- О, боже, - стонет Зейн. - Боже мой. Блять. Лиам, Лиам…

Лиам снова берет его за руку, и Зейн осознает, что он единственный, кто паникует. По крайней мере, он не слышит еще чьей-то паники, только раздраженное «блин, можно мне салфетку, пожалуйста? Я разлил воду».

- Почему тебе не страшно? - шипит он на Лиама. - Это твой первый полет, и… о, черт. Ты слышал это? Мы разобьемся, умрем и сгорим, и…

- Мы не разобьемся, - говорит Лиам.

- Да откуда ты знаешь? - рявкает Зейн. - Ты что, управляешь самолетом? Нет. И мы умрем. Я задыхаюсь. Я не могу… мне страшно, я…

Лиам отпускает его руку, и Зейн хнычет от потери телесного контакта и от того, насколько страшнее ему от этого становится. Но затем Лиам проскальзывает рукой ему под одеяло, и страх тут же испаряется.

- Что ты делаешь? - шепчет Зейн, на что Лиам смотрит на него невинным взглядом.

- Успокаиваю тебя.

Лиам проводит ладонью по его бедру, останавливается над пахом, и Зейн резко оглядывается по сторонам. Места, параллельно им, почти пустые, не считая мужчины среднего возраста, мирно храпящего, несмотря на то, что самолет качает и, кажется, теряет высоту. Он не знает, видит ли их кто-то сзади, и оборачиваться, чтобы проверить, не собирается.

- Это… наверное, это не очень хорошая идея, - как можно тише говорит Зейн. - Кто-то может встать и увидеть, или…

Лиам крепко сжимает его член сквозь джинсы и… да, у Зейна стоит. Это не в его власти.

- Ты все еще дрожишь, - говорит Пейн.

- Да, но, может, это связано с тем, что ты трогаешь мой член, так что… Ой, блять, - он зажмуривается, пытаясь сосредоточиться на руке Лиама, а не на комке, который подступает к горлу из-за продолжающихся покачиваний самолета.

Лиам легко справляется с его джинсами, опускает молнию, и Зейн судорожно оглядывается по сторонам, чтобы еще раз проверить, что за ними никто не наблюдает, в то время как рука Лиама проделывает путь в его трусы. Слишком тесно, не хватает места, но Пейну все равно удается обхватить его ствол. Лиам тянется через подлокотник, и Зейн наклоняет голову в ожидании губ Лиама, но тот лишь легко касается своими губами его со словами «блять, ты такой сексуальный».

Самолет дергается, но Лиам только крепче сжимает его и водит большим пальцем по головке, чтобы растереть смазку. Зейн резко закусывает язык, чтобы не застонать, снова закрывает глаза, хотя ему не удается сдержать испуганный взвизг, когда самолет снова дергает, но Лиам спокойно отвлекает его разговором.

- Прямо перед тем, как ты кончаешь, - говорит он, обдавая губы Зейна горячим дыханием, - на твоем лице появляется это выражение… - он останавливается на секунду, чтобы достать член из боксеров и джинсов, осторожно, чтобы не скинуть одеяло, хотя оно и так почти не скрывает происходящего под собой. - Это лучшее, что я когда-либо видел. Ты такой красивый, но в этот самый момент, зная, что я виновник этого… - его речь прерывается его же стоном, Лиам ускоряется, и звуки движения его ладони легко могут их выдать, но Зейн не в силах его остановить.

- Лиам!

- Знаю, - говорит Пейн. - Блять, у меня стоит только от вида того, как ты пытаешься не стонать. Ты такой пошлый, правда.

Зейн закидывает голову назад и подносит кулак ко рту, закусывая костяшки. У Лиама всегда были немного мозолистые пальцы, и это приносит только большее удовольствие. Он чудесным образом знает, что предпочитает Зейн, как правильно обхватить, когда ускорить движения, а когда замедлить, держа его на грани. Его тело все еще напряжено, но больше не из-за страха. Зейн чувствует, как внутри всё горит, пытается восстановить дыхание и не толкаться в кулак Лиама.

- Уважаемые, с этого момента нас ожидает только ясное небо, - слышит он голос из колонок.

И только теперь до него доходит, что самолет больше не шатает. Малик облегченно вздыхает и сосредотачивается на ощущениях, которые вызывает у него Лиам. Он сейчас так близко, и затем…

Без всякого предупреждения рука Лиама исчезает. Зейн медленно открывает глаза, резко глядя на парня.

