– И еще… Прикажи принести Венец и Меч.

Асая со страхом повернулась к Дьярре и робко произнесла:

– Но Великая… Как же Вы будете идти всю ночь? Ноша Великих тяжела…

– И необходима! – рявкнула Дьярра и тут же осеклась. Как, ну как объяснить этой доброй, но еще такой юной девчонке, что ей, Дьярре, нужно это пронести на плечах, взять на себя Великую Ношу уже сейчас, что все внутри нее кричит о необходимости этого?

Но Дьярра ничего не стала объяснять. Она просто подошла к сжавшейся, но упрямой и любящей Госпожу девушке, погладила ту по голове и тихо произнесла:

– Сделай это. Я тебя прошу.

Служанка недоуменно взглянула на Великую. Вожди не просят, а приказывают, это всем известно! Но юная Госпожа смотрит почти умоляюще, совсем как младший брат самой Асаи, когда выпрашивает лишнюю сладость на ярмарке… Асая неловко улыбнулась, кивнула Дьярре и выскочила за дверь.

Великая вернулась к зеркалу, вновь взглянула в свои глаза и четко произнесла слова, клятвой прозвучавшие в закатных сумерках:

– Отец, я стану дочерью, достойной тебя и Румхии.

***

Горели факелы, освещая путь процессии Провожающих. Впереди медленно двигалась телега с малахитовым саркофагом – последним ложем Великого Магрифота. В телегу, по традиции, запрягли коня Правителя – любимца Трорго, и тот шел, низко опустив голову, понимая – куда и кого он везет.

За саркофагом шла Дьярра, ведя под уздцы свою лошадь – молодую кобылу Резу, которую ей подарил отец в день восемнадцатой весны. Лошадь фыркала, изредка взбрыкивала, но в целом вела себя спокойно. И постоянно косилась на хозяйку, не понимая, почему не слышно привычного смеха и ласковых слов.

Дьярра же напоминала ожившего покойника, нежели молодую беззаботную девушку. Она шла, напряженно смотря ровно перед собой, и едва дышала. На голове у нее сиял Венец Великих – небольшая золотая вычерненная тиара, украшенная лазуритами и рубинами, заговоренная Древними Магами, передающаяся из поколение в поколение. Еще вчера Магрифот был хозяином Венца. Сегодня же его дочь взвалила на себя эту ношу, «ибо сей Венец тяжел, как участь всех Великих…⁴».

Асая оказалась права. Как бы Дьярра не старалась, она то и дело ловила себя на мысли, что хочет сорвать эту Ношу и закинуть куда-нибудь далеко в кусты!!! На виски давило немилосердно, перед глазами плыли круги. Если бы не Резу рядом, Дьярра давно бы рухнула на тропу, и никто бы не смог ее поднять – «ибо никто не снимет с Великого его тяжелую ношу…». В прямом смысле – никто. Кроме самого Великого.

Дьярра очень хотелось совсем некрасиво почесать лоб, слегка приподняв этот Изуматов Венец, но – нельзя.

Терпи, девочка.

Ко всему прочему Меч, висящий в ножнах у левого бедра, невыносимо бил по ноге и сбивал с шага. Дьярра была привычна к оружию, но Меч Великих оказался тяжелее тех, с которыми она ранее сталкивалась. Закаленная сталь, невычурная вязь на рукояти и лишь один камень изумруда на крестовине. Очень скромно – под стать вождю княжества истинных воинов.

Дьярра радовалась лишь тому, что вокруг стояла непроглядная темнота, и никто не видел пота, градом катившегося по ее лицу.

За молодой Великой двигалась толпа из приближенных слуг, лекарей, лучников; и, конечно, жрецов Храма Стихий Рассветных Вод – на похороны приплыли двое. Жрец-покровитель Великой Румхии – дочери Величайшего Инсора, покровительницы всех вождей; и жрец-стихийник – бывший маг, который отдал себя на служение Небесному Отцу. Насколько успела заметить Дьярра, молодой стихийник ничем не отличался от других храмовников, разве что взглядом – холодным, оценивающим, как и у всех магов, как их не называй.

Верная Асая шла в толпе, зорко следя за Госпожой – а вдруг упадет? Оступится? Так и не ела же ничего!

Дьярре действительно не лез кусок в горло. Боль от Ноши Великих странном образом уравнялась с душевной болью, и девушке на удивление стало легче. Она принялась размышлять о последних словах отца, отвлекаясь от монотонности процессии.

