солдат Первой мировой войны, подвергшихся газовой атаке. При этом она всем объясняла, что любит борщ с душком. Однажды, в жаркий июльский день , заглянул в лабораторию старший контрольный мастер ОТК литейного цеха Петя Лыков. Изнывая от жары, Петя вдруг заметил, что Туркина попивает что-то очень холодное из, вспотевшей от холода баночки. Наташенька, что это ты тут такого вкусненького попиваешь? – спросил Лыков.
Квас.Тебе тоже налить? – спросила не жадная Туркина. Петя очень обрадовался, когда она протянула ему стакан кваса. Уж очень ему хотелось выпить какого-нибудь прохладительного напитка. Кваса Пете напиться не удалось, так как при попытке проглотить его, он вылетел у него изо рта длинной струей фонтана. Фу, что за гадость? – возмутился он. Хи,хи,хи – сказала Наташа – Понимаешь Петя, у нас дома мама сварила гречневую кашу, поставила ее на балкон и там забыла. Она простояла там больше недели и прокисла, а потом совсем покрылась какой-то зеленью. Я хотела ее выбросить, а мама и говорит: Наташа давай я сделаю из нее квас. Слушая этот рассказ, Лыков почувствовал, что ему становится плохо. Однако он просто сказал, что она дура и ей давно пора лечь в психушку. Больше никогда Петя не просил у нее что-нибудь отведать.
Не только проделки Туркиной мешали трудовой биографии Вениамина Моисеевича на посту начальника заводской лаборатории. Этому способствовал также и он сам. Рассеянность и старческий склероз были ему на этом пути помощниками. Такими странностями начальника постоянно пользовались его некоторые подчиненные. Коля Ратушняк, уроженец Любашевки, например, совершенно правильно прозванный «Посмитным» занимался этим очень часто. За что же его прозвали «Посмитным»? Дело в том, что во времена Никиты Хрущева, автора кукурузной линии партии, трудился в Одесской области его любимец – Дважды Герой Социалистического труда Макар Анисимович Посмитный, председатель колхоза – миллионера, член ЦК КПСС. Посмитного часто показывали по телевизору, отображая его трудовые подвиги, в результате чего одесские и другие телезрители могли увидеть во что он одевается. Во что люди одеваются, в те времена интересовало многих, так как купить модную хорошую одежду можно было купить только на «толкучке», находящейся, между прочим и сейчас, далеко за городом. «Толкучка», в свое время была открыта для продажи ношенных вещей, но там можно было и купить и совершенно новые вещи, которые «толкали» спекулянты за огромные для рядовых одесситов деньги. Так вот, когда телезрители видели уважаемого председателя по телевизору, то они могли убедиться в том, что даже государственные деятели не гнушались товаров одесских спекулянтов. Макар Анисимович имел обыкновение носить на себе фетровую шляпу, как у Хрущева, модное импортное нейлоновое пальто и кирзовые сапоги. В 1964 году когда Хрущева сняли, одновременно пропал и Макар Посмитный, но Коля Ратушняк оставался со своей кличкой, так как продолжал одеваться как Посмитный. Он тоже носил фетровую шляпу и кирзовые сапоги, как настоящий председатель колхоза. Позже они со своей женой справили ему нейлоновое пальто. Коля, довольно недавно переехал со своей семьей из Любашевки, которая находилась в ста километрах от Одессы. Тем не менее, для своих односельчан, уже слыл одесситом. Кроме того он был членом партии, чем особенно кичился. Со всеми не членами он общался, поглядывая на них с высока, как «самостоятельный» по выражению, завидующих ему односельчан.
