А мысли мчались в голове. Вот сейчас вырезал бы стражу — они бы и не поняли ничего. Потом перекрыть выходы с нижних уровней — большая часть воинов там, у Провала. Тем временем уничтожить всех в казармах и, главное, на уровне Школ — магов. И все. Дальше резня. Настоящего сопротивления никто не окажет. Главное, чтобы отряд был достаточно большим, и чтобы напасть внезапно. И заранее сказать, кто куда направляется и кого убивает.

Представилось, как он убивает отца.

Он тряхнул головой. Поразительно — с каким спокойствием и отстраненностью он об этом думает. Наверное, потому, что такого никогда не случится. Он ведь никогда этого не сделает.А невероятное всегда далеко. Его просто нет.

И все же мысль тревожила. А вдруг, если нарушить этот треклятый уговор, невероятное начнет свершаться? И кто-нибудь вот так придет в ничего не подозревающий холм? И вот сейчас они впустили его радостно и с почетом, потому, что знают его, а вдруг, как в сказке, какая-то дрянь примет его облик? А сказкам он в последнее время стал доверять все сильнее.

Еще раз помотал головой. Нельзя столько думать. Слишком много страхов — а вдруг то, а вдруг это, он так совсем с ума сойдет...

К отцу он явился как был — мокрый, забрызганный грязью по самые уши, угрюмый и все еще оскорбленный. Хотя обида уже притупилась, но все же где-то еще дергало.

Отец был не один. С Младшим. Оба просмотрели на вошедшего принца так, словно он застал их за каким-то тайным разговором, который они не желали продолжать при нем.

«Ладно же».

— Государь, — жестко и холодно проговорил Старший. — Я исполнил твое поручение.

— Я благодарен тебе, сын, — отец неожиданно тепло улыбнулся. — Садись с нами.

— Я грязен. — «Не сяду я с вами. Не желаю».

— А я прошу тебя.

«Ну, и ладно. Думаешь, сейчас слезу пущу от благодарности?»

— Науринья пришел в себя.

Старший сразу забыл обо всем?

— И что он говорит?

— Ничего. Но мне сдается, это либо изгои, либо... как бы это сказать..., — он обернулся к Младшему.

— Ты помнишь шепот Бездны?

— Дурацкий вопрос, — отрезал Старший.

— Наверное, — Младший дернул плечом. — Ну, да, глупо. Но мы с тобой все время забываем, — «Мы с тобой. Однако, братец». — Забываем, что это иногда сводит людей с ума и они делают странные вещи. Арнайя Тариньяльт говорил, что некоторые, которые попадались им в нижних проходах, орали как резаные, когда рядом оказывались какие-нибудь люди или предметы. Причем, не поймешь, от чего или кого их так корежит.

— Тэриньяльт? Ты был у него или он приезжал?

— Это не тот разговор, — вмешался отец.

— А какой же тот?

Отец встал, откинул со лба начавшие седеть волосы.

— А такой, что близится Объезд земель. И на сей раз ты поедешь со мной.

Это было похоже на удар. Все остальные мысли вылетели из головы.

Это будет последний Объезд.

Он повернулся к отцу и посмотрел на него, и взгляд у Старшего был как у того мальчика, который на закате летнего дня много лет назад узнал, что отец смертен.

— У меня... есть вопросы.

Отец поджал губы и вздохнул.

— Не сейчас. Но я обещаю, что отвечу.

— Когда?

— Отдохни с дороги. Позаботься о Медведях. Поговори с братом — закончите ваш разговор, — как-то многозначительно сказал отец, и Младший ответил таким же странным взглядом. — Навести Науринью. И... я пришлю за тобой.

«Он укротил меня», — думал Старший, покидая покои отца. Младший молча, сосредоточенно глядя себе под ноги, шагал рядом.

— Так что же ты делал в холме Тэриньяльтов? А, брат?

Младший поднял голову.

— Говорил с Арнайей, твоим личным вассалом, о том, кто напал на Науринью.

— Ты не все сказал.

— Не все.

Они вышли на лестницу, ведущую к их комнатам.

— Так что еще? — остановился Старший. Младший тоже. Они стояли, глядя друг на друга с каким-то потаенным вызовом. Один — черный, грязный, насмешливо-злой, второй — красивый, красно-золотой и тоже ощетнившийся.

