Зверь взбеленился от такой наглости. Ветер швырнул Виктора на асфальт, и он потерял сознание.

2

Я слышал о древней идее, что Бог спит, а мы – его сон. А во снах нет никакой логики. Мы – сны, сошедшие с ума.

Побывав в Бездне, я не знаю, что шире, глубже, сложнее – окружающий мир или мой внутренний.

Она проснулась в лунном мире с серебряным воздухом и болезненно плывущими предметами. Нет, предметы не двигались, но видела она их так, словно они лежали в аквариуме. Это напоминало сказку, но сказку наоборот – этакую анти-сказку, где все недоброе, противное и тошнотворное. Головная боль орехоколом сжимала мозг, запрещая шевелиться, а тело страдало так, будто его месили неумелые силачи-массажисты.

Опасливо спустив ноги с кровати, она осмотрела лунную комнату: тяжелое трюмо с овальным зеркалом, похожее на стул великана, а рядом странная картина, на которой нагой парень протягивает руку парящему старику в белой футболке – так она восприняла композицию Микеланджело. Все было большим, все ей нравилось. Но тут же в воображении возник сюжет, в котором вся эта масштабность обрушивается и расплющивает ее. «Боже, что со мной? – мысль подшипником ударила по вискам. – Ничего не помню… Накачали меня чем-то, что ли?»

Она подошла к трюмо, покрутилась перед зеркалом и осталась довольна своей внешностью: стройная белокурая девочка лет шестнадцати. Внезапно у нее закружилась голова, девочку стошнило. Упершись ладонями в колени, она сделала глубокий вдох. Пришло облегчение: мир перестал качаться, а руки и ноги налились силой. Девочка подошла к выключателю и ударила по нему пальцами, но свет не загорелся. Она нашла на полу сумочку и высыпала ее содержимое на кровать: помада, потертый айфон, полторы тысячи рублей разными купюрами, зеркальце, большие ножницы, связка ключей и четки с крестом. Айфон поманил, и девочка с нетерпением включила его. Яркость экрана беспощадно резанула по глазам, и пальцы выпустили айфон. Когда же девочка подняла его, он отказался включаться. Измучив кнопку частыми нажатиями, она со злостью отбросила бесполезный гаджет.

«Меня точно чем-то накачали, – подумала она. – Я даже имени своего не помню… Вот попала!»

Вылетев в коридор, она чуть не потеряла равновесие перед лестницей. Аккуратно спустилась в просторную гостиную с широкими лунными окнами и ахнула при виде грандиозной хрустальной люстры. Бесчисленные ледяные капли ловили и вбирали в себя серебро. Зачарованная, девочка утратила равновесие. От падения в голове слегка прояснилось, хрустальный дурман рассеялся.

Что-то мешкообразное раскинулось у столика, заставленного бутылками и стаканами. Девочка, осторожно приблизившись, разглядела округлое тело в сером блестящем халате. Гора живота, из которой росли короткие волосатые ноги, похожие на надземные корни, рывками поползла вверх и, достигнув предела, резко сдулась – тело «поздоровалось» храпом, источая миазмы пота и перегара.

– Просыпайся! – потребовала девочка. – Просыпайся, я тебе говорю!

В ответ – храп.

Девочка пнула мужчину ногой и застонала – его бок оказался на удивление твердым.

– Зачем, а? – промычал мужчина, не открывая глаз. – Прекрати. Дай поспать.

Девочку отвлек волчий вой, и она подошла к окну, пытаясь хоть что-то разглядеть. Шаг – и все изменилось, будто сокрытые воспоминания прорвались в сознание, не оставив места для реальности…

…Она бежала по лесу с волками, чувствуя под ногами биение сердца земли. Могущество переполняло ее – земля давала силу, воздух давал силу, лес давал силу, небо давало силу. Она была венцом творения. Мир был ее и для нее. И Тот, Чье Присутствие угадывалось во всем, отступал перед ней. Он считал ее равной.

Деревья остались позади, и она ступила на священную землю. Волки не смели следовать за ней. Все стороны света сходились здесь. С этого места все началось, им же все и закончится. Начало и конец, альфа и омега.

