Юля рассказывала, что он чудак и мечтатель. Будто ждет, что рано или поздно свершится какой-то вселенский переворот и в корне изменит судьбу человечества. Все происходящие события воспринимает, как символы, предвестники этого. Поэтому он так любит говорить о космосе, о Вселенной.

Варвара выключила телевизор и поймала себя на том, что думает о Портретове так, будто не было этих десяти лет. Она не допускала мысли о том, что он мог измениться. Да и почему он должен меняться? Когда-то Юля смеялась над его словами, считала их бредом сумасшедшего. А после замужества утверждает, что не сумасшествие это вовсе. Чудак и мечтатель!

Варвара расположилась в кресле с книгой Блока. Задумалась. Что тогда читал Портретов? Кажется, Брюсова, Сологуба, Пушкина. Они часами говорили о книгах.

А Юля ничего не читала. Ей нравилось гулять, сплетничать с подругами по телефону, смотреть боевики, ужасы и эротику. Она пыталась заниматься боксом, плаванием и фигурным катанием, но была импульсивна и неусидчива, поэтому ничего не вышло из этого. А в старших классах Юля пристрастилась к алкоголю и энергетикам, поглощая разнообразные коктейли и пиво, от которых у Варвары скулы сводило от отвращения. Парня у Юли не было, лишь друг Смирнов, с которым они во дворе играли то в шахматы, то в футбол. Судьба совершила неожиданный поворот, соединив Юлю и Портретова, таких разных людей. Варвара тяжело вздохнула, раздражаясь на хаотичные мысли, которые мешали сосредоточиться на книге. Почему она пытается очернить мысли о сестре? Ведь она всегда любила её несмотря ни на что. Даже сейчас где-то в глубине души билась эта самая любовь, пытаясь выбраться наружу и затопить всё существо Варвары.

Но вопросы, как барьер, не пропускали нежность. Зачем Юля вышла за него замуж? Десять лет назад Варвара рассмеялась, когда узнала об этом, не восприняла всерьёз, потому что понимала какие они разные люди. Юля даже не знает кто такой Сологуб, а произведения Пушкина путает с произведениями Лермонтова, поклонница Рамштайна, не признававшая Вивальди и Шопена, которых Портретов очень любил. Грубая до мозга костей, любительница вставлять пошлые словечки туда, куда не следует. Как они построили благополучную семью? На чём она существует? Они счастливы! И тень Варвары не помешала им заниматься сексом, родить детей. Как это возможно? Или это мир перевернулся с ног на голову, и Варвара просто ничего не понимает!

Книга выпала из рук, она даже не заметила. Мысли кружились в голове, переплетаясь с прошлым, отрицая настоящее. Она не верила в то, что они счастливы. Это ловкий обман, пыль в глаза. Но Юля-то ещё может быть! Что она видела прекрасного в жизни? Её ограниченный мозг ничего не воспринимал. Гулянья с сомнительной компанией, пиво, рок музыка, чёрная одежда, безобразные волосы! Кто знает, может, именно это событие внесло в её жизнь яркие краски. Но оправдывает ли это предательство, которое она совершила? Варвара не могла воспринимать это иначе.

Портретов с Варварой поцеловались всего один раз. Шёл дождь, и они бежали домой под одним зонтом. Это было так прекрасно, что счастье, затопившее её тогда, она помнила до сих пор. Он хотел жениться на ней и много говорил об этом. Будто решил это сразу, как впервые увидел её. Варвара смеялась, верила, сердце билось от этих слов, как сумасшедшее. Её никто больше так не любил. Отношения с Олегом – другие. Основаны на сексе, ревности, уговорах, внешности. Да, она любила его внешность, не задумываясь о душе. В какой-то момент ей стало важно, что мужчина, который находится рядом с ней – красив. Она не задумывалась о его характере. Это было не важно, гораздо важнее восхищение окружающих. Он ей изменял, но всегда бешено ревновал. И поцеловались они в первый же вечер знакомства, а занялись сексом на второй. Женщина осознавала, что длительные отношения продлились именно из-за того, что ей безразлично. Это ровное безразличие она называла любовью. А теперь увидела собственными глазами разорение этой связи и испытала отвращение. Чувство гадливости всегда находилось где-то рядом, оно не было новым, необычным и пугающим. Позорная гадливость возвращалась изо дня в день, а Варвара пыталась отодвинуть её подальше, не замечать. Тесный, удушающий круговорот дел разочаровывал всё больше. Когда-то она наслаждалась работой в музыкальной школе, ей нравилось играть на фортепиано, объяснять детям искусство играть по нотам и гордилась, видя в их глазах интерес. В какой-то момент бешенное зло заставило поступить иначе. И почему сейчас она вспомнила о том, что было? Приятные воспоминания надёжно упрятаны в дальний угол сознания и укрыты вонючими тряпками разочарования. Но она уже привыкла, смирилась и поверила в то, что так и должно быть.

