Вместо этого я вижу только открытые воздуховоды и проводку и чувствую себя дурой. Я думала о Лукасе больше, чем хотелось. Такое чувство, что я уже проигрываю соревнование, которое даже еще не началось, так что следующие несколько минут я притворяюсь, будто вернулась в Дьюк, за миллион миль от Лукаса. Эта мысль потихоньку успокаивает нервы, и я почти представляю мир, в котором его не существует.

Как только достигаю спокойствия, достойного Оскара, которое собираюсь сегодня излучать, я вижу, как открывается соседняя с парадным входом в кафе дверь. Я морщу брови и наклоняюсь ближе к окну, медленно наблюдая, как на тротуар выходит мужчина. Мужчина, которого я надеялась избегать всю жизнь, или, по крайней мере, еще пять минут. Мужчина, который является главным проклятием всей моей жизни.

У меня пересыхает во рту, руки дрожат. Мой желудок скручивает, а затем начинает выкручивать кульбиты, как на американских горках на максимальной скорости. Технически мое желание исполняется: я вижу его до того, как он видит меня, но теперь мое намерение изменилось, и я хочу, чтобы он исчез, вернулся в свою нору и остался там навсегда.

Он стоит ко мне спиной, и я начинаю оценивать его – с научной точки зрения, конечно. Его волосы темно-каштановые, густые и подстриженные кем-то, кто точно знает свое дело. На нем темно-синие брюки и белоснежная рубашка. А его коричневые кожаные часы подходят к ремню и туфлям. Видимо, какая-то женщина за долгие годы все-таки смогла научить его правильно сочетать цвета, правда после этого он, скорее всего, жестоко с ней разделался.

Прежде чем перейти улицу, он смотрит по обе стороны дороги. Делает это не потому, что мама так научила, а потому, что ищет меня. Он хочет убедиться в том, что я не подстерегаю его на новеньком «Форд Бронко», готовая сбить в любой момент. На несколько секунд моему взору предстает его профиль. Ну, конечно. Про себя я проклинаю время и тестостерон: одиннадцать лет отшлифовали его пухлые щечки в острые скулы. Они вытянули его тело и раздули его, как мускулистый воздушный шар. Без сомнения, он употребляет протеин и регулярно ходит в спортзал.

В старших классах он предпочитал контактные линзы. Теперь на нем очки в толстой черной оправе, как будто после работы он собирается на пробы для нового фильма про супергероев и заранее пытается вжиться в роль. Слишком пафосно, но они ему идут.

Как только Лукас удостоверяется, что ему ничего не угрожает, он делает шаг на дорогу. Беззвучно я поднимаюсь со стула, продолжая следить за ним, как коп под прикрытием. Когда я тихонько выхожу из кафе, Лукас не оборачивается, но сразу замечает меня в отражении витрины здания, которое стоит перед семейной клиникой доктора Маккормика: мои волосы слишком яркие, чтобы остаться незамеченными. Наши глаза встречаются на зеркальной поверхности, но никто из нас не поворачивается и не колеблется. На улице только мы, и в моей голове мелькает мысль: вылить на него кофе, который я несу доктору Маккормику, и заявить, что это был несчастный случай. Его слово против моего, он бы не смог ничего доказать, ведь я очаровательна. Но у этого кофе другое предназначение.

Наши шаги звучат в унисон: левой, правой, левой, правой. Я жажду первой прикоснуться к дверной ручке, но это будет возможно, только если я побегу. А это слишком отчаянно даже для меня. Так что он первый подходит к двери, и я предполагаю, что, войдя внутрь, сразу закроет ее за собой. Вместо этого он отступает и придерживает ее для меня.

Я знаю, что это просто игра. Благородство погибло, Лукас убил его.

Когда я уже в шаге от него, он лениво улыбается и выставляет ногу, чтобы сбить меня с толку. Не нарушая темп, я перешагиваю через нее.

– Тебе понравились цветы? – спрашивает он.

Его голос глубже и мягче, чем был по телефону: как терпкий алкоголь, который вызывает неприятное похмелье.

Я улыбаюсь.

– Они гниют в мусорном баке.

– А карточка?

Его злобный тон подтверждает, что цветы и открытка были не подарком, а засланным в мою душу троянским конем.

– Она красиво горела.

