– Смотрите, какая красивая жена у Довжецкого, он и тут преуспел.

Нанося на кожу смягчающий крем и распределяя его легким поглаживающим движением, она машинально начала массировать лицо…

« – Раз, два, три, четыре», – считала она в такт движениям своих пальцев.

– Для чего ты задаешь себе эти вопросы? Видно тот, второй человек, никак не успокоится. Пережив однажды, второго не бывает, …да и кто он такой, этот Орлов? Ты его совершенно не знаешь … Похож на Геннадия? … Ну и что? Просто, та старая рана немного заныла, и ты взволновалась? … Перестань! Будь верной женой.

За мыслями Светлана не заметила, как Лиза проснулась, и когда та поцеловала ее в голую спину в разрезе ночного пеньюара, вздрогнула.

– Доброе утро, – прошептала Лиза, обняв Светлану за плечи.

– Ну и красивая ты, Светка, я просто завидую тебе. Что ж ты так? Сама встала, наводишь красоту, а про меня забыла? – продолжала она игриво.

– Нет, нет, что ты? Ты так сладко спала, что мне было совестно тебя будить.

– Света, я все хочу спросить, – загадочно прошептала Лиза, – как Вы живете с Арнольдом?

– Знаешь, – продолжала она, – я так люблю своего Костика, он такой славный и мне все хочется узнать, а как у других? Любишь ты его?

Светлана задумалась: – Мне трудно ответить на этот вопрос. Кажется, люблю …

– Ну что ты, Света! Разве можно сомневаться. У тебя такой муж, скоро доктор наук. А если заскучала, заведи любовника, так многие сейчас делают.

– Да ты что, Лиза? О чем говоришь? И так спокойно, будто речь идет о домашней собачке. Ты что сама …

– Ну, ну! – перебила Лиза и поднесла палец к губам, – об этом у женщин не спрашивают.

Они встали и, не одеваясь, в ночных рубашках пошли умываться и пить кофе.

Пронизывающий февральский ветер забирался во все щели, нахально лез за воротники, срывал шапки, заметал снегом дороги. Но народ на стройке был упрямый. Строители приспособились, привыкли к зиме. Научились греться в теплушках, прикрывать бетон и раствор от мороза, долбить и грызть мёрзлую землю, бетонировать, варить, монтировать, прямо на холоде.

К зеленому вагону, стоящему на полозьях из труб, к которому были приставлены два щитовых домика так, что образовалась буква «П», подкатывали машины разных калибров: двухместные москвичи или как их здесь прозвали «шиньоны» и «полуботинки», грузовые уазики с самодельным надстроенным салоном, «козлы» – ГАЗ-69, просто грузовые «летучки».

Это начальники строительных управлений, специализированных участков, различных служб и подразделений съезжались сюда, в контору начальника СМУ-3 Киселева, где Орлов назначил совещание по общим вопросам всей стройки. С красными обветренными лицами, плотные и круглые в своих меховых дубленых куртках, валенках, унтах и сапогах они протискивались в двери, занимали места подальше от председательского стола, закуривали. Орлова еще не было …

С приездом нового начальника их жизнь круто изменилась. То, о чем прежде только говорили, как о далеком будущем, при нем становилось реальностью. Подготовительный период заканчивался, начинались дела по строительству основных объектов. Создавались новые управления, менялись люди.

Киселев – широколицый, обрюзгший, с первыми признаками появившегося брюшка, в шапке-ушанке и наброшенным на плечи меховым полупальто взволнованно топтался у входа, ожидая приезда начальника.

Он видел, как черная «Волга» Орлова проскочила мимо управления на стройку, но ехать за ней не решился.

На людях Киселев вел себя с Орловым достойно. Вступал в пререкания, находя способы «надавить» на начальство, постоянно напирая на то, что-такой-то вопрос остался нерешенным, что вовремя докладывал, заказал, но не доставили то, что надо… Ему не помогают, что он всей душой…

В действительности же под внешней наигранностью была пустота и, понимая это, Киселев чувствовал себя неважно. Чувство неуверенности росло с каждым днем, с тех пор как новый начальник стал ежедневно объезжать объекты, лазить во все «злачные» места, проверять, как выполняются его распоряжения. Правда последнюю неделю Орлов прекратил приезжать, это успокоило Киселева, и он решил, что «компания прошла, можно работать без надзора».

