Зейн рывком бросается к катане, хватает ее и ждет, пока Лиам заберет свой пистолет, перепроверив наличие в нем патронов и запасного магазина. Они тоже не утруждаются себя запиранием двери, покинув оружейку. В общей комнате они находят только Уайета и Уилсона, обнявшего его и прижавшего к себе.

– Что случилось? – жестко требует ответа Лиам.

– Мэри и Карсон были на дежурстве, – нервно качает головой Уилсон. – Ворота почему-то оказались открыты, никто не заметил, и стадо…

Лиаму больше не нужны слова, и он срывается с места, несясь к выходу из здания, Зейн бежит за ним, догоняя уже у самой двери, которую он осторожно закрывает, когда они оба оказываются на улице.

Поле ярко освещается, благодаря включенным аварийным огням по периметру, и все происходящее на нем прекрасно видно. Ведущие на поле ворота закрыты, но само оно заполнено живыми и мертвыми. Они просто повсюду. Гарри и Луи спиной к спине стоят в самой середине, убирая столько ходячих, сколько могут достать. Чуть ближе к воротам он видит Найла, который, видимо, и был занят тем, чтобы их закрыть. Там есть и другие из их группы, но Зейн эгоистичен в какой-то мере и достаточно мужчина, чтобы признаться самому себе, что об этих трех он беспокоится в первую очередь.

Слишком много ходячих все еще вокруг, но не настолько, чтобы они не смогли справиться с ними. Зейн уверен, что они смогут.

Лиам не заморачивается долгой оценкой ситуации, в отличие от осматривающего все Зейна, и, подрываясь с места, спешит к отделяющим его от поля воротам, успевая закрыть их перед самым носом Малика.

– Лиам! – предупреждает его Зейн, на что тот только отрицательно мотает головой и торопится на поле. – Лиам!

Зейн потрясенно смотрит ему в спину. Этого просто не могло произойти. Нет! Нет, нет, нет. Зейн кричит ему вслед, но Лиам ни разу не поворачивается в его сторону. Он просто начинает стрелять, методично убивая ходячих, пока все, что остается Зейну – это беспомощно стоять за сеткой. Он мог бы, конечно, сбегать внутрь и спросить у Уилсона запасные ключи, вдруг они есть. Но Зейн не может сдвинуться с места от мысли, что, пока он будет в здании, с Лиамом что-то случится… он не знает, что он сделает. Этого просто не может произойти.

Зейн трясет головой и вцепляется пальцами в сетку, дрожа всем телом. Хотя на улице все еще вполне тепло, но он не чувствует этого. Он не может оторвать взгляд от Лиама, ощущая, как тело сковывает холод страха. Злость поднимается изнутри, отравляя его мысли. Как, блять, он посмел?! Как он посмел не допустить Зейна к сражению, когда он так был готов к этому?! Разве вчера он не обещал, что никогда так не сделает? Что он не оставит Зейна позади?

Он бежит к Найлу, который ближе всего к воротам и в окружении большой толпы. Зейн задерживает дыхание, когда часть из них перестает толкаться, чтобы добраться до Найла, и оборачивается к Лиаму. Он не знает, что происходит с остальными. Он слышит крик Луи, зовущего Гарри по имени, и чьи-то женские крики, но не может пойти к ним, чтобы проверить, что там. В любом случае он вряд ли может чем-то помочь, застряв с другой стороны забора, оставленный лишь наблюдать за творящимся ужасом.

Лиам и Найл практически справляются с группой ходячих, которая разделяет их друг от друга, когда Зейн немеет, видя, как Лиам исчезает из его поля зрения.

– Нет! – Зейн кричит, беспомощно сотрясая забор, неимоверно желая просочиться сквозь него сейчас. Но единственное, чего он добивается, – это звук гремящих цепей, сливающихся вместе со стонами мертвецов в воздухе и криками живых.

Зейн не видит, что происходит: слишком много гниющих тварей перегородили ему вид на Лиама. Зейн отчаянно зовет Найла по имени, пытаясь докричаться, пока тот не поворачивается и не замечает то, что случилось. Найл резко двигается вперед, но Зейн все еще не может сказать, добрался он до Лиама или нет. Зейн продолжает кричать, даже с пересохшим горлом, даже когда вместо слов из его рта вырывается только бессильный, болезненный звук.

