Он позволил себя целовать какое-то время, даже делая вид, что вовлечён в это действо. Эль удовлетворенно застонала и прижалась ближе — похоже, его потуги работали.

— Пошли танцевать! — крикнул кто-то.

Элеанор отстранилась и улыбнулась, прежде чем поцеловать Лу в кончик носа. Она повернулась к столу и вручила парню стакан с каким-то напитком.

— Повеселись, Луи.

Он кивнул и отпил немного, чтобы смыть горечь проглоченной насухо таблетки. Луи острожно — по крайней мере, он так думал, пока не споткнулся и не расплескал всё — поставил стакан на стол и поплёлся из кухни в зал. Кто-то потушил свет в гостиной, и единственным его источником была лазерная установка, приобретённая год назад. Лучи двигались и скользили по стенам, иногда исчезая и погружая комнату в полную темноту. Луи не мог сказать, кружится ли всё вокруг на самом деле или из-за таблетки, что дала ему Эль. Оба варианта были вполне возможны.

Луи не помнил, с кем танцевал. Тела прижимались со всех сторон — мужские, женские. Томлинсон двигался между ними, словно вода, словно воздух, что-то вездесущее, что всё время в движении и не знает покоя.

Но в конце концов от танцев подкралась тошнота и парень, оттолкнув кого-то, кто извивался рядом, постарался протиснуться в ванную, чтобы не вырвать прямо здесь. Каким-то образом ему это удалось, но как только дверь хлопнула за спиной, дурнота отступила. Луи упёрся руками о холодную поверхность раковины и взглянул на себя в зеркало.

Мокрый от пота, прядь волос прилипла ко лбу. Причёска в беспорядке после того, сколько людей лохматили ему волосы. Луи попробовал поправить её, но пальцы совсем не слушались. Ладонь легла на голову и соскользнула вниз по лицу, к раковине, где упала пальцами вверх.

Парень смотрел на свою руку, отслеживая линии на ладони, но тело было таким ужасно тяжёлым, а глаза так сильно хотелось закрыть. Он сполз на пол, прижимаясь к божественно холодной плитке щекой. Музыка отдавалась эхом в стенах комнаты, и Луи прикрыл глаза. За закрытыми веками мигали яркие огоньки.

Кто-то тряс его. Сильно. Луи с неохотой приоткрыл глаза. Или попытался, так как веки словно слиплись, открылись лишь на половину, а потом снова закрылись, скрывая яркие пятна вокруг. Зелёные глаза смотрели сверху вниз, и Томлинсон попытался вспомнить, на чьём же лице они должны быть. Когда это не удалось, он моргнул и постарался сесть.

— Не советую, — сказал рот под глазами. — Ты так сделал пять минут назад и разбил бы голову, если бы меня не было рядом.

Луи открыл рот, чтобы протестовать, но в горле было чертовски сухо.

— Элеанор?

— Уехала полчаса назад, — сказал парень. У него чудный низкий голос, медленный тон. Это напоминало о летних днях, когда Луи сидел на солнышке, а Зейн слушал какую-то неопределимую музыку на фоне.

Луи нахмурился. Разве Эль бросила бы его, не удостоверившись, что всё в порядке? Конечно, бросила бы. Она никогда не остаётся даже для того, чтобы помочь с уборкой. Или чтобы увидеть, что Луи отключился на полу в ванной из-за чего-то, что она же ему и дала.

— Зейн, — прохрипел он, потому что не хотел, чтобы этот неизвестный ему помогал. Он Луи чертов Томлинсон, сам справится. А если и нет, то лучше пусть рядом будет кто-то близкий, кто не осудит его слабость и не использует потом это событие против него.

— Почти в том же состоянии, что и ты. В последний раз, когда я его видел, он обнимался с цветочным горшком и говорил, какие у того прекрасные карие глаза.

Луи застонал. Да, это вполне в стиле Зейна. Иногда пьяным тот был весёлым — душа вечеринки, иногда — злым, влезая в драку с каждым, кто только попадётся на глаза. А очень редко, но такое случалось — Луи звал это состояние «пьяной Тейлор Свифт» — Зейн воспевал дифирамбы кому-то, кто ему на данный момент нравился или ныл об предыдущих «отношениях», в которых что-то пошло не так. Не то чтобы их вообще можно было назвать таким громким словом, но Зейн считал значимым даже тот факт, что переспал с кем-то дважды подряд.