- Лиам, что…?

Лиам усмехается себе под нос и берет в руки комиксы.

- Может быть, в следующий раз, когда я скажу не тратить на меня деньги, ты меня послушаешь, - весело говорит он.

У Зейна отпадает челюсть. Его взгляд падает на бугор, поднимающий его одеяло, и затем снова возвращается к Лиаму.

- Ты должно быть шутишь. Детка, Лиам, ну же. Я так близко, пожалуйста. Не надо. Лиам, давай же.

- Нет, - он облизывает пальцы и переворачивает страницу. - Хм, не хочешь сходить на «Тихоокеанский рубеж», когда у тебя будет выходной? Судя по всему, это неплохой фильм, - он поворачивается к Зейну с невинным выражением лица. - Что-то не так, малыш?

- Лиам, - шипит он, - блять, я же не могу дрочить в самолете!

- Надо было думать об этом раньше.

Зейн продолжает прожигать его взглядом, но на Лиама это никак не действует. Поэтому он пытается сделать обиженное лицо и даже умоляет, но Лиам упрямо его игнорирует, хоть Зейн и замечает, что у него тоже стоит и предлагает позаботиться об этом, если только Пейн поможет ему первым. Но он отказывается, поэтому в итоге Зейн «пакует» свой член обратно в джинсы и отправляется в туалет. Честно, это совершенно унизительно дрочить в туалете гребаного самолета, но сейчас проблема в физической боли — это необходимость кончить, не желание.

Он выходит из туалета с красными щеками, но никто не смотрит на него по-странному и, кажется, ничего не подозревает. Зейн падает обратно на свое место и, надув губы, смотрит куда-то в пустоту.

- Теперь мы квиты? Это можно считать расплатой? - спрашивает он, и Лиам усмехается в ответ.

- Думаю, можно сказать и так.

========== 13 ==========

- В-пятнадцатых, он даже не может помыть грёбаную посуду, - громко продолжает Гарри. - В-шестнадцатых, он никогда не ставит обувь аккуратно возле двери. Постоянно разбрасывает ее по квартире, а мне приходится убирать. В-семнадцатых…

- Гарри, - не выдерживает Зейн. - Ну, хватит.

Гарри, лежавший на диване, садится и с обиженным видом взъерошивает волосы.

- Почему я не могу его ненавидеть? Я мог бы продолжать и продолжать — список просто бесконечный - но я все равно его люблю.

- Потому что он твой лучший друг, - подсказывает Найл.

- Зейн мой лучший друг, - исправляет Гарри, но поспешно добавляет: - ну, если бы у меня был лучший друг. Но у меня нет фаворитов. Я вас всех люблю одинаково.

- Зейн не хочет быть твоим фаворитом, - стонет Малик. - Зейн хочет, чтобы вы с Луи перестали быть идиотами.

- Ну, что же… - Стайлс с вызовом поднимает подбородок. - Гарри хочет, чтобы Луи перестал вести себя, как мудак.

- Найл хочет, чтобы вы закрыли свои рты, - добавляет Хоран, лежа на кровати под боком у Джоша.

- А я просто хочу, чтобы вы перестали говорить о себе в третьем лице, - говорит Джош. - Это бесит и даже пугает.

Зейн закатывает глаза и смотрит на свои часы. Точнее… на часы Лиама. У Зейна ужасная память, он постоянно забывает, что и когда должен сделать, забывает смотреть на время и заводить будильник, и поэтому однажды Лиам надел их ему на запястье. Он никогда их не снимает, за исключением душа. Если честно, это не самые красивые часы. Они старые, секундная стрелка застыла между двойкой и тройкой, но на них выгравированы инициалы отца Лиама, они много значат для парня, поэтому естественно, что Зейн любит их.

- Серьезно? - возмущается Гарри, но в его голосе нет злобы. Скорее умиление. - Не прошло даже и часа. Твоё болезненное восприятие расставаний просто нелепо.

В ответ на это Зейн кидает на него неодобрительный взгляд. Лиам и Луи решили пройтись по магазинам, и у Зейна нет никаких проблем с расставаниями. Он не настолько зависимый, вот не надо. Просто он немного устал, и ему скучно. Зейн хочет вернуться в свой автобус и поспать, но без Лиама он этого сделать не может. Именно поэтому сейчас он в другом автобусе с Гарри и гребаными Кори и Топангой.