Перед ней возвышалось Древо Мироздания, Древо Жизни, Вечное Древо, и она победоносно смотрела на него, запрокинув голову. Ее душа стала восторгом. Но восторгом без ужаса, без трепета, без благоговения.

Волки смешались с другими животными, пришедшими к священному месту, в небе закружились птицы – все живое следило за тем, что сделает человек. Следил и Тот, Чье Присутствие угадывалось во всем.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, готовясь к поступку. «Знает Бог, – послышался шепот, – что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы станете богами, знающими добро и зло». Она ликовала с видом завоевателя, осадившего последнюю крепость: этот день настал!

– Ну что, будете брать или нет? – с легким раздражением спросил кто-то, и девочка удивленно уставилась на возникшего перед ней парня в одежде продавца магазина техники. – Решайтесь, это выгодное предложение. Акция действует последний день.

Священное Древо исчезло – его заменило искусственное, стоящее в выставочном павильоне. На пластмассовых ветвях вместо плодов познания добра и зла висели айфоны. Девочка отпрянула, ее сознание освободилось от видений.

Лунный дом вернулся. Метнувшись к спящему мужчине, она с рычанием вонзила в его лицо ногти. Бедолага тут же проснулся и оттолкнул ее ногами. Вскочив, он выставил перед собой ладони, но сразу опустил их, увидев нагую девчонку.

– Тепло ночью, можно и голой походить, – ухмыльнулся мужчина. – Не правда ли?

– Свинья! Что ты со мной сделал?

– Я? Да я тебя первый раз вижу.

– Что я здесь делаю? Как я сюда попала?

Мужчина провел взглядом по синим стенам с изумлением скептика, которому неожиданно явились призраки.

– Черт… – выругался он.

– Что не так?

– Я тоже не узнаю это место.

Девочка скрестила руки на груди: «Ну-ну, так я тебе и поверила!»

Мужчина с силой потер лоб, будто пытаясь распрямить скрюченные мысли. Его физиономия, защищенная твердокаменным щеками-щитами, просияла, и он выхватил из кармана халата смартфон с таким энтузиазмом, словно это был лотерейный билет, суливший выигрыш. Палец ловко забегал по экрану.

– Что там? – спросила девочка.

– Не узнаю ничего в телефоне, будто он не мой, – ответил мужчина через полминуты, опустив смартфон. – Понимаешь, детка, я вообще ничего не помню. Ничего, будь оно неладно. Ни-че-го! Я не помню, как меня зовут, не знаю, где мы и как здесь оказались.

Девочка упала на диван и обхватила голову руками.

– Я тоже, – ответила она и зарыдала.

– Черт, голова разрывается. Хочется, чтобы это был сон, но нет – во сне башня так не болит. Надо выпить.

Мужчина схватил бутылку и сделал несколько глотков.

– Чувствую, как кожа на лице разглаживается, – довольно сказал он.

Но девочка не слышала – она отдалась плачу. Мужчина взял стакан, наполнил его и сунул ей под нос. Девочка выпила большими глотками и закашлялась.

– Вот и ладненько, – обрадовался мужчина, выпрямляясь. – Думаю, мы поладим.

*

Виктор привстал на локтях. Укрытый пледом, он лежал на твердом, как доска, диване. Одежда была сухой. Сколько же времени прошло?

– Вам лучше? – послышался вопрос.

Повернув голову, Виктор увидел сидящего в кресле усатого мужчину, который постукивал пальцами по подлокотнику, будто нажимая на невидимые клавиши. Освещения не хватало, чтобы определить его возраст – пятьдесят ему или шестьдесят?

– Голова трещит, – ответил Виктор. – Ливень давно закончился?

– О каком ливне вы говорите? – удивился усач. – Вы потеряли сознание рядом с моим домом, но никакого ливня не было.

Виктор попытался сесть, но картинка перед глазами задрожала и начала размываться.

– Лежите, лежите, – забеспокоился усач. – Поесть, кстати, не хотите?

Виктор кивнул, и усач принес тарелку холодного супа – истинный минимализм из лука, моркови и картошки. Впрочем, еда оказалась на удивление вкусной и резко улучшила самочувствие.