Но сегодня Орлов опять проехал прямо на стройку, не захватив Киселева с собой. Месяц приближался к концу, подходило время подписывать процентовки. Киселев сосредоточил все свои силы на объектах, которые просил «заказчик». Орлов требовал строить другие. Киселев колебался, не зная, что делать.

Черная «Волга» выскочила с главной дороги и, взвизгнув тормозами, остановилась у входа в вагон. Не замечая Киселева, Орлов дернул за дверь и вместе с волной холодного воздуха вошел в помещение.

От раскаленных спиралей электрической печки в комнате было сухо и душно, пахло кислой овчиной и потом.

Орлов, на ходу сняв пальто, подошел к стоявшему в торце столу, затем обернулся ища крючок или гвоздь, куда бы пальто повесить, но не нашел и бросил его прямо на стол.

– Здравствуйте, товарищи!

Сизый табачный дым плыл над столом.

– Кончайте курить! Снимите свои тулупы и шапки. Что это вообще за хлев?! – раздраженно продолжил он, – даже некуда повесить пальто.

Все зашевелились, гася окурки, кто прямо пальцами, кто о подошву сапога, кто в кусочек бумажки. В углу на длинной деревянной скамейке образовалась куча курток, пальто, шапок.

– Киселев! Где Киселев?

Киселев сидел рядом, закинув ногу за ногу. С чувством собственного достоинства он смотрел на Орлова, приготовился дать отпор возмущенному начальнику.

– Что у вас творится на площадке? Проехать невозможно. Дороги не очищены, да и зачем чистить, когда все люди работают на стройке заводоуправления. На основных объектах работы прекращены. Вы что? Заигрываете с заказчиком? А как организована работа? Бетон принимается прямо в снег. Доски тешете топором не могли поставить простейшую циркулярку. Вместо трех рабочих, толкаются по десять. Конкретных заданий нет! … Что здесь творится? Почему не выполняются мои указания? … Я. Вас спрашиваю! … И это на строительстве комбината. Так дело не пойдет, товарищ Киселев. Я, не допущу! …

Орлов действительно был возмущен. Намечая планы по развороту строительства, он понимал, что без привлечения внешних сил, задачу резкого увеличения объемов работ не поднять. Для этого требовалось пойти на определенные жертвы, выполнять невыгодные работы.

Главная задача, которую он поставил, это формировать объекты энергетики: подстанцию, азотно-кислородную и компрессорную станции, парораспределительное устройство. От их пуска зависел дальнейший успех и обеспечение площадки энергоресурсами. Только слепец не мог понять этого.

На протяжении нескольких месяцев он упорно стремился повернуть управление Киселева в нужном направлении. Киселев не менее упорно мешал этому, не желая менять старые методы работы. Такого упорства, такого нежелания Орлову прежде не доводилось встречать. Киселева ему рекомендовали как одного из наиболее сильных руководителей. Его управление всегда выполняло план. Вникнув в дела стройки Орлов, быстро установил причину этих, так называемых «успехов». Киселев работал по всему объекту, выхватывал наиболее выгодный по объему участок, затем бросал его, переводил людей на другой участок, где опять делал то же самое. Такой метод заводил стройку в тупик и оттягивал конечный результат на неопределенное время.

При ломке установившейся традиции, Орлов встретил со стороны начальника полное непонимание и нежелание работать по-иному, тупое упрямство, приправленное ссылками на различные объективные причины. Начальник строительства вначале все это терпел, устанавливал ежедневный контроль, Неделю назад, казалось, он, наконец, прошиб этого твердолобого человека, и стройка пошла по необходимому руслу. Но вот сейчас опять весь новый настрой смазан и обращен в нуль. В угоду дирекции будущего комбината, которая могла бы еще потерпеть и пожить в полевых условиях, начальник СМУ-3 перевел всех рабочих на строительство заводоуправления.