Когда они оба очищаются от всего налипшего на них дерьма, Лиам забирает мыло из его ладоней и откидывает куда-то в сторону. Зейн не видит, куда оно падает, потому что вновь оказывается припечатан к стене. Его спине снова холодно, и маленькую его часть, совсем незначительную, начинает раздражать то, как легко Лиам обходится с ним. Но эта же часть тут же затыкается, когда Лиам падает перед ним на колени.

Зейн всеми силами старается выключить воду, цепляясь за неподдающийся сразу вентиль. Наконец ему это удается, и острые струи перестают падать на лицо находящегося внизу Лиама, устроившего обе руки на его бедрах и глядящего на него из-под полуопущенных век. Его ресницы слиплись, а вода стекает по его широким плечам.

– Это нормально? – спрашивает легко Лиам, широко раскрыв глаза.

– Это… блять, – хрипло выдыхает Зейн. Он кивает так быстро, что ударяется затылком о стену слишком сильно, ощущая кратковременную вспышку боли, которая сейчас его совершенно не заботит.

Лиам тоже кивает и, обернув ладонь вокруг члена Зейна, наклоняется вперед, дразняще облизываясь. Зейн забывает, как дышать, и вообще не может думать ни о чем, кроме губ Лиама, языком бережно обводящего головку и вынуждающего его колени подгибаться от внезапно накатившей на него слабости.

Он действительно не хотел бы, чтобы они занимались этим в душе, сомневаясь в том, что Лиаму удобно стоять на коленях на холодной плитке. Да и ему самому не помешало бы за что-то ухватиться, чтобы остаться в вертикальном положении, а не сползти в изнеможении на пол. Лиам широко раскрывает рот, пытаясь принять его в себя целиком, и Зейн хочет слегка помочь ему, подтолкнуть, цепляясь за волосы, которых у того, блять, нет. Все, что он сейчас может – это бессильно царапать мокрую стену позади себя, пока Лиам скользит губами вдоль его ствола.

В ушах стучит кровь, а тело, кажется, ему даже не принадлежит, потому что все его чувства скапливаются в одном месте, на котором так сосредоточен Лиам: он втягивает щеки, сжимает губы и, насаживаясь на всю длину, касается кончиком языка снизу. Зейн не сдерживает мягкий стон, который эхом отражается от стен, и когда Лиам вторит ему, натянутый глоткой на член, это посылает дрожь через все его тело. Зейна трясет, и он дергает бедрами, когда Лиам нежно подхватывает его яйца в ладони, сжимая. На какое-то мгновение он встречается с Лиамом взглядом и теряется в ощущениях.

«К черту ночные кошмары», – думает он. Потому что это то, что он хочет видеть каждый раз, когда закрывает глаза: охуенно выглядящего Лиама с растянутыми до неприличия губами, порозовевшими щеками и чуть влажными из-за душа плечами. Но Зейн почти теряет все это, когда Лиам использует свободную руку, чтобы подрочить себе, одновременно с этим ускоряя движения и на его члене. Зейн зажмуривается и пытается хоть немного выровнять дыхание, потому что не хочет, чтобы все заканчивалось так быстро.

Он нагло устраивает ладонь на шее Лиама, потому что должен же он держаться хоть за что-то. И Лиам не жалуется, когда Зейн ногтями впивается в его кожу, за что он ему безмерно благодарен, просто до невозможности нуждаясь в такой маленькой прихоти, иначе он полностью потеряется в ощущениях губ и языка Лиама, ласкающего его.

Кто-то нетерпеливый стучит в дверь, нарушая их уединение. Лиам не отвлекается, а Зейн бросает в сторону звука короткий взгляд.

– Ваше время истекло! – орет из-за двери Найл.

– Дай нам… еще… – Зейн внезапно затыкается, опуская взгляд на невинно смотрящего на него в ответ Лиама, сладко посасывающего головку члена.

– Что? – переспрашивает за стенкой Найл.

– Еще одну минуту, – кричит Зейн, прикрыв глаза дрожащими веками. – Блять!

Он хочет продлить этот момент навечно. Не хочет снова сталкиваться с внешним миром. Он хочет остаться с Лиамом здесь и никогда никуда не уходить. К сожалению, хорошие вещи не могут длиться вечно, и Зейн сильнее впивается ногтями в шею Лиама, когда чувствует разливающееся по телу тепло.

