Дрониус глянул на Пэтру. Девушка, умело пряча сожаление, разорвала связь с "Идентификатором власти". Серебристый кубик перекочевал в дрожащие руки лысого толстяка. Спустя пары манипуляций, лицо Цэпсиуса озарила блаженная улыбка. Мечта сбылась! Теперь он глава Цитадели Магии.

Наблюдая за толстяком, Пэтра улыбнулась. Дрониус хмыкнул. Клемента, насупив брови, продолжал недоверчиво сверлить взглядом. Идея освобождения Цэпсиуса ему до сих пор не нравилась.

— Пока мы не распрощались, — новый глава Цитадели посерьёзнел. — Дрониус, я хочу привлечь магов Гнева и Университета. С ними Цитадель быстрее очистится от скверны. Не возражаешь?

— Я сделал правильный выбор, отдав тебе Стража, — Дрониус улыбнулся. Он действительно ожидал от Цэпсиуса данное решение. Это, можно сказать, была последняя проверка.

— Я рад, что оправдал доверие, — лысый толстяк почтительно поклонился. Как ни крути, а главного бунтаря Цитадели он всё равно боится. Даже, несмотря на то, что теперь ему подвластна серебристая антимагия, Цэпсиус не верил в свою победу над Дрониусом. Слишком бунтарь загадочная и могущественная личность. Столько лет водить за нос Лавренция и всех остальных, изображая Мастера иллюзий Кора! И главное, он сам не заподозрил подмены… Что ни говори, а с Дрониусом лучше дружить. Тем более врагов хватает. Тот же Намонглиас, без зазрения совести убивший Массимо. И конклавцы. В ближайшие недели в Цитадели будет жарко. Но он, новый глава Цитадели, Лучший Мастер атаки, сделает всё возможное и невозможное, но наведёт в родном доме порядок!

Дворик Харьковского родильного дома номер шесть во вторник утром напоминал центральный парк отдыха в час пик. Счастливая пара с двумя свёртками в руках позировала перед фотографом на фоне четырёхэтажного здания. Рядом громко хохотали молодые дедушки, успевшие отметить важное событие бутылкой водки. Бабушки, утирая слёзы, суетливо упаковывали вещи в машину…

К парадной двери стекались врачи и медсёстры, многие не могли сдержать улыбки, глядя на празднующую пополнение семью…

Возле клумбы с пёстрыми георгинами на корточках сидел мужчина, держа за руку трёхлетнего ребёнка. Малышка так жадно вглядывалась в разноцветье кустов, что папа, воровато оглянувшись, решил сорвать дочке цветок…

Группа молодых людей шла по направлению к роддому, записывая этот процесс на видеокамеру…

Со стороны дороги с включённой сиреной заехала машина скорой помощи. Стоило ей остановиться, как задние двери раскрылись, выпуская беременную девушку наружу. Воздух разорвался от громкого вскрика роженицы. Мужчина у клумбы вздрогнул от неожиданности. Следом за "скорой" примчалось такси, откуда вылетела дородная женщина, кутаясь в синий домашний халат…

Возле роддома оказалась куча народу, но никто из них не увидел фиолетовый шар, внезапно появившийся на пороге здания. Шар вскоре пошёл трещинами и распался, словно скорлупа яйца. Внутри этого странного явления природы оказались двое молодых парней. Один — высокорослый, подкаченный, носящий густые, широкие бакенбарды а-ля Александр Сергеевич Пушкин, одетый в траурные чёрные гольф и брюки. Второй — худющий, маленький, с болезненно-бледной кожей и угольно-чёрной шапкой волос, белая рубашка и тёмные джинсы на нём висят мешком. Парни, переступив через остатки шара, направились к входной двери, нисколько не обращая внимания на толпу. Фотограф, снимающий молодых родителей так, что спины незнакомцев обязательно бы попали в кадр, и тот ничего не заметил.

Странные парни беспрепятственно прошлись сквозь родильный дом. Никто их не окликал, потому что никто не видел. Ребята остановились у палаты с новорождёнными "отказниками".

— Выбирай, кто больше нравится, — вяло произнёс бледнолицый.

— Собственно, тут и выбора-то нет, — сказал парень с бакенбардами, разглядывая троих мирно спящих конвертов в кроватках. — Вон та и та — девочки. Мальчик один.

