– Нет, нет. НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! – бандит начал умолять его со слезами на глазах.

– …но мне ещё надо воды набрать.

Выстрел.

Виктор достал сигарету из своего портсигара и закурил. Он постоял еще секунд десять над телом парня, а после пошёл обратно к лошади, но на пол дороги решил вернутся.

«Интересно, сколько среди них золотых?» – подумал он, а после достал большой охотничий нож и перчатки.

Надев перчатки, он подходил к каждому телу и медленно не вскрывая тело и даже не разрывая одежду, он вытаскивал одно за другим сердца, вскрывал ножом их и доставал по одной монетке.

– Хм, бронзовые. Вы всё точно были теми ещё ублюдками. – сказал он вслух. – Значит не судьба.

Вытерев нож платком и убрав его за пояс, он ещё раз окинул взглядом мертвые тела бандитов.

– Вас я хоронить не буду. Вы не заслужили. Но всё же у вас ещё есть шанс на искупление. Не потратьте его впустую. Пусть ваш Суд будет строг, но справедлив.

Глава 3.

Её вновь разбудил стук в дверь. Назойливый, мешающий спать. Почему её всё никак не оставят в покое? Зачем будить в такую рань? И ведь не надоедает же. Поворот ключа и дверь открылась. Она не будет открывать глаза. Она сама встанет, когда захочет. Звук раздвигающихся штор и свет солнца заставили её поморщиться, она с трудом открывает глаза и видит знакомый силуэт той что будит её по утрам и слышит те же самые слова:

– Видит Бог, когда-нибудь я окачу вас ледяной водой, юная леди! Вставайте или я вас заставлю.

Фиона открыла глаза, но она была не в своей комнате, не в своём доме. Это была маленькая тёмная комнатка со старой лампой на потолке вокруг которой кружили несколько мошек. Как бы ей сейчас хотелось, чтобы её разбудили, окатили водой, и она бы проснувшись от этого увидела довольное лицо Эльзы и обескураженные её поступком лица молодых служанок. Она закрыла глаза и снова открыла их. Затем снова открыла и закрыла. Всё еще эта маленькая комнатка и всё еще эта старая лампа. Прикоснувшись рукой к левой стороне своего лица, она нащупала бинты и боль, которая скрывалась за ними. Вытащив иглу капельницы из руки, она села на край кровати. На маленькой тумбочке возле её кровати лежало зеркальце, будто издевка для неё: «Посмотри на себя, не бойся», смеялось оно. Фиона знала, что она там увидит, но чувство, надежда, что всё это всего лишь страшный сон, из которого всего лишь нужно вынырнуть всё ещё не покидало её. Взяв зеркало в забинтованные руки и наконец взглянув в него реальность окончательно закрепилась в её сознании. Внезапно в зеркале появилось его хохочущее лицо, Фиона со злостью кинула зеркало в стену и от бессилия заплакала, закрыв лицо руками.

Дверь в комнату отворилась и в ней показалась девушка в одеждах монахини, на вид её было лет двадцать пять-двадцать семь. Она была чуть выше Фионы, на её лице красовались две ямочки, маленький нос и глаза рубинового цвета. Фиона почувствовала в ней привлекающую опасность, скрытую за фальшивой теплотой, которая могла оказаться настоящей. Противоречие на противоречии. Казалось бы, эта внешность обманывает всех даже её хозяйку.

Девушка посмотрела на Фиону, затем на разбитое зеркало у стены, затем снова на Фиону:

– Ну не так уж всё и плохо, милая. Они ведь могли снять всё лицо. – сказала она мягким голосом и пошла к окну и раздвинула шторы. – Раз уж ты очнулась я приготовлю завтрак на всех. Тебе нужно поесть. Самой. Доктор, наверное, запретил бы тебе подниматься, но его здесь нет, а я не доктор. Так что делай что хочешь. Свежая одежда – вот здесь в ящике. Твою старую мы выбросили она вся была порвана. Кстати брошка-пчёлка тоже там, мало ли вдруг ценная. И если решишь выйти, то святой отец во дворе. – у монахини явно не было времени все ей разжёвывать.

