Лиам легко переворачивает их, оказываясь сверху, что должно раздражать Зейна, но почему-то он воспринимает это спокойно в этот раз. Особенно, когда Лиам чуть приподнимает его, вынуждая сесть и поднять руки, чтобы аккуратно стянуть с него футболку.

– Ты куда собрался? – изумленно спрашивает Зейн у вдруг прекратившего ласки Лиама, сползшего с кровати и двинувшегося к выходу.

Лиам не оборачивается, молча закрывая дверь и опуская покрывало, чтобы скрыть все, что будет происходить в камере. И, да, это, наверное, хорошая идея.

Прежде чем вернуться в кровать к ожидающему его Зейну, Лиам избавляется от своей рубашки и, расстегнув джинсы, стаскивает и их. Зейн какое-то время наблюдает за ним, а потом следует его примеру, скинув все в созданную Лиамом кучку одежды. Когда они оба освобождаются от сковывающих их тряпок, Лиам подходит к кровати и склоняется над Зейном, взглядом медленно скользя по всему его телу, словно пытаясь запомнить каждый сантиметр.

– Не собираюсь заставлять тебя остаться, – сообщает ему Лиам, проводя кончиками пальцев вдоль ребер Зейна, что вынуждает того задрожать от нетерпения. – Не собираюсь с тобой и дальше спорить, – вновь открывает рот Лиам, прослеживая и надавливая на напрягшиеся мышцы живота Зейна.

– Окей, – просто говорит Зейн, не зная, что еще он может сейчас сказать.

– Но я собираюсь предоставить тебе важную причину для этого, – в глазах Лиама отчетливо можно увидеть решимость, с которой он рассказывает об этом. – Так много причин и поводов, что ты никогда не захочешь уходить.

Зейн смотрит ему в глаза и думает, что Лиам и так уже многое дал ему.

– Я не хочу оставаться, потому что не хочу потом потерять все это. Понятно?

– Ничего не понятно, – качает головой Лиам. – В этом гребаном мире столько проблем, и я не позволю тебе убегать от единственной хорошей вещи, только потому, что ты боишься когда-нибудь потерять это.

Зейн гулко сглатывает, и Лиам взглядом прослеживает движение его кадыка, опускает голову и прижимает губы к выставленной словно на показ длинной шее. Губы Лиама мягкие и влажные, и Зейн дугой изгибается под ним, желая ощутить их прикосновение на всем своем теле.

– Останься, – шепчет Лиам ему в шею. Спускаясь чуть ниже, замирая напротив его груди, он повторяет: – Останься, – оставив метку на подрагивающих бедрах Зейна, он вновь произносит: – Останься, – стащив с себя и Зейна давящие на пах боксеры, он не удерживается снова: – Останься.

Зейн пытается прервать Лиама и втянуть его в новый поцелуй.

– Прекрати.

– Неа, – качает Лиам головой и перемещается чуть ниже, удобно усаживаясь у него на ногах. Он обертывает ладонь вокруг стоящего члена Зейна и лениво надрачивает его, что совершенно недостаточно для того, чтобы он кончил, но вполне хватает, чтобы выбить его из колеи. – Останься.

– Нет! – хрипло стонет Зейн.

Лиам поднимается и уверенно раздвигает его ноги, Зейну остается только наблюдать за тем, как он дразняще смачивает пальцы у себя во рту и подносит их к его дырке, обводя по кругу и слегка проталкивая их внутрь. Зейн до боли прикусывает губу, чтобы не дать вырваться еще одному жаркому стону от того, что творит с ним этот парень. Вдруг Лиам отстраняется, убирая скользящие внутри пальцы и прекращая ласкать Зейна, из-за чего тот разочарованно стонет, пока Лиам тянется к полке над кроватью за чем-то, что оказывается смазкой.

– Где ты это взял? – удивляется Зейн. – Мы посреди апокалипсиса, а у тебя есть смазка?

– У Луи был лишний флакон, – смущенно почесав щеку, Лиам откупоривает баночку. – Ты же знаешь, что он тоже будет переживать, если ты уйдешь.

– Лиам, – тяжело вздыхает Зейн, откидываясь вновь на подушку. – Пожалуйста. Я умоляю тебя. Перестань.

Лиам качает головой, явно не собираясь останавливаться и прекращать свои попытки, пока согревает чуть прохладную смазку, растирая ее пальцами. Спустя мгновение он вновь проникает ими в Зейна, который подает бедра вперед, стараясь заполучить больше телесного контакта, но все, что ему дает Лиам, – это лишь один палец, смазывающий тугие стенки.