— Ну, пошли.

Проходящая мимо медсестра проигнорировала вопиющий факт, что два незнакомца свободно заходят в палату к новорожденным.

— Распеленай его, — приказал бледнолицый, закрывая дверь на замок.

— Действительно, мальчик, — спустя паузу воскликнул тот, что с бакенбардами, глядя на голого малыша.

— Помнишь, что надо делать? — спросил бледнолицый.

— Угу, — кивнул второй.

— Вырежи у себя такой кусок ауры, чтоб он мог покрыть всего младенца, — словно не услышав ответа собеседника, продолжил бледнолицый. — И оберни им ребёнка.

— Да помню я!

Ладони парня с бакенбардами засветились серебристым сиянием. Он, направив пальцы на себя, сделал круговое движение рукой. Материализовался плоский кусок непонятной субстанции, переливающийся всевозможными красками. Раскутанный малыш тем временем проснулся и молчаливо наблюдал за манипуляциями взрослого. Разноцветные блики вызвали интерес, и новорожденный потянул вперёд ручки.

— Теперь бери младенца.

Парень с бакенбардами склонился над малышом.

— Идиот, антимагию убери! Убьёшь его на хрен! — зашипел рассерженной змеёй бледнолицый.

— Блин!

Серебристое свечение пропало с ладоней.

— Не так! Голову держи!

Парень с бакенбардами обиженно засопел. Поднять новорожденного никак не получалось.

— Что ты там возишься? Давай быстрее! У нас не так много времени, — бледнолицый с тревогой оглядел коридор сквозь палаточное стекло, словно с минуту на минуту ожидал прибытие врагов.

— Знаю, — огрызнулся парень с бакенбардами. Наконец, он сумел взять малыша на руки. Младенец всё это время не плакал, внимательно глядел на разноцветные блики висящей в воздухе непонятной субстанции.

— Не повезло твоей будущей жене. С такого папаши толку не будет, — прокомментировал действия напарника бледнолицый.

— Я пока не собираюсь жениться. И тем более заводить детей.

— Ну-ну…

После небольшой паузы, парень с бакенбардами спросил:

— Что дальше?

— Обернул? Теперь аккуратно проделай дыры в его собственной ауре. И протяни через новую в старую энергоканалы.

Понадобилось минут пять, чтобы у парня с бакенбардами хоть что-то получилось. Всё это время бледнолицый не отрывал взгляд от окошка. Можно было решить, что он стоит "на стрёме".

— Ну что там? — бледнолицый повернулся к напарнику. — О, боже! Ты за это время умудрился сделать только одну?!

— Вторую почти сделал.

— На тренировках ты показывал лучший результат.

— То были тренировки, а здесь живой человек.

— Ладно. Я прокалываю, ты сращиваешь.

Парни сгрудились над новорожденным.

— Всё, готово, — произнёс бледнолицый, наблюдая, как мерцают две ауры младенца. — Теперь пеленай его обратно и пошли.

С этими словами бледнолицый направился к двери, готовясь уйти.

— Я не знаю, как… — донеслось растерянное второго парня.

— За что такое наказанье?! Смотри!

Бледнолицый ловко запеленал ребёнка, будто занимался этим каждый день.

— Клемента, а ты меня вот тоже так укутывал? — вдруг спросил парень с бакенбардами.

— Нет, ты был уже взрослым.

— Понятно, — чуть подумав, тот, что с бакенбардами задал новый вопрос: — Скажи, вот я отдал часть своей ауры, я стану слабее?

— Не должен. Твоя аура срастётся.

Парень с бакенбардами хотел было спросить что-то ещё, как бледнолицый, названный именем Клемента, продолжил:

— Но если поставишь это на конвейер, — он кивнул в сторону малыша, серьёзно следящего за разговором взрослых. — То естественно потеряешь силу. Изначально в тебе заключена цельная аура Миросоздателя. Чем больше ты будешь её кромсать, тем слабее станешь. Так что, не увлекайся.

— Понял. Спасибо.

— В следующий раз к нему заглянешь через полгода. Раньше нет смысла проверять.

— Хорошо.

Парни вышли в коридор, как тот, что с бакенбардами вдруг спохватился.

— Погоди, я быстро.

Он вернулся в палату. Малыш встретил его возвращение улыбкой. Узнал.