«Белёсые Горы…»

Что она знала о Белёсых Горах? Это место, где живут, обучаются и воспитываются маги. Туда не допускаются даже Великие, за очень редким исключением, ведь Белёсые Горы считаются исключительно магической территорией. Чтобы туда добраться, в давние времена путники пересекали Румхию, Телусию, Пархиват и Дромстан. Но с недавних пор этот путь опасен близостью к княжеству Изумат – княжеству-тюрьме, с главным замком Изу в сердце проклятой земли. Говорят, что в замке есть склеп, в котором томится сам Изумат – взбунтовавшийся Последний Сын Инсора. После того, как он привел в Рассветный Мир саму Смерть, овладев некромантией, его Отец, согласно легенде, погрузил Сына в вечный сон. Княжество Изумат вскоре стало местом, куда толпами бежали разного рода бандиты, насильники, а также маги-некроманты, сбежавшие с Белесых Гор. Эти люди образовывали многочисленные банды и терроризировали мирных жителей Рассвета. Спустя какое-то время банды объединились под знаменем Изумата, и Рассветный Мир заполыхал. Все страшные битвы того времени проходили у замка Изу. Лишь при Магрифоте маги смогли запереть границы Изумата так, что оттуда никто не мог выйти, хотя всякий мог зайти.

Дьярра помнила рассказы матери о том, как праздновали окончание Войны жители Румхии и Телусии, которым приспешники Изумата навредили больше всех – и набегами с поджогами, и рабством, и грабежами. Проклятое княжество, хоть и закрытое, внушало Дьярре звериный страх. Нет, обойти Рассветные Воды лучше через Шамах, Эсвидор и Абахат – так безопаснее.

А почему, собственно, не снарядить корабль и напрямую не пройти в Белёсые Горы? Как она пройдет на запретные для мирян земли, Дьярра предпочитала пока не думать.

Вообще само то, что она всерьёз начала обдумывать путь до магов, несколько озадачило саму девушку.

Дьярра стиснула зубы. Если отец велел идти туда – она пойдет! Поплывёт! Поползёт! Лишь бы спасти родные земли. От кого? От чего? Великая не знала ответа. Его мог дать только некий Гистарх.

***

Старый Бранг шел позади основной процессии среди своих учеников. Лекарь тяжело дышал – все-таки возраст давал о себе знать. Сколько хороших людей он проводил в Рассветные Воды, а скольких уберёг…

Но сегодня лекарю было стыдно. Если бы Она не забрала любимую дочь и не угрожала ее убить, если бы Она не глумилась над ней… Он бы ни за что и никогда не посмел…

– Ты забрал Кольцо, старый пень?

Тень, внезапно скользнувшая из темноты леса на освещенную факелами тропу, в одну проту оказалась рядом с Брангом и больно вцепилась тому в локоть. У лекаря затряслись руки от мгновенно накатившей паники.

– Я не успел! Великая пришла слишком быстро! – голос Бранга дрожал.

– Что?! – змеей прошипела Тень. – Старый козёл, тебе совсем плевать на собственную дочь?

– Нет! – Бранг пошатнулся. Ученики, до этого старательно делающие вид, что ничего не замечают, все-таки не выдержали и оглянулись на говоривших. – Прошу вас! Я все сделаю! Я успею!

– Когда? – Тень лязгнула зубами. – Девчонка у всех на виду, потом она уйдет на Капище! Что ты предлагаешь? С трупа Кольцо снять?

Бранг вздрогнул от слов, произнесённых хоть и тихо, но так отчетливо, что казалось…

… Казалось, что Великой огласили приговор.

Тень размышляла, что-то прикидывая в уме.

– Хорошо, я сделаю все сама, уже на Капище. Ты должен быть первым у ее тела, чтобы засвидетельствовать сердечный удар или что-то в этом роде. Ты понял, идиот?!

Бранг послушно затряс головой в знак согласия. Он не знал, что именно собирается сделать Тень. Он не знал, как умрет Великая. Он знал только одно – ему нужно забрать Кольцо. И тогда его дочь будет жить.

***

Провожающие вышли к Рассветным Водам рано утром – как и полагается. Коня Магрифота распрягли и увели прочь от телеги, где покоился саркофаг его бывшего хозяина. Жрецы встали у кромки озера, выжидая положенное время тишины.