А еще у Нинки был проигрыватель, и она с боем выбила у старшей сестры пластинку «Поющих сердец» – послушать. Подружки запилили «Облака в реке» до дыр. Лида уже собиралась домой, когда Нинкина сестра пришла домой из техникума. Она снимала короткую рыжую дубленку – отвал башки в 1977 году – и на правах старшей, бестактно оглядев Лиду с ног до головы, спросила у сестры:
– А это кто?
– Лида Симагина, вы не знакомы? Так познакомьтесь.
– Арина Михайловна Алимова, – церемонно, но с усмешкой протянула она руку Лиде.
Да, в это время такие модницы встречаются не на каждой улице! Одета Арина была во все иностранное: джинсы, батник. На губах офигенная помада, такую ни в ГУМе, ни в ЦУМе не купишь. Модная стрижка под Мирей Матье, кстати, Арина была на нее чем-то похожа, тоже брюнетка, но натуральная или крашеная – не поймешь.
Лида оценила это все на автомате; занимало ее совсем другое. Ее только что осенила догадка, что Нинкина сестра, возможно, и есть та самая Ирина Шалимова. Лида, наверное, просто не расслышала как следует – не Шалимова, а Алимова, не Ирина, а Арина, слышно ведь было плохо, словно старый патефон шипел. Что это она разглядывает Лиду с такой усмешкой? Вон как хитро глаза щурит, смотрит на нее так оценивающе. Ох, как это подозрительно. Это точно она! И что ей теперь делать? Не спросишь ведь в лоб: «А не перемещали ли тебя из 2020 в 1977 год?» Если нет, то они с Нинкой решат, что Лида не в себе. А если да, то о таком только с глазу на глаз разговаривают.
Лида собралась домой, прошла в коридор и уже надевала старенькую каракулевую шубейку, которая ей давно была коротка, когда вышла Ира и проводила ее странным взглядом. А после, словно потеряв интерес, хмыкнула и ушла в свою комнату. Все это показалось Лиде очень странным, даже подозрительным. Она думала о непонятном поведении Нинкиной сестры всю дорогу домой. И все больше и больше уверялась, что Арина и есть та самая Шалимова. Для начала надо за ней понаблюдать, решила Лида.
…Еще в ранней юности Арина поняла, что люди делятся на два противоположных лагеря – на тех, кто работает, и на тех, на кого работают. Ее родителям в жизни не повезло, они оказались в первом лагере. Но с ней такой номер не пройдет! Она не станет стоять у станка за сто пятьдесят рублей в месяц! Уж она-то выбьется в люди!
И надо отдать ей должное, она трудилась не покладая рук – еще в школе продавала одноклассникам импортную жвачку, но в школе долго учиться не стала, а поступила в техникум, где заводила нужные знакомства, покупала-продавала шмотки. В общем, как та лягушка из притчи, руки она не опускала и лапки не складывала, а упорно взбивала из сливок масло. Только иногда сливки ей попадались какие-то обезжиренные.
Так, например, случилось с фарцовкой. Оказалось, что таких денег, на которые она рассчитывала, этим бизнесом не заработаешь, если у тебя нет выхода на оптового поставщика; а в розницу всего-то по пятерке – десятке на вещь можно было накинуть, а то и рубль-два заработать на мелочовке. Если больше – никто не брал, ведь каждый хотел купить подешевле, если для себя покупал, или тоже свою маржу хотел иметь, если продавал. Была у нее, правда, одна свежая идейка, если выгорит, будет она и при шмотках, и при бабках…
Нинка рассказывала, что ее сестра учится в техникуме. Очень удачно, что техникум этот располагался на той же Люблинской улице, куда Лида ходила в изостудию. И Лида решила, что в понедельник она придет к концу занятий в техникуме и проследит за Ариной, а потом посмотрит по обстоятельствам, может, и в изостудию успеет.
После первого дня наблюдений Лида пожалела, что не взяла с собой фотоаппарат. Но уже на следующий день в объектив попали: незнакомый Лиде симпатичный парень, которого, похоже, знала Арина, сама Арина, молодой мужчина неприметной внешности и его собака. На третий день фотоохота ничего нового не принесла.
