…А после новогодних каникул к ним в класс пришел новенький. Первым уроком был инглиш, Нина Ивановна взяла новенького в свою группу, поэтому парня пришлось представлять дважды – сначала группе и на следующем уроке всему остальному классу. Это, мол, Витя, он теперь будет учиться в нашем классе; Витя играет на гитаре, занимается спортом и бла-бла-бла. Ничего так мальчик! Симпатичный блондин. Длинная косая челка, глаза голубые и ямочки на щеках, когда улыбается. Только вот стоит ли торопиться влюбляться? Осторожнее, Лида! Фамилия-то у пацана – Павловский…

– Василич, с этим все.

– Да, вижу, скорее, Ирину Шалимову давай! …Виктор Эдуардович проснулся и сразу понял, что он теперь просто Витя. Потому что выскочил он как черт из табакерки из своей кровати в старой родительской квартире, явно помельчав в размерах. Уже перебросили!

Он не заставил невидимого незнакомца долго себя уговаривать. Вернуться, говорите? Иначе никак? Ну что ж, помирать точно не хочу. И вот он здесь, в старой квартире, в Сокольниках. Они потом переедут в Люблино, отцу предложат новую работу, мама переведется на работу в Люблинский районный отдел народного образования, и он будет учиться в новой школе.

А пока очень хотелось в туалет. Бежал на автопилоте, не задумываясь на поворотах, вот что значит детская память, провела его по маршруту, как навигатор. В туалете он явственно осознал, что ему теперь четырнадцать – разница была ощутимая. Но зато результаты обследования порадовали мгновенной эре… в общем, реакцией. Не сравнить с вялотекущим процессом безо всякой гарантии, когда тебе за пятьдесят. В ванной Виктор подошел к зеркалу. На него смотрел подросток, скорее жилистый, чем мускулистый. Виктор привык к более рельефному торсу, над которым он не переставал работать даже на шестом десятке. Два раза в неделю трудился, и результат давал ему повод гордиться. Ну, хоть этим. Так, дальше: неужели это тонкое скуластое лицо, голубые глаза, светлые густые, а не седые и редкие волосы – его? Ох ты ж, не зря он почти совсем не отказывался, если так только, для порядка, когда неизвестный голос заманивал его прелестями новой жизни в четырнадцатилетнем теле! И вот теперь он убедился, что не дурак был. На такое он согласен! Слышите, вы там, спасибо! Мне все понравилось, а мускулатуру накачаем, вот прямо сейчас и начнем с зарядки, только недолго, он сегодня проспал как сурок и пойдет только к третьему уроку. Или, может, вообще не ходить?

Витя вернулся в свою комнату. Неужели она и правда была такая маленькая? На стуле нашел футболку и треники – обхохочешься! Но что делать, пришлось надеть. Выбежал на улицу. 15 октября, а такая теплынь! С удовольствием ощущая молодое, гибкое, хоть и не очень сильное тело, сделал зарядку, потом пробежал два раза вокруг дома. На первый раз хватит, Витя очень хорошо помнил, как в прошлой жизни был совсем не спортивным мальчиком. Надо давать мышцам нагрузку дозированно…

Первые недели все было как в прошлой жизни – старая, еще довоенная, школа во дворе, кружок игры на гитаре в Доме культуры обувной фабрики «Буревестник» (в 2020 году вместо фабрики будет офисный центр), турник на спортивной площадке в парке Сокольники и сначала по пять, потом по десять подъемов, пока без переворотов. Но вот однажды вечером папа пришел с работы и сказал, что его назначили заместителем начальника Люблинского литейно-механического завода. События завертелись разноцветной юлой: папа сдавал дела на старой работе на Сокольническом вагоноремонтно-строительном заводе и ездил знакомиться на новую; мама в спешке оформляла перевод на новую работу в Люблино и отвозила документы сына в новую школу; все трое ездили смотреть новую квартиру, которую папе предоставил завод. Готовясь к переезду, насобирали по окрестным магазинам коробок и ящиков, несколько дней жили на тюках, как цыгане, и к Новому году наконец перебрались на новое место.