Это первая встреча за столько лет, и она оказывается достаточно резкой. Я не удивлена, что мы продолжаем с того места, на котором остановились одиннадцать лет назад.

Мы входим в вестибюль, где доктор Маккормик ждет нас с остальным персоналом. На их лицах сияют улыбки, и я осторожно отворачиваюсь от Лукаса, чтобы он не заметил мою.

Все кричат «Добро пожаловать!», указывая на самодельный баннер, висящий за стойкой регистрации.

Моя улыбка становится все шире, когда наш босс двигается нам навстречу.

– Всем доброе утро! Доктор Маккормик, я принесла вам кофе, как вы любите. Что касается остальных, первый кофе-брейк сегодня за мой счет.

Они приятно удивлены, Лукас – нет. Я протягиваю кофе боссу и наконец поворачиваюсь, чтобы взглянуть на спутника. Моя улыбка кажется искренней, потому что еще секунду назад она такой и была. За эти годы я научилась кое-каким трюкам.

Лукас оценивающе смотрит на меня. Его темный взгляд скользит от кончиков моих балеток до блестящих волос; уверена, он задается вопросом: достойный ли я все еще соперник? Когда уголок его рта медленно приподнимается в ухмылке, я понимаю, что он в восторге вновь встретиться со старым врагом и мечтает отделить мясо от моих костей.

Доктор Маккормик представляет нас другим работникам, и пока Лукас пожимает всем руки и улыбается, я делаю кое-что позначительнее. Я запоминаю их имена и начинаю разрабатывать план давления на каждого из них.

Итак, два фельдшера, медсестра и администратор. Все, кроме последнего, выглядят молодо, примерно моего возраста, но все они женщины, поэтому сразу влюбляются в Лукаса. Это биология, и с ней я не могу конкурировать, поэтому прибегаю к другой тактике.

– Какие здесь восхитительные комнатные цветы, Кейси!

Медсестра начинает светиться от моего комплимента.

В то время Джина – администратор – обходит стойку регистрации и снимает с вешалки два белых халата. Один для Лукаса и один для меня. Лукас забирает оба и разворачивает мой, чтобы я смогла его надеть. В его руках он смотрится смехотворно маленьким.

– Я не знал, что их стали шить в детских размерах, – говорит он, озаряя меня дьявольской ухмылкой.

Я стискиваю зубы и молчу, в то время как другие сотрудницы смеются, как будто его шутка смешная.

«И с этими людьми мне придется работать».

С неохотой я просовываю одну руку и поворачиваюсь к нему спиной. Он делает шаг вперед, когда моя вторая рука оказывается в рукаве, мы оказываемся ближе, чем за все одиннадцать лет. Он касается пальцами моего затылка, расправляя воротник на халате.

Это бесполезная попытка выбить меня из колеи. В белом халате я чувствую себя устрашающей и полной решимости. На нем вышиты с одной стороны – логотип клиники доктора Маккормика, а с другой – «Доктор Дэйзи Белл».

Доктор Маккормик смотрит на нас глазами, полными слез. Он очень сентиментальный человек.

– Я так горжусь вами.

Я подхожу немного ближе к нему, и Лукас следует за мной.

– Итак, время для небольшого отступления. Думаю, дам вам испытательный срок, чтобы вы смогли приспособиться. Вы оба жили в больших городах и поймете, что ведение практики в маленьком городе отличается. Здесь на пятьдесят миль вокруг больше нет специалистов. Вы это увидите, и мне нужно знать, что вы оба справитесь.

– А если один из нас не справится, что тогда? – невинно спрашиваю я.

Возможно, у меня все еще есть шанс получить собственную практику. Моя мечта не совсем умерла.

– Ох, я сомневаюсь, что это произойдет. Вы оба способные врачи. Этот испытательный срок больше для меня, чем для вас. Все-таки эту работу будет трудно отпустить.

Он ходит вокруг да около, но факт в том, что он действительно думает, что Лукас и я будем делить практику. Кажется, кто-то подсыпал ему в завтрак таблетки, которые сделали его сумасшедшим.

– Я заметил, что у вас, кажется, есть сомнения по поводу совместной практики. Я не хотел вас разыгрывать, не думайте, поэтому сейчас я не буду настаивать на подписании контракта на случай, если вы захотите принять работу в другом месте. Как я понимаю, у вас обоих было много предложений.