– Мне нужно, чтобы ты остался, – к одному пальцу, Лиам добавляет второй.

В этот раз Зейн позволяет стону сорваться с губ, вместе с наверняка расстраивающим Лиама словом:

– Нет.

Лиам раздвигает пальцы внутри него, растягивая, и Зейн извивается под ним, цепляясь руками за простынь. На удивление, без особых проблем Лиам находит то самое место, из-за прикосновения к которому Зейн забывает, как дышать, и напрягается. Лиам нежно проходится по нему костяшками пальцев несколько раз до тех пор, пока Зейн не начинает трогательно хныкать, пытаясь насадиться еще глубже.

Лиам добавляет еще один палец, и Зейн облегченно вздыхает, когда легкая боль смешивается с нарастающим с каждой минутой наслаждением. С этим приходит то отчаянное желание и надобность в ком-то, как бывает, когда ты на грани смерти. Но это не имеет ничего общего с желанием прикоснуться к какому-то другому человеку, убедиться, что он в порядке. Это просто необходимость именно в Лиаме. Жажда быть везде, вторгаясь во все его чувства и ощущения, быть единственным для него.

– Ну, давай же, – просит Зейн, зажмуриваясь от накрывающего с головой удовольствия. – Лиам, пожалуйста.

Лиам легко целует внутреннюю сторону его бедра и перемещается так, чтобы оказаться между его разведенных ног. Открыв глаза, Зейн наблюдает за тем, как Лиам смазывает себя и без особых забот отбрасывает бутылочку куда-то за спину. Но прежде чем проникнуть внутрь так ждущего его Зейна, Лиам пробует снова, мягко, умоляя:

– Останься.

Зейн не может сейчас опять вернуться к отрицанию и сказать простое «нет», поэтому он впивается ногтями в спину Лиама и взглядом велит ему не тормозить. Лиам вздыхает, смирившись, и выполняет немую просьбу. Жар от растяжения ощущается почти приятным, как и то, как Лиам накрывает собой все его тело. Осторожно Лиам продвигается сантиметр за сантиметром, пока не оказывается практически полностью внутри, туго сжимаемый со всех сторон. Лиам медленно и лениво целует Зейна, ожидая, когда он расслабится и сам толкнется бедрами вверх, желая получить его до конца.

Спина Лиама мокрая от пота и напряжения, когда Зейн обхватывает ногами его талию, чтобы соприкоснуться с ним как можно большими участками кожи. Они движутся медленно, горячо, наполняя комнату лишь звуками дыхания и шлепками кожи о кожу. Зейн закрывает глаза, теряясь в ощущении члена Лиама, так правильно движущегося в нем, и кожи Лиама под ладонями. Лиам присасывается к его шее – сильно, до легкой боли, оставляя свои метки, – от чего член Зейна твердеет еще сильнее, зажатый между их телами, но он просто не может сейчас отстраниться хоть на миллиметр, чтобы прикоснуться к себе.

Кровать скрипит и стучит о стену из-за них, но Зейн едва замечает это, когда Лиам приподнимается на руках и, обхватив одну его ногу, закидывает ее себе на плечо, переходя от медленного и расслабляющего темпа к быстрому и более грубому. Лиам крепко держит его за лодыжку не давая соскользнуть с влажного плеча, но теперь Зейн не может цепляться за его спину и, недолго думая, оборачивает ладонь вокруг своего члена, пытаясь двигать рукой в ритм с Пейном.

Лиам ударяется головой о потолок верхней койки и из Зейна вырывается короткий смешок, который тут же обрывается, стоит Пейну вновь задеть чувствительное местечко внутри. Он встречается взглядом с Лиамом, попадая в ловушку этих чертовых глаз, кажущихся иногда теплыми и открытыми, а иногда становящихся холодными и отстраненными. Прямо сейчас они наполнены отчаянием, и это отдает болью в грудь Зейна.

– Быстрее, – требует Зейн, потому что хочет перестать думать. И Лиам мгновенно отзывается на его просьбу, загоняя себя в него более ожесточенно, что оказывается именно тем, что и нужно. – Блять, Лиам. Бляяять… – Лиам замирает, возможно, напуганный из-за поспешности своих действий, но Зейн качает головой: – Нет, нет, не останавливайся, Лиам…