Луи потёр рукой лицо и снова попытался привстать. Его помощник на этот раз не возражал, просто поддержал за спину. Томлинсон смог посмотреть тому прямо в лицо и наконец-то узнал:

— Гарри, — тихо сказал он. — Правильно?

— Ага, — согласился Гарри, почти улыбаясь.

— Друг Найла. Парень, которого арестовали за покупку травки у Зейна. Он сожалеет, кстати. А ещё очень хочет засадить твоему другу со щенячьими глазками.

Гарри фыркнул.

— Можешь передать ему, чтобы не переживал — это не его вина. И что с «моим другом» он зря потратит время. Лиам ни с кем не встречается, не говоря уже о разовых перепихах.

— Жаль. Зейн хороший. Грустный, но хороший, — вздохнул Луи и прислонился к Гарри поближе.

Стайлс ничего не ответил, но всунул какой-то стакан в руку Луи. Тот сжал его и одним глотком выпил воду. Жидкость смягчила горло, тело потихоньку отпускала боль, которую парень и не заметил, пока она не пошла на убыль.

— Чувствую себя хреново.

— Ну, логично, — в голосе Гарри слышалась досада. — Такое случается, когда принимаешь… То, что ты принял.

— Я не знал, что это такое, — заверил Луи, смотря в зелёные глаза. Если лежать на полу, Гарри кажется таким высоким.

— Глупый поступок, — заметил Гарри, хмурясь. — И никто из твоих друзей не остался, чтобы присмотреть за тобой. Никто из них. Кроме Зейна, но он не в той кондиции, чтобы как-то помочь. Тебе повезло.

Луи почувствовал смесь злости и разочарования. Кто вообще этот парень, чтобы судить его и его друзей? Он ничего не знает.

— Повезло, что ты такой добрый спаситель? — саркастически выплюнул Луи. — Если ждёшь благодарности, советую не тратить времени попусту.

— Успокойся, — вздохнул Гарри и протянул руку.

Луи уставился на неё.

— И что мне делать, по-твоему?

На лице у Гарри мелькнула страдальческая гримаса, он нагнулся и с силой, о которой нельзя было подозревать, глядя на это худое тело, поднял Луи с пола. Руки его остались на талии Томлинсона и тот не попытался освободиться просто потому, что знал, что это приведёт к падению.

— Где твоя спальня? — спросил Гарри.

— Просто оставь меня на диване, — ответил Луи. Он не хотел, чтобы этот парень с осуждающими зелёными глазами и спокойным голосом заходил в его спальню.

— Где твоя комната? — повторил Стайлс, игнорируя предыдущий ответ.

— Второй этаж, последняя, — признался Луи нехотя.

В гостиной Томлинсон предпочёл не осматриваться — там был полнейший хаос, который нужно будет убрать завтра. Там никого не было, кроме Зейна, прикорнувшего у дорогущего цветка его матери — теперь погнутого и потерявшего часть листьев. Луи обеспокоенно посмотрел на друга, но Гарри быстро пронёс его мимо валяющегося на полу тела.

— Нельзя его так оставлять, — мягко сказал Луи, пытаясь посмотреть через плечо назад, когда они добрались до лестницы.

— Я уложу его на диван, как только доставлю тебя в кровать, — пообещал Гарри.

Луи сглотнул, когда Гарри прижал его потеснее, чтобы удобнее было подниматься по лестнице. Наверное, он смял Стайлсу рубашку: пальцы дотронулись до кожи, когда Лу попытался обхватить его в ответ.

— Куда делся твой друг? — спросил он, когда наконец увидел дверь своей комнаты в конце коридора.

— Найл отвёз его домой, — ответил Гарри, потихоньку ослабляя хватку. — Он бы заставил нас остаться и убрать тут всё до блеска. Он такой. Слишком много на себя берёт.

Луи издал неопределённый звук, а Гарри толкнул дверь в его комнату. На полу стояло пару стаканов, покрывало на постели сбито. Наверное, на ней кто-то обжимался. Луи скорчил гримасу. Гарри вряд ли разрешит сжечь простыни прямо сейчас, надо бы не забыть закинуть их в стирку завтра. И принять долгий душ. Очень долгий.

Гарри поддерживал тело Луи одной рукой, а второй поправил постель и уложил туда второго парня с облегчённым вздохом. Как же он устал. Словно бегал всю ночь без передышки. Ноги горели огнём.