Так вот этого «Посмитного», работавшего у Пелеха слесарем по ремонту КИПиА( контрольно-измерительных приборов и автоматики), на работе называли так только за глаза, потому как вместе с Милей Целикманом и Еленой Кардек составляли первичную партийную организацию заводской лаборатории. Несмотря на то, что «Посмитный» был ярым антисемитом и называл своего напарника( в тесном кругу) жидом он подружился с Милей Целикманом ( называвший его, в свою очередь за глаза кугутом), так же работавшим у Вениамина Моисеевича слесарем по ремонту КИПиА. Нельзя сказать, что их сблизила партийная деятельность, но совместный гешефт по изготовлению, во время работы, телевизионных антенн их объединял точно. Так вот, этот бизнес базировался, в основном на том, что для изготовления этих самых антенн, требовался телевизионный экранированный кабель. Такой кабель, в больших количествах , выписывал со склада Пелех, так как он применялся для соединения приборов, измеряющих температуру в различных печах завода, с термопарами. Установка, ремонт и эксплуатация этого оборудования была закреплена за слесарями КИПиА, работавших в заводской лаборатории, то есть за Милей Целикманом и Колей Ратушняком ( то бишь, «Посмитным»). Эти ребята быстро сообразили, что если на какой-нибудь поперечной планочке закрепить парочку медных трубок, а к этим трубкам припаять экранированный кабель, то получится совсем неплохая крышная телевизионная антенна. Такие антенны были в те времена в большом дефиците, как и многие другие товары народного потребления. Учитывая то, что материал для изготовления антенн, им не приходилось покупать, а использовать заводской, то и цену они назначали довольно небольшую. Пробные партии этих изделий они вначале сбывали только своим родственникам и знакомым. Известие о том, что на заводе можно заказать и купить крышные телевизионные антенны, постепенно расползалась все шире благодаря тому, что родственников у «Посмитного» и у Мили Целикмана на заводе было много. Это расползание привело к тому, что количество заказов резко выросло, а изготовление товара теперь уже занимало все рабочее время этих слесарей. К тому же у родственников Мили и Коли оказалось много знакомых, которым так же понадобились эти антенны. Времени явно не хватало. Тогда ребята решили работать по ударному, как и полагалось членам партии. А эта ударность заключалась в том, что приходилось работать по полторы смены каждому. Получалось это следующим образом; Например первая смена была за Милей. Миля до обеденного перерыва занимался своей основной работой. После обеда на работе появлялся «Посмитный», у которого была вторая смена. «Посмитный» занимался гешефтом, а Миля присоединялся тоже к этой подпольной работе. После окончания первой смены, Миля домой не уходил, а продолжал заниматься гешефтом. «Посмитный» же переключался на свою основную работу. На следующей неделе «бизнесмены» менялись местами.
Что же происходило с заработками этих слесарей? А получилось постепенно так, что денежки от гешефта стали превосходить их заработную честную плату многократно. Большое количество посторонних людей, часто появляющихся в мастерской лаборатории, частые продолжительные задержки после рабочей смены слесарей , а кроме этого , увеличившийся расход экранированного кабеля, не остались не замеченные Вениамином Моисеевичем Пелехом. Более всего подозрительным ему казался тот факт, что Коля и Миля совсем перестали настаивать на увеличении им разряда, что повлекло бы прибавку к их зарплате. Недоумевавший начальник вынужден был держать совет вместе с Марьей Михайловной Бармас, так как Бармас всегда знала все, что творилось в лаборатории и за ее пределами, а что не знала наверняка, так о том догадывалась. Поскольку дело оказалось гешефтом, что удалось выяснить Бармас, то Пелех не стал применять дисциплинарное воздействие к Коле и Миле, а просто напросто стал намекать им, что все таки это не порядок, когда подчиненные занимаются гешефтом у него в лаборатории, привлекая материалы и используя оборудование этого подразделения, а начальнику ничего не перепадает. Однако эти наглецы стали делать вид, что не понимают о чем идет речь. Тогда Вениамин Моисеевич начал действовать.
Прежде всего он забрал из кладовой, куда был доступ слесарей КИПиА, экранированный кабель себе в кабинет и, для надежности положил бухту этого драгоценного материала себе под стол так, что бы садясь он мог ставить ноги рядом с этим кабелем. Мерзавцы приуныли! Правда это продолжалось недолго, пока они не сообразили то, что могут использовать странности его характера в своих коварных целях. Эти махинации я как-то раз наблюдал собственными глазами. Пелех сидел за столом и что-то писал. В это время к нему вошли Миля с «Посмитным», на ходу о чем-то споря. Их спор сводился к тому, что это не правда , будто бы Пелех в двадцатых годах виделся с Ворошиловым. Услышав фамилию легендарного командира Красной Армии, Пелех весь напрягся.
