Советский человек Из школы является внук. С улыбкой его встречаю. – Скажи, – говорит он мне вдруг, — СОВОК ты?.. Что означает? Я и не такое слыхал. Немало слыхал вопросов. Ведь нынче, кто жизнь не видал, На прошлое смотрит косо. – Придумали слово лгуны, Кто землю свою не любит. «Совки» же – Отчизны сыны, Советские НАШИ люди! И чтобы Отчизна цвела Под зноем судьбы, под снегом, Вершил большие дела, Кто звался, внук, Человеком. И радостен был ему ТРУД, Успех трудовой собрата. Когда ж стал главенствовать плут — Не стал рвачом вороватым. Ни гор золотых, ни дворцов Не нужно!.. Росли бы дети! Любили бы мам и отцов! Таких вот сыщи на свете. А как они были дружны — Советские люди! Диво! В любом уголке страны Был каждый с судьбой счастливой. Мужчины, храня рубежи Великой родной державы, Хотели Отчизне служить, Не требуя благ и славы. Высокая, тихая честь — Советским быть человеком. И в этом судьба наша есть. Запомни, внучок, навеки. И, выслушав речь мою, внук — Я это, клянусь, не забуду — Сказал, улыбаясь мне, вдруг: – СОВЕТСКИМ, дедушка, буду! Не повторю Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ… М. Ю. Лермонтов «Прощай, немытая Россия!» — Воскликнул Лермонтов с тоской. Мели снега, дожди месили Полей распахнутый покой; От горя бабы голосили, Священник пел за упокой… Текла история рекой, Года и беды пересилив. Скажи, страна: под небом синим Ты вечно будешь ли ТАКОЙ?.. Мне так непросто молвить: «Да», Но снова вижу, как когда-то: Дворцы сановников – и хаты, Вокруг – рабы и господа. Ужель и мне теперь дрожать, Боясь всевидящего глаза, И от гонителей бежать За горы древнего Кавказа? Я – сын Урала! Здесь мой дом, На стыке Запада с Востоком! И Лермонтову я с восторгом Хочу сказать в стихах о том. Я тоже, как и он, люблю Отчизну «странною любовью», Но никакой бедой и болью Свою любовь не оскорблю. И как ни трудно иногда, А мой язык сказать не в силе Вслед за поэтом сквозь года: «Привет, немытая Россия…» РОССИЯ мне – ЧИСТА всегда! Переводы с башкирского Н. Переяслова, А. Тертычного Яков Мельник Родился в 1941 году в селе Женишковцы Хмельницкой области в Украине. Образование высшее. По профессии – тренер-преподаватель физической культуры и спорта. 1970–1975 годы – слесарь Айхальской алмазной фабрики № 8, тренер мужской и женской волейбольных команд. С 1975 года по настоящее время проживает в городе Нерюнгри. С 2000 года занимается творческой и общественной деятельностью. Первая книга «О, Русь моя, святая Русь» издана в 2005 году. Затем были изданы книги: «Мгновения любви» – 2008, «Поэзия вечная» – 2011, «Дерево жизни и мудрости» – 2012, «Исповедь» – 2014, «В поиске истины» – 2016, «Избранное» – 2016, «О, спорт! Воспоминания из первых уст» – 2016, «Я хочу раствориться в любви» – 2017, «Тандем» – 2018, «Нерюнгринский вальс» –2019. Проведены презентации и десятки встреч с читателями и поклонниками его творчества. В 2018 году принят кандидатом, а в 2019 членом Интернационального Союза писателей. 1 апреля 2019 года в Москве в Центральном доме литераторов презентовал книгу «Нерюнгринский вальс». Лауреат III степени в номинации «Песенная поэзия» I Международного фестиваля им. А. С. Пушкина в честь 220-летия со дня рождения поэта. Крым – 2019. Детдомовцы блокадных лет Глава первая Нева уносит свои воды В невидаль северных морей, Забыты страшные невзгоды Тех дней кровавых и ночей. Все меньше на земле живущих Свидетелей блокадных лет, Тяжелый крест судьбы несущих, Омывших кровью своей крест. Досталось им по полной схеме, Кто был в блокадном том кольце, Следы жестокой страшной смерти У них остались на лице. Налеты дерзкие, бомбежки Никто не мог предугадать, Так привыкали понемножку, Не знали, что откуда ждать. Дорога их вела в подвалы По десять, двадцать раз подряд, И многие там оставались, Не выходя уже назад. Глоток воды с краюхой хлеба На ужин, завтрак и обед, Над головой не видя неба, Лишь тусклый, полумрачный свет. Их много в том подвале было, До сотни маленьких детей, А наверху снаряды выли, Неся все больше им смертей. Детдомовцев везли к вокзалу, Но вдруг начался артобстрел, Со страху дети разбежались, И то не все, а кто успел. А многие лежать остались В кровавых лужах на земле, Одни ползти еще пытались, Другие корчились во мгле. Прямой наводкой дальнобойных Фашист прицельно бил в квадрат, Земля стонала, было больно, Уничтожалось все подряд. Взлетали в воздух лишь останки, Все разрывая на куски, Из ног водителя портянки, Сапог, разорванный в клочки. Но вдруг, внезапно все утихло. Квадрат накрыла тишина, И только стоны и плач тихий Напоминали, что война. Предстала жуткая картина: Десятки мертвых детских тел Разбросаны вокруг машины, А кто и дальше улетел. И вдруг, из кучи выползая, Девчушка лет пяти-шести, Ручонкой глазки протирая, Пытаясь тщетно подвестись, Другой ручонкой куклу ищет, Ведь точно помнит, что была, Не понимая то, что вышло, Что чудом выползла сама. А рядом мальчик плачет, стонет — Осколком ранило в живот, Водички попить просит, Хотя бы маленький глоток. И девочка, собрав все силы, К мальчишке быстро подползла, Слезой платочек свой смочила, К губам мальчонки поднесла. Затем сняла из платья пояс, Из блузочки сорвав клочок, Перевязала рану вскоре, Остановив крови поток. Затем расплакались по-детски, Не вытирая мокрых слез, Мальчишка Костя и с ним Светка Расплакались тогда всерьез. Их подобрали санитары, Отправив быстро в лазарет, Спасли из многих эту пару — Детдомовцев блокадных лет. |
