«1 сентября 1741 года. Командуя эскадрой, я уходил из Англии, имея на кораблях почти 5 тысяч человек, а сейчас подавленных морально и измученных физически только 2 тысячи, и многие из них очень слабы и беспомощны…»

Однако, не смотря на трудности и лишения группировке Джорджа Ансона удалось 12 ноября 1741 года добиться большого успеха – захватить перуанский город Пайту. Морякам досталась крупная добыча, а в результате дальнейших побед на море удалось значительно её увеличить. В июне 1743 года Ансон уже перечисляет захваченное: «112 мешков серебра, 6 сундуков серебра, 72 сундука риалов …»

На борт флагмана Д. Ансона перешли оставшиеся в живых экипажи других кораблей его эскадры. При переходе из Акапулько в Манилу «Центурион» встретил испанский галеон «Нуэстра сеньора де Кавадонга» и сразился с ним. Имевший значительно меньшее число пушек, «испанец» оказал яростное сопротивление, но вынужден был сдаться. Захваченное в этом бою золото, серебро и драгоценности пополнили и без того богатую добычу англичан. Прекрасный художник – маринист Монтегю Доусон (1890 – 1973) запечатлел это сражение на своей картине.

Адмирал Д. Ансон привёл свой «Центурион» в Англию. Доставленные на родину сокровища явились слишком дорогой ценой – из кругосветного перехода вернулись лишь около 200 человек. Добыча едва умещалась в 32 повозках и совершила путь из Портсмута в Лондон. Это значительно пополнило королевскую казну.

Пришло время для «Центуриона» покинуть строй действующих военных кораблей королевского флота. В 1769 году он был списан и оказался в Чэтмэнском доке. Его носовая фигура – пятиметровый деревянный лев в стойке, некогда украшавшая флагманский корабль, стала уже исторической ценностью после бережного снятия, заняла своё место на суше. Эту реликвию известного корабля провезли через всю страну, чтобы народ Англии вспомнил о былых славных днях службы «Центуриона». Члены королевской семьи придавали большое значение кораблю в истории нации. Георг III подарил реликвию герцогу Ричмонду, который разместил её у входа в свою резиденцию Гудвуд Палас в Суссексе. Позднее герцог передал её Вильяму IV поместившему фигуру у подножия королевской лестницы в Виндзорском замке. Через некоторое время она оказалась в Гринвичском госпитале, в специальной памятной палате Адмирала Ансона. В 1871 году фигуру перенесли из госпиталя на площадку Морской школы, где она оставалась, пока время и неустойчивая английская погода совсем разрушила её, неповреждённой осталась лишь одна задняя лапа льва, её – то и перенесли в родовое имение Адмирала в Шугбороу на стену веранды особняка.

Специально подаренная Д. Ансону Адмиралтейством памятная модель корабля и сейчас украшает один из залов морского музея в Гринвиче. Мелкие вещи и предметы с «Центуриона» находятся в личном кабинете самого Адмирала в Шугбороу. Это, пожалуй, и всё, что осталось от некогда знаменитого линейного корабля «Центурион», верно послужившего старой доброй Англии.

Ранним утром в дом хатамото Миуры Андзина прибыл слуга от самого Сёгуна Токугавы Иэясу с известием о приглашении на соколиную охоту. Проживавший уже несколько лет в древнем столичном городе Эдо, Миура Андзин часто встречался с Сёгуном Токугавой и знал его любимые занятия, в числе которых была охота с соколами – судака. В штате пернатых охотников Сёгуна насчитывалось сотни хищных птиц, привезённых из самых разных уголков Японии и, особенно, из Кореи. Во время таких выездов на охоту правитель мог наблюдать за жизнью своих подданных, нагуливал аппетит, а свежий воздух и новые впечатления способствовали крепкому сну и хорошему настроению.