Она вышла из комнаты. Фиона была немного шокирована, ей не дали вставить не слова, не объяснили где она находится. Ясно что в церкви, но где? Для начала нужно одеться. Это далось ей с трудом, руки будто не слушались её, а в пальцы отдавала острая боль, когда она застегивала пуговицы. Она не помнила, когда успела их повредить, но все руки были забинтованы от кистей до плеч. Кое-как надев на себя рубашку, юбку и свои сапоги, которые избежали участи быть выброшенными, она была готова выйти из комнаты. Или всё же остаться здесь? Надо всё обдумать.

Да чего тут думать? Они мертвы. Все они. А она жива. Жива и черт знает где находится. Всё тело болит, а на душе ещё хуже. Хочется залезть обратно в кровать и не вылезать пока всё не заживёт. Но заснуть она не сможет. И вряд ли всё теперь когда-нибудь заживет.

«Надо взять себя в руки. Отвлечься от этого. Не знаю, что это за люди, может я попала из огня да в полымя. Надо всё сначала разузнать, а потом…потом…буду действовать по обстоятельствам».

Направившись в след за монахиней в маленький коридор, она вышла через большие двери и оказалась в большом помещении с высоким потолком. Это была церковь. Судя по внешнему виду последний ремонт здесь был лет десять назад, белые стены пожелтели, деревянные скамейки потрескались. Но даже так от этого места веяло спокойствием, умиротворением. Фиона никогда не была особо верующей, но сейчас как ей показалось, немножко веры ей бы не помешало. Может это место так на не повлияло, и выйдя за его двери эти чувства развеются? Она не знала и поделать с этим тоже ничего не могла. Подойдя к окну, она увидела вдалеке мужчину, который что-то копал возле большого дерева. Повсюду возле него стояли кресты. Это было местное кладбище.

«Это, наверное, святой отец, про которого говорила та монашка» – подумала она.

Подойдя к главным дверям и открыв их прохладный воздух ударил ей в лицо. Церковь стояла на холме прямо, как и её дом, а внизу виднелся небольшой городок. Фиона вышла чуть подальше и увидела, как люди копошатся внизу словно муравьи, занимаясь своими делами и при этом этот город выглядел пустым и забытым.

Обойдя церковь, она направилась к священнику, который всё ещё продолжал копать. Она видела его лишь в пол-оборота. Высокий мужчина лет за тридцать, он был настолько худ что белая рубашка и черный жилет висели на нём. Вся его одежда была в пыли, а чёрные брюки по колено в грязи. Священник прекратил копать, вонзил лопату в землю, снял перчатки и повернулся к Фионе. Слегка отросшие светло-русые волосы, такое же худое и нездоровое, как и его тело лицо, треугольный нос. Большие круглые очки в странной оправе с красными прозрачными линзами пытались тщетно скрыть тёмные круги под глазами, он выглядел так словно только что вылез из могилы и сейчас заправлял свою кровать землей. Очки блеснули на свету оранжевым оттенком, когда он слегка опустил их и взглянул на неё, его глаза были тёмно-золотыми, в тени они ярко светились и напоминали две гильзы. Чтобы не пялиться в них так явно, Фиона слегка опустила свои глаза и заметила на его шее странный шрам. Ей показалось, что его голова была пришита к телу.

– Доброе утро. Тебе уже можно вставать? – сказал священник хриплым голосом и поправил колоратку скрыв шрам.

Фиона вновь отвела глаза, в этот раз в сторону, и неуверенно ответила ему:

– …Доброе. Сестра сказала, что раз я очнулась то могу делать что хочу.

– Сестра значит сказала… – священник посмотрел на церковь и что-то недовольно пробубнил себе под нос. – Ну раз тебе лучше то делай как знаешь. Я не врач.

Он снял очки, достал платок из кармана и протёр их, а затем снова принялся за работу. Подняв с земли крест, он вставил его в землю и вбил сверху молотком.

– Можешь подать мне вон ту табличку? – спросил он Фиону

– А? – она всё еще была растеряна.

– Табличку. Вон она лежит.

– Да, конечно. – она подошла к нему и подняла с земли табличку что он просил. Она была не тяжелая, но Фионе потребовались обе руки чтобы поднять её.

Священник взял её, прибил к кресту и достал ещё один гвоздь.

– Парень со свернутой шеей.

– Что простите?

– Парень со свернутой шеей. – он указал на могилу что копал недавно и словно спрашивал у нее что-то.