– Лиам, – коротко выдыхает Зейн. И если бы у Лиама были волосы, то он бы вовремя отдернул его от себя, но он не успевает сделать это. Лиам отстраняется сам с пошлым хлюпающим звуком и продолжает надрачивать себе. Его губы покраснели и распухли, и он не отрывает другой руки от члена Зейна, быстро двигая ею, пока Малик не кончает, безуспешно цепляясь короткими ногтями за скользкую стену.

Лиам догоняет его спустя какое-то мгновение, мучительно хватаясь за бедра Зейна и с силой прикусывая нижнюю губу. Зейн успевает задаться вопросом, как он еще не повредил ее? Они на пару секунд остаются каждый в том положении, в каком оргазм настиг их: Зейн прислонившись к стене, Лиам на коленях на полу. Пока Лиам наконец не поднимается вверх и не произносит чуть севшим голосом:

– Кажется, нам не помешает еще один душ.

Из Зейна вырывается булькающий смех, который он и сам не ожидал, и он согласно кивает, не отводя от Лиама глаз. Найл снова что-то кричит им сквозь дверь, но они оба успешно игнорируют его, быстро споласкиваясь, прежде чем одеться, не уставая мило хихикать друг с другом все время. Когда они открывают дверь, то обнаруживают Найла, прислонившегося к противоположной стене, хмуро уставившегося на них.

– Вы, что, не могли потрахаться в своей камере или на смотровой башне? Как делают все остальные? – спрашивает он, удрученно качая головой.

Лиам сжимает губы, пытаясь удержаться от смеха, а Зейн не собирается этого делать. Он думает, что они недостаточно смеются и не хочет сдерживаться, когда что-то хорошее происходит с ними.

Найл назло им с силой хлопает дверью, скрывшись в ванной, и Лиама прорывает на смех, когда он хватается за Зейна, который и не переставал улыбаться.

Успокоившись немного, они направляются на кухню, чтобы помочь Гарри и Лене приготовить ужин. Хотя Гарри особо и не позволяет им принимать в этом участие. Он постоянно шлепает их по рукам, когда они пытаются к чему-то прикоснуться, и, отчаявшись, они просто дурачатся на кухне, пока Лена не выгоняет их оттуда совсем.

– Сегодня неплохой день? – спрашивает Лиам, пока они шарахаются по коридорам туда-сюда, слишком часто сталкиваясь ладонями, чтобы это было обычной случайностью.

– Да, – соглашается Зейн.

Вечером они занимают себя игрой в Рами с Уайттом и Уилсоном. Лиам мог бы стать отличным актером. Он удачно притворяется расстроенным, когда якобы проигрывает Уайтту, утешающему его.

– В следующий раз я дам выиграть тебе, Лиам, – обещает пацан.

Зейн улыбается, глядя вниз на свои руки, думая, что не стоит повторять то, что было сегодня, потому что привязаться может не только Лиам.

========== 3.3. ==========

На следующую ночь они просыпаются, едва успев сомкнуть глаза, от чьего-то истошного вопля. Зейн резко подрывается, усаживаясь прямо, и пытается в темноте схватиться за Лиама. Лиама, который уже выскочил из кровати и старается натянуть на себя футболку, но с которым, к счастью, все нормально. Он не ранен. Отлично.

– Что происходит? – спрашивает все еще находящийся в полусне Зейн.

– Я не знаю, – качает головой Лиам, проскальзывая в кроссовки. – Оставайся здесь.

– Ни за что! – встает с кровати нахмурившийся Зейн, которому совершенно не улыбается отпускать Лиама куда-то в неизвестность одного.

– Зейн, пожалуйста, – успевает произнести умоляюще Лиам, прежде чем они слышат еще один отчаянный крик в другом конце тюрьмы.

– Нет!

– Я не смогу справиться с тем, что вдруг ты покалечишься, – грубо хватает его за плечи Лиам, видимо, пытаясь напугать. – Останься.

– Ты идешь, значит, и я иду, – Зейн отпихивает его от себя и протискивается мимо него на выход из камеры.

Лиам издает разочарованный звук, но прекращает спор – на это нет времени.

От отпирает основную решетку, и они бегут по коридору, двигаясь в сторону главного блока. Лиам останавливается в одном из проходов и спешит к оружейной комнате, чтобы открыть дверь, которая уже оказывается разблокирована. Беспокойство внутри Зейна растет, ведь они никогда не оставляют эту комнату открытой. Единственная причина для этого может быть, только если кто-то так спешил, что просто не нашел времени задержаться даже на минуту.