Четвертый день наблюдений выдался солнечным и жутко морозным, и от этого просто сказочным! Деревья и кусты стояли как сахарные. Автобусы превратились в белые кружевные шкатулки на колесах. А обманщики-сугробы в этой сказке притворялись безе и зефиром. Лида стояла в булочной, прислонившись лбом к стеклянной витрине, продышав в морозном узоре круглое окошечко, и ела венгерскую ватрушку. Ела она ее вот уже минут двадцать. Отщипывала по крошечке и долго жевала. Это была уже вторая. Первая ватрушка проскочила так быстро, что Лида и не заметила. Хорошо, что это булочная-кафетерий, где всегда много народа и продавщицы не обращают на нее внимания; ведь если бы прогнали, то пришлось бы уходить с такого замечательного наблюдательного пункта – вход в техникум был как на ладони. А Арины все нет и нет. Занятия закончились, основная волна студентов, спешащих домой, уже давно схлынула, а она провалилась, что ли?
Вот вышел из дверей тот самый симпатичный парень в самой настоящей, с оранжевой подкладкой, аляске нараспашку, и это в мороз за двадцать градусов. Выглядел просто шикарно, третий день он появлялся каждый раз в разном. Лида уже в первый день наблюдений поняла, что он фарцовщик. Парень перебежал дорогу и направился в Лидину булочную. Засмотревшись на него, она чуть не прозевала Арину, которая приоткрыла дверь, выглянула, но выходить не торопилась, а следила взглядом за этим парнем. Тот вошел в булочную, и Лиде пришлось шагнуть в сторону и спрятаться за огромным фикусом. Так и стояли – Арина наблюдала за входом, Лида наблюдала за парнем и за Ариной. А парень ни за кем не наблюдал и ни на кого не обращал внимания, выпил кофе с тремя эклерами и через пять минут уже шел по Люблинской. За ним кралась Арина. А за Ариной, даже и не таясь, шла Лида. Такая странная процессия повторялась уже четвертый день с небольшими вариациями.
«Ну и чего полезного я узнала про Арину? Что она влюблена в этого парня и ходит за ним по пятам?» – шла, мерзла и думала Лида. А парень тем временем зашел, как и всегда, в подъезд. Арина, как и всегда, осталась наблюдать поодаль, а Лида уже решила было бросить это глупое занятие и идти отогреваться в изостудию, но парень почти сразу вышел на улицу, держа в руках большую сумку. Сегодня его, правда, никто не провожал, видимо, в сильный мороз его знакомый жалел пса и днем с ним гулять не пошел. Оглянувшись, парень заметил автобус и рванул на остановку. Все, решила Лида. Но оказалось, что на сегодня это было не все. Арина, в отличие от других дней, не ушла, а направилась к тому подъезду, в который заходил парень. Ее не было так долго, что Лида околела и уже хотела уходить, но тут Арина вышла, и в руках у нее был пухлый и явно увесистый фирменный пакет…
А назавтра Нинка сказала, что ее сестра просила узнать у Лиды, где она купила свой голубой шарфик.
– Я не знаю, это подарок. А что?
– Понравился он ей очень. Она у меня вообще страшная модница и воображала. Из отца с матерью жилы вытянула за эту дубленку. А сапоги ее ты видела? Финские! Обещала носить аккуратно и мне по наследству передать.
– А где она достает такие вещи?
– У них на курсе парень есть, фарцует; вещи у него фирменные, но такие деньги за все дерет!.. Правда, Ирка вчера радостно намекнула, что теперь он ей не нужен, сама будет фарцевать. А за шарфиком-то своим ты следи, когда в следующий раз к нам придешь, – засмеялась Нинка.
«Ах, вот оно в чем дело, – подумала Лида. – Это Арина за тем самым фарцовщиком следила, чтобы узнать, где живет его поставщик, так, что ли? Как уж она убедила этого оптовика, и думать не хочу, свечку не держала. Но будет теперь этому, в аляске нараспашку, здоровая конкуренция в лице Арины. Вот и вся загадка. Тряпичница она! Голубой шарфик ей понравился, видите ли… А я ломала голову, почему она так подозрительно на меня смотрит. Хорошо, что я еще ей никаких странных вопросов не успела задать, представляю, что она про меня подумала бы! Могла бы и чумовозку вызвать за такие вопросы».
Значит, эта Арина – не та, кто ей нужен. Если только фирменные вещи не понадобятся. И скорее всего, ей придется искать все-таки Ирину Шалимову. Лида огорченно вздохнула – ее расследование пошло по ложному пути, а воз и ныне там…