Варвара не заметила, как стало темно. Сколько она просидела вот так? Хватилась книги, подняла её с пола и открыла на первой попавшейся странице. Ничего не было видно, но она не собиралась включать свет.

Хлопнула входная дверь.

– Варюша, почему ты сидишь в темноте?

Варвара зажмурилась от ярко вспыхнувшей лампы. Она недовольно смотрела на сияющую мать и чувствовала себя обделённой. Будто пришёл Новой год, а ей не досталась подарка.

– Почему ты не разбудила меня?

– Но ты так сладко спала.

– Всё- равно!

– Было жалко, честное слово.

– Обед затянулся до ужина. Вы действительно все это время ели?

– Да, и, правда, уже семь часов! Но как не хотелось уходить. Алевтина Федоровна приготовила отличное жаркое. Мы с ней накрыли на стол, конечно, говорили без конца. Она прекрасная собеседница, хотя ей уже семьдесят! Но ведь голова у неё совсем ясная, она помнит все. Хотела бы я быть такой же в её возрасте.

– Мам, ты будешь ещё лучше!

– Надеюсь на это. Но у меня постоянно происходят скачки давления и часто боли в области сердца. А Алевтина Федоровна ни на что не жалуется.

– Это не значит, что у неё ничего не болит.

– Не знаю.

– Чем вы ещё занимались?

– Мы повели детей гулять в парк. Они познакомились с ребятами и играли с ними. Дети такие милые, общительные, им всё интересно. А мы сели на скамейку и снова разговаривали.

– О чем?– Устало вздохнула Варвара, поднимаясь с кресла и разминая затекшие ноги.

– Неужели нам не о чем поговорить?– Инна Ивановна, наконец, разделась и вошла в комнату. Она помолодела, на губах сияла улыбка.– Вспоминали прошлое. Алевтина Федоровна родилась в 1947 году. Представляешь себе? У нее столько воспоминаний. Родители познакомились на войне, а потом случайно, уже после победы, встретились в Омске, там и стали жить. После смерти родителей в 1970 году, Алевтина Федоровна переехала сюда. Личная жизнь её не сложилась. Когда Славочка родился, ей было тридцать пять лет. Она сразу же взяла племянника к себе.

– Зачем?

– Помогала своей сестре, которая должна была выйти на работу, почти сразу после родов. Ты же помнишь его маму, Варя? Она работала в нашей больнице гинекологом, Марина Федоровна Овалова! Прекрасная, благородная профессия, особенно в маленьком городе, как наш, где всегда не хватает рабочих рук.

– О чем ты говоришь, мама?– Варвара побледнела и бросила на Инну Ивановну недоверчивый взгляд. – Я прекрасно знаю, где она работала.

– Да, да. У Марины Федоровны было много работы, один выходной в неделю. Бедная, она отсыпалась в этот единственный свободный день, и у нее было мало времени для сына, которого она очень любила. А после смерти мужа стало ещё тяжелее. Поэтому помощь Алевтины Федоровны неоценима.

Повисла пауза, во время которой Инна Ивановна налила себя чашку чая.

– А что Юля?– Варвара попыталась перевести разговор на другую тему.– Как себя чувствует?

– Прекрасно. Дорога не слишком утомила её.

– Ты ничего не говоришь о её третьей беременности. Не удивлена?

Инна Ивановна не ответила.

– Мам! Ты знала что ли? Почему мне ничего не сказала? Я глупо выглядела перед Портретовым. Все знали, а я нет!

– Я тоже не знала.– Выдавила из себя мама. Варвара нахмурилась, заметив плотно сжатые губы.– Как-то неожиданно все это.