До Нового года оставалось несколько дней, но Витька в новую школу не торопился, четверть ему закрыли в старой школе, между прочим, без троек; так что его каникулы оказались длиннее, чем у всех. Но промелькнули они все равно быстро, и 11 января перед Витей радушно распахнула двери новая школа…

Когда Нина Ивановна представила им новенького, у Лиды загудело в голове – явный признак, что этот Витя имеет отношение к переброске во времени. Даже если бы у Лиды не было информации о его имени, этот характерный и настойчивый гудеж тонко указал бы на толстые обстоятельства.

В этот день ей было не до английского. А также не до алгебры, и не до истории, и не до физики, впрочем, как всегда; уже второй раз в жизни Лида учила эту ужасную физику, и никаких подвижек – симпатии к предмету так и не возникло, и уж точно не до пения. Весь день она то таращила глаза на Витю, то, опомнившись, прятала взгляд под отросшей челкой «когда до парикмахерской дойду уже», то снова зачем-то пыталась поймать его взгляд…

Тот это Витя или не тот? Как к нему подобраться? Не подойдешь ведь и не спросишь в лоб: «Ты, друг, тоже вторую жизнь проживаешь? А про первую не забыл? А я Лидочка Симагина, тебе мое имя ни о чем не говорит? Может, в момент смены временного континуума что-то про меня слышал? А я вот про тебя слышала…» Да, с наскока эту крепость не возьмешь, тут думать надо.

Оказалось, что не на одну Лиду появление Вити Павловского произвело такое глубокое впечатление. Практически всей девичьей половине класса в этот день учеба не шла в голову. На переменах, разбившись по группкам, девчонки перешептывались и переглядывались, на уроках белыми лебедями летали записки.

Витя тем временем показал свои наилучшие коммуникативные качества. Со всеми мальчишками в первый же день перезнакомился, а во второй день уже включился в подготовку выступления на школьном фестивале патриотической песни. Оказалось, что он поет и действительно играет на гитаре и знает не три, а побольше аккордов.

Узнав об этом в первый же день на уроке пения – хоть правильнее не пения, а музыки, – Еленочка, учительница музыки, устроила кастинг. Опять слово из прошлого, то есть из будущего. В результате сложилось трио в составе: Витя, Лида и Нинка. Нинка была солисткой, так как уже два года пела в Большом детском хоре Всесоюзного радио и Центрального телевидения под управлением В. Попова и даже снималась на телевидении, участвуя в авторском вечере Александры Пахмутовой. По наводке Нины Ивановны Еленочка начала разучивать с ними We shall overcome Пита Сигера. Во время репетиции в отражении стеклянной двери актового зала Лида видела брюнетку со стрижкой и шатенку с длинным конским хвостом, а между ними симпатичного паренька с косой челкой – «я как в воду глядела!» – и гитарой, и ей это очень нравилось. Да, в этой жизни ничего не повторялось. В прошлой жизни у них в классе был квартет: Сережа, Гоша и две Лены; хорошо пели, даже второе место на каком-то районном конкурсе заняли. «Посмотрим, какое будущее у нашего трио…»

Прошло несколько дней, и Вите за эти дни насыпался град записок. Девочки развлекались, пользовались безнаказанностью и анонимностью – ничьих почерков он пока не знал, не все имена запомнил. Вот и Наташка Малинкина тоже ему записку подбросила: «Не хотел бы ты подружиться с какой-нибудь девочкой из нашего класса?» – и подпись «Дуся». «Вот ведь ребенок», – подумала Лида. После школы Лида с Наташкой пошли домой кружным путем, чтобы подольше поболтать. По дороге Наташка вздыхала, жалуясь на низкие шансы «Дуси» подружиться с Витей.

– Потому что он сегодня все перемены на Ирку, не отрываясь, пялился. А она делала вид, что не замечает его в упор. Эта дура Коваленко себя прям принцессой считает! Сегодня первый день после гриппа вышла, а уже туда же…

Ирка всегда была звездой не только классного масштаба. Самая симпатичная и в четырнадцать лет уже откровенно сексуальная. Старшеклассники от нее голову теряли регулярно. Она же оставалась неприступной Снежной королевой; гулять она с ними гуляла, поклонение принимала благосклонно, а «поцелуя без любви не отдавала», что бы там ни говорили завистницы.