— А еще я говорил с госпожой Асиль и просил ее стать моей женой, — с вызовом сказал он.

— О? И согласилась?

Младший усмехнулся.

— Она мне не отказала.

— Я не так спросил.

— Я ответил как ответил.

— Понятно, — покачал головой Старший. — Что же, тебе никто не запрещал ее спросить.

— Тебе тоже.

— Не премину.

На том они расстались.

«Я буду говорить с отцом, когда вернусь от нее. От Асиль».

Почему-то важно было спросить именно сейчас, получить оба ответа — и от нее, и от отца до того, как они выступят в Объезд, и черта будет пройдена. Он мчался под хмурым ночным небом, ничего не боясь, потому, что не нужен он был никому. Охота шла не на него — на Науринью, на Сэйдире, на отца. А он пока не опасен, видать. С ним был только Адахья, и он молчал, боясь нарушить гневную сосредоточенность своего господина. Они мчались в Холм, где хозяином был человек, отдавший господину верность точно так же, как и Адахья, и юноша ощущал странную ревность.

Знал бы он, что господин тоже ощущал ревность, и не менее странную. Он думал не о госпоже Асиль, а о том, что брат наезжает в холм Тэриньяльтов вот так запросто, и его человек, Арнайя, говорит с ним о важных вещах — с Младшим, а не со своим господином. И они ищут убийцу Науриньи и вместе гадают над этим преступлением — но не с ним, не со старшим.

Он не доверяет своему господину? Тому, кому принес клятву?

А, может, дело в самом господине?

Патрули Тэриньяльтов встретили их еще до Холма и с почетом сопроводили в дом хозяев. Коней приняли слуги и увели в стойла.

«И нас сейчас в наши стойла поведут», — принцу вдруг стало смешно, и гнев немного поутих.

А мысли о том, как уязвимы холмы для предательства, опять вернулись... Его передернуло, и он погасил эти мысли, как гасят водой костер.

В круглой комнате было тепло и спокойно, и белый Тэриньяльт явился быстро и неслышно, словно ночной кот. Настоящий кот тоже появился чуть позже — правда, не ночной, а обычный кот, наглый домашний любимчик, черно-белый холмовой кот. Уселся на подушки, словно важная персона, и уставился своими круглыми желтыми глазами. Он все хотел видеть.Принц заметил, что и Адахья не может отвести взгляда от кота.

— Словно он не то, чем кажется, — прошептал юноша.

— Возможно, — покачал головой принц, невольно вспоминая сказку про кота, который спас дурака-героя.Герои всегда дураки, но дуракам везет...

«...и голод его был настолько нестерпим, что Айнерья взял одну ягоду с красного блюда. И когда он положил ее в рот, она запела, и спящий хозяин поднял голову со стола. И Айнерья увидел, что он слеп. Хозяин взял со стола нож и вырезал себе на лбу глаз, и увидел Айнерью, и увидел, что у того в руке горящий камень. «Ох, горе мне, — подумал Айнерья. — Не послушал я совета женщины и не удержался»!

А Хозяин близится, не говорит ни слова, а кровавый глаз горит, и не может Айнерья с места двинуться, а ягода поет у него во рту.

И тут зашевелился мешок у него на плече, который дала ему в ничейный час женщина в доме на холме, и оттуда вдруг выскочил маленький котик и перебежал дорогу Хозяину, и тот заревел, словно ослеп, и стал тыкаться словно в стену там, где перебежал котик. И ягода перестала петь и выпала у Айнерьи изо рта. А котик оглянулся, словно позвал за собой, и Айнерья пошел за ним, не смотря по сторонам и не слушая песен теней, и не оборачиваясь на их зов, как велела женщина, и так вышел он из дома теней с камнем в руке. И была ночь, и вернулся он к тому дому, но дом был пуст, словно в нем и не жил никто...»

«Кто из богов был этим котом»? — вдруг подумал он, а потом только сообразил, какая странная мысль пришла ему в голову. Может, все эти странные помощники в сказках — боги? Или их посланцы? Ведь сами боги проиграли Жадному. Они лишь в ничейное время могут появляться здесь...