– Спасибо за комплимент. – Смущённо произнёс я и зажмурился, когда яркий луч уходящего солнца попал мне на лицо.
В ту же секунду я услышал щелчок её фотоаппарата.
Лина прыгала, стоя на большом камне, чем напоминала мне маленькую девочку.
– Отличный кадр, Тейлор! Ты только посмотри, как здорово ты получился!
Я никогда не считал себя фотогеничным, и потому наотрез отказывался от признания её правоты.
Прибежавший с палкой в зубах Вольтер привёл Лину в такой восторг, что она забыла о своём страхе перед ним и, спрыгнув с камня, смело погладила его по загривку.
В тот вечер я решил предложить Лине поехать со мной завтра в школу фотографии, подумав о том, что этой девушке необходимо выбираться из своей раковины, в которой она слишком долго находилась, и, к моему удивлению, она согласилась, но уже по дороге домой была по-прежнему грустна.
– Знаешь, Тейлор, – Сказала она, смотря себе под ноги. – я знаю, что все и ты, скорее всего, в том числе, считаете меня сумасшедшей, и я даже не буду отрицать этого…
– Лина… – Начал я, но девушка не позволила мне договорить, перебив.
– Нет, Тейлор, я правда странная бываю, я замечала это в себе. Я умею видеть людей насквозь и безошибочно отличаю плохих от хороших. А ещё я постоянно читаю или пишу стихи… Люблю ночью смотреть на звёзды, а ближе к утру что-то рисовать в альбоме…
Всё, что Лина перечислила мне, я не мог отнести к поступкам сумасшедшего и открыто ей об этом сказал, но она вновь не согласилась со мной, и тогда я спросил у неё:
– По-твоему, я плохой или хороший? Только ответь мне честно.
– Ты не тот, каким хочешь казаться, Тейлор. Ты носишь маску человека, каковым не являешься, и я не пойму, зачем ты это делаешь…
– Ты считаешь меня лицемерным? – Усмехнулся я, округлив глаза, но лицо Лины осталось серьёзным.
– Нет, ни в коем случае. И это никак не влияет на то, что я считаю тебя хорошим. Просто ты, словно, стесняешься этого, вот и всё.
Звон колокола, доносящийся из церкви на окраине, заставил нас остановиться, не сговариваясь.
– Вечерняя служба… – Прошептала девушка и посмотрела куда-то сквозь меня стеклянными глазами. – Как красиво… Ты только посмотри – солнце прощается с лесом…
Я обернулся, смотря на небо, полыхающее алым пламенем заката, и сделал очередной снимок, не позволяя этой красоте остаться лишь в моей памяти.
Проводив Лину до дома, я договорился с ней завтра встретиться в одиннадцать часов на остановке, и она на прощание весело помахала мне рукой и неспешно побрела к своему крыльцу.
Когда я пришёл домой, то обнаружил, что отец с Ребеккой уже поужинали. Что касается моего брата, то он всегда ел в своей комнате, не считая завтрака, что всегда очень злило его мать, но у неё никогда не находилось нужных слов, чтобы убедить его в чём-то.
От Ребекки я услышал очередной упрёк в том, что я пришёл слишком поздно и мне придётся ужинать одному, что меня совершенно не расстраивало, даже наоборот.
Разогрев себе в микроволновой печи еду, я сел за наш круглый деревянный стол и заметил в дверном проёме отца, который грустно на меня смотрел, и меня его взгляд сильно встревожил.
– В чём дело, пап? – Спросил я, и он опустился на стул напротив, смотря на меня с тоской, словно я чем-то болен.
– Прости меня, сынок… – Неожиданно сказал он, тяжело вздохнув. – Изо дня в день я вижу, как непросто тебе приходится общаться с матерью… – Я хотел его перебить и вновь настоять на том, что Ребекка мне не мать и никогда ею не станет, но отец не позволил мне, выставив руку вперёд. – Подожди, я знаю, что ты хочешь сказать, я всё вижу, Тейлор, и мне очень больно от этого. Наверное, это моя вина, и тебе было бы лучше без матери, чем с такой, как Ребекка. Просто я всегда надеялся на то, что она даст тебе всё, чего не дала твоя биологическая…
Отец впервые так откровенно говорил со мной на эту тему, которую всегда старательно избегал, и мне теперь пришлось убеждать его в том, что никакие ссоры с Ребеккой меня больше не трогают, как было раньше, но папа мне, кажется, не верил, решив, что я его успокаиваю, и с грустным видом покинул кухню.
В ту ночь я долго не мог уснуть, хотя никакие мысли меня не терзали и причины бессонницы у меня не было, но, не смотря на это, я долго сидел возле окна, смотря на жёлтый фонарь возле нашего крыльца, вокруг которого летала мошкара.
Хайдену тоже не спалось, но мы с ним практически не разговаривали, потому что он был занят перепиской со своими друзьями и прослушиванием музыки.
Мы отдалились с ним за последний год, хотя в детстве всегда играли вместе.
Теперь он был другим, считая себя взрослым самодостаточным человеком, который переживает все свои проблемы самостоятельно и не нуждается в разговорах с братом, и я не мог влиять на это, давая ему свободу выбора.
Странно, но не смотря на наличие семьи и друзей, я по-прежнему считал себя одиноким и чужим, не имея того человека, которому был бы действительно необходим, кто бы нуждался во мне.
За свои восемнадцать лет у меня не было серьёзных отношений с девушками, я ни разу по-настоящему не влюблялся, в отличии от брата, и мне казалось, что на свете не существует человека, с которым бы у меня что-то сложилось. Я считал себя одиночкой…
– Вам не кажется, что это сказывалась ваша внутренняя обида и боль на родную мать, которая бросила вас совсем маленьким, и из-за этого вы всегда чувствовали себя брошенным и никому ненужным, не смотря на любовь отца и наличие семьи? – Спросила мисс Ансетт.
– Возможно, именно так и было, просто я не думал об этом… – Я пожал плечами и закрыл глаза. – Совсем скоро настал тот день, когда я перестал чувствовать себя чужим. И тогда я думал о том, что наконец-то в моей жизни наступила светлая полоса… Я был самым счастливым, каким, наверное, не был ещё никогда.
Глава 3.
Я проснулся от назойливого звонка будильника, чувствуя себя ужасно разбито из-за бессонной ночи, ведь мне удалось уснуть только в пятом часу утра. Я надеялся, что мне поможет прохладный душ, но даже он мне не помог взбодриться, и я стал возлагать все надежды на крепкий кофе.
В то субботнее утро в доме было тихо, вся семья куда-то ушла, забрав с собой Вольтера. Их отсутствию сегодня я был даже рад, иначе бы мне пришлось выслушивать от Ребекки очередную порцию нотаций, что школа фотографии мне не нужна, и мне необходимо начать думать уже о выпускных экзаменах, которые начнутся не раньше лета.
Настенные часы показывали половину одиннадцатого. Сделав себе крепкий чёрный кофе и пару тостов, я наскоро перекусил и отметил, что кофе мне помог, и пошёл наверх одеваться.