И вдруг он видит, что Лиам встает, и он жив и все еще сопротивляется напирающим мертвецам. Зейн отпускает забор и падает на колени, потому что его дрожащие ноги слишком слабы, чтобы держать его. Он рассеянно вытирает щеки, совершенно не удивленный тем фактом, что они влажные от слез.

Кто-то блокирует ему вид на поле, пока открывает ворота. С обеспокоенным лицом Луи бережно заносит Гарри во внутренний дворик. Очевидно, что он тоже жив, иначе Луи выглядел бы совсем по-другому.

Зейн отползает назад и всеми силами пытается встать на негнущиеся ноги. Луи что-то спрашивает у него, но Зейн не разбирает и не слышит его слов, потому что на ходу вытягивает катану из ножен и торопится к Лиаму. Поле идет слегка под уклоном, и Зейн чуть спотыкается, практически падая, но удерживает равновесие, не переставая ни на секунду убивать всех попадающихся ему на пути мертвецов.

Найл почти попадает в него, когда Зейн сломя голову проносится мимо. И Зейн благодарит бога за то, что прицел у Найла сбит, потому что пуля пролетает в каких-то сантиметрах от него. Он не останавливается и бежит, пока с силой не врезается в Лиама. Они оба падают на землю, тут же резко подскакивая.

Лиам бросает на него недоверчивый, болезненный взгляд и снова продолжает стрелять. Он молчит, не произнося ни слова, как и всегда, в отличие от Найла и остальных, перекрикивающихся между собой. Звуки выстрелов оглушительным эхом разносятся по полю, но Зейн едва замечает их. Он размахивает мечом, надеясь, что адреналин от борьбы за жизнь заглушит остальные чувства: гнев и боль за то, как поступил с ним Лиам. Но это не помогает.

Наконец они разбираются с этой группой ходячих и втроем разбредаются по полю, чтобы закончить с остальными. Они не единственные живые на поле, даже несмотря на то, что Гарри и Луи уже где-то внутри здания занимаются ранением Стайлса. Зейн находит арбалет Гарри и, подняв его, закидывает на плечо.

Он не уверен, сколько времени у них занимает, чтобы расчистить все поле, но когда они делают это, то, не сговариваясь, все вместе направляются во двор. Зейн разрывается между нежеланием когда-либо вообще говорить с Лиамом и желанием никогда его от себя не отпускать. Но он в любом случае не идет к нему и не цепляется за него, как делал это раньше. Вместо этого он старается оставаться от Лиама как можно дальше, хотя не может бороться с собой и не отводит от него глаз.

В общей комнате все молчат, за исключением Уайета, который рыдает на груди Уилсона. Гарри лежит на одном из столиков, и Луи стоит рядом с ним, пальцами нежно прочесывая его кудри. Все садятся, и Зейн занимает себя тем, что пересчитывает всех. Он просто физически ощущает пустоту в помещении из-за отсутствующих людей, даже если он еще не успел определить, кого же все-таки нет.

Мария сидит одна за столом, положив голову на руки, и Зейн понимает, что Карсон мертв. Он смотрит вокруг, чтобы подтвердить свои подозрения, замечая, что его нигде нет. Потрясенным взглядом он продолжает обводить комнату: там Джордан, сидит рядом с Уилсоном и Уайетом, Найл с Лиамом, Лена с Сэмом, а Джен… Джен…

– Где она? – тяжело дышит Зейн, немедленно требуя ответа.

Стоящий на другой стороне комнаты Лиам, о чем-то, видимо, спорящий с Найлом, замолкает и переводит на Зейна нахмуренный взгляд. Лиам не единственный, кто смотрит на него сейчас, но важен только он.

Кто-то рыдает. Но кто именно: Лена или Мэри – он не может сказать. Лиам прерывает зрительный контакт и бегло осматривает комнату. Зейн видит, как меняется выражение его лица, когда он понимает, о ком идет речь. В этот же момент и к самому Зейну приходит осознание этого.

– Нет! – говорит Лиам, качая головой. – Нет! Нет!

Найл тянется к нему, но Лиам отступает от него, продолжая качать головой.

– Мы были на вышке, – громко начинает Мэри. Зейн переводит взгляд с Лиама на нее, как и все остальные. – Мы… – ее голос дрожит, – играли в карты. И… и не особо обращали внимания на обстановку. Никто обычно и не занимается этим на дежурстве. Мы… мы думали, все было отлично. А потом… трое из них зашли в помещение и напали на него, схватили и…