Проходило немало времени, пока процессия, состоящая из паланкина (норимоно) с Сёгуном и многочисленных сопровождавших его слуг, выбиралась из замка, минуя кривые и узкие городские улицы, попадая, наконец, на нужный тракт. Загородная дорога не отличалась совершенством, лишь по обочинам её украшали высаженные деревья и придорожные камни с высеченными на них указателями. Зато дальше открывались величественные виды близких гор и холмов с стоящими на них святыми храмами. Встречавшие процессию крестьяне становились к проносимому паланкину спиной, так как были недостойны даже взглянуть на правителя. Вот, наконец, после нескольких продолжительных остановок в пути, охотничье воинство Сёгуна достигло места охоты. Томившиеся в клетках, охотничьи соколы рвались на волю и готовы были растерзать любую дичь. Миура Андзин знал, что сегодня намечалась охота на диких гусей. В воздух поднялись сразу несколько соколов – судака. С волнением, переполнявшим душу, следил Миура Андзин за их полётом, представляя себя на месте этих гордых птиц. Были бы за плечами крылья, способные унести его навсегда далеко, туда, где осталась родина, жена, дети!

Миура Андзин возвратился домой поздно вечером. Как обычно предстоял бансяку – «домашний ужин с сакэ». Его новая жена – Магоме Сикибу, поджидавшая мужа, поднесла ему еду и выпивку. Как это было не похоже на вечернее времяпрепровождение, происходившее так давно, в родном доме маленького английского городка Джилингама, что в графстве Кент, с грустью подумал Миура Андзин.

Торговая голландская экспедиция на Дальний Восток после девятнадцатимесячного плавания завершилась неудачно. Ещё в пути караван кораблей поредел при переходе через Магелланов пролив. Из ста человек экипажа «Liefde» (голландск. «Любовь») до японских берегов добрались лишь 24 смертельно измождённых моряка, среди них – штурман, англичанин Уильям Адамс, родом из Джилингама. В то время далёкая Япония имела торговые связи только с Португалией, и португальские миссионеры, не хотевшие, чтобы кто-то ещё из европейцев завязал отношения с японцами, сумели убедить Сёгуна Токугаву в том, что прибывший корабль – пиратский. Вскоре немногочисленную команду корабля арестовали и заточили в тюрьму крепости Осака. Ценный торговый груз конфисковали, с корабля сняли всё вооружение – 19 бронзовых орудий, 5 тысяч ядер и книппелей для разрушения вражеского такелажа, 500 мушкетов и 2 тонны пороха. В ходе допроса арестованных выяснилось, что Уильям единственный из экипажа владеет португальским языком – средством общения японцев с европейцами.

Через несколько месяцев состоялась первая встреча штурмана Адамса с Сёгуном Токугавой. Уильям попросил у правителя разрешения отремонтировать свой корабль и вернуться на родину. Последовал строгий отказ. Сёгун, понявший, что перед ним не рядовой моряк, а человек, хорошо разбирающийся в кораблестроении и навигации, приказал Адамсу построить для японского флота корабль, подобный «Liefde». Англичанин построил не только такое судно, но и ещё одно, размерами побольше, выполнив пожелания Токугавы. После этого Уильям стал чаще приглашаться в замок правителя, Токугаву интересовало многое: с какими целями голландцы прибыли в Японию, что из себя представляет страна Англия, в каких отношениях между собой находятся европейские страны, каковы возможности торговли Англии и Голландии с Японией. Удовлетворённый ответами Адамса, Сёгун решил освободить остальных пленных голландских моряков, назначив им рисовое жалованье, но строго запретил покидать Японию.

Токугава давно понял, какую ценность представляет для него Уильям Адамс, поэтому не оставив тому никакой надежды вернуться когда – либо домой, сделал его своим главным советником и посредником не только в торговых отношениях с крепнущей в мире Новой Испанией и её колониями в Северной и Южной Америках, но и по всем другим, возникающим перед ним вопросам. Довольный исполнительностью Уильяма, Сёгун дал ему новое имя – Андзин Миура («штурман Миура») и подарил большое поместье Миура в Хэми (современный город Йокосука) и 90 слуг. Англичанин был удостоен высокого самурайского титула «хатамото» – «знаменосец», став обладателем двух самурайских мечей и личного герба.