это очередным протяжным:

– Кья, – и вновь вгрызлась в тушу монстра.

– Ну, к демонам, я пущу твое ядро на медитацию, а из перьев сделаю огниво!

Несмотря на дерзкие слова, иного выбора у Хаджара не было. Если он каким-то образом в одиночку не одолеет монстра, равного по силе пиковому Повелителю, и не минует обрыв и тропу, то может начинать копать себе могилу. Прямо в этой грязи.

Собственно, в нее Хаджар и погрузил ладонь. Могло показаться, что он действительно решил вырыть себе последнее пристанище, но это было не так.

Размазав грязь и глину везде, где только можно, он все так же осторожно и не привлекая внимания, прилепил к себе листья и ветки. Теперь если бегло посмотреть на бурелом, где прятался Хаджар, то вместо адепта можно было разглядеть лишь крупную кочку.

Птица, пировавшая на тропе и распугавшая остальных травоядных, краем сознания почувствовала какую-то угрозу. Она обернулась. Ее зоркие зеленовато-янтарные глаза оглядели окрестности, но так и не обнаружили источник опасности.

Но она бы не достигла силы древнего монстра, если бы полагалась исключительно на свои чувства.

Взмахнув одним из крыльев, она отправила в полет плотный поток молний. Столб желтого искрящегося света рассек и поджег участок леса, откуда, как показалось птице, за ней кто-то следил.

Падали вековые деревья. Срезанные чище, чем лезвием клинка двуногих, они сгорали и превращались в черный пепел еще до того, как упасть на землю.

Потянулись секунды ожидания.

Птица, взъерошив перышки на шее, крепко держала в когтях еще агонизирующую добычу и оглядывалась. Она выжидала. Но тянулись секунды, а опасность так себя и не проявила.

Чувство, что за ней кто-то следит, исчезло.

Выждав еще несколько минут, птица вернулась к пиршеству. Близилась ночь, и ей нужно было возвращаться в гнездо. Она не хотела рисковать и столкнуться по дороге обратно с ночными хозяевами горы.

Ее разума, сравнимого с тем, которым человек обладал в восемь лет, хватало, чтобы все это осознать.

Но увы, его оказалось недостаточно, чтобы распознать угрозу в сорвавшейся в дерзкий, прямолинейный рывок кочке.

Хаджар, едва не попавший под поток молний, поблагодарил за удачу Высокое Небо и, дождавшись, пока птица вернется к ужину, прыгнул.

Он, используя максимум ограниченных атмосферой способностей, оттолкнулся от дерева и приземлился прямо на спину твари. С громким, нечеловеческим ревом он возил ей между позвонков Черный Клинок.