Но ничто не вечно. Хоть и не хочется возвращаться, хочется остаться здесь навсегда, но дни пролетают со скоростью света. Вот они уже собирают свои вещи, и настает время прощаться.

Это ужасно. Плачут и шмыгают носом все, кроме его отца и Лиама. Кажется, что мама готова в буквальном смысле запереть их дома и никогда не выпускать. И Зейн был бы только «за».

- Звони мне почаще, - говорит она, обнимая его на прощание. - Каждый час, иначе ты наказан.

Зейн смеется, не смотря на ком в горле и слезы в глазах.

- Да, хорошо.

- И ты, - говорит она Лиаму, отпуская Зейна, чтобы обхватить руками второго парня. - Приезжай, когда захочешь, понял? И позаботься о моем мальчике.

- Я позабочусь, - кивает Лиам, - обещаю.

- Я не сомневаюсь, - она гладит его по щеке. - Ты хороший парень, Лиам. Ну, а теперь езжайте, пока я не связала вас и не оставила здесь навсегда.

Лиам берет их вещи и кладет в машину, пока Зейн обнимает остальных членов семьи. Как только он собирается присоединиться к Лиаму, мама снова притягивает его к себе и шипит на ухо:

- Не дай бог, я не первая узнаю о вашей помолвке! Если я прочитаю об этом в каком-то журнале, ты труп. Понял?

Зейн отдергивается с широко распахнутыми глазами, сердце в груди бешено колотится.

- Счастливого пути, милый! - радостно говорит она, толкая его к машине. - Позвони мне, как доберетесь, чтоб я знала, что вы в порядке.

- Я… хорошо, - шокировано произносит Зейн и медленно подходит к двери, ошарашенный услышанным. Он садится на свое место, Лиам опускает стекло, машет всем на прощание, и они отъезжают. Зейна хватает только на то, чтобы пристегнуть ремень дрожащими руками.

Помолвка. Помолвка. То есть с расчетом на то, что они поженятся. Его мама думает, что… что они с Лиамом… и… Он никогда в жизни не задумывался о браке. Никогда. Некоторые люди хотя бы как-то представляют себе своё будущее: когда они поженятся, заведут детей, обустроят дом. Зейн — никогда. Дело не в том, что он против брака, просто он никогда не задумывался о нем в отношении себя.

Брак. Это же навечно. Ну, нет, не всегда, но он не представляет, что когда-нибудь разведется. Если он когда-нибудь заключит брак, то явно с человеком, с которым не захочет расставаться. Но это же значит… провести остаток своей жизни с одним человеком. Подобное обязательство вызывает у него чувство паники. Как можно кому-то такое пообещать? Как можно такое пообещать себе? Пообещать себе, что и через тридцать лет ты будешь счастлив с этим человеком? Да черт возьми, он даже не может придумать, что съесть на завтрак, о каких обязательствах на всю жизнь может идти речь?

Но она сказала это так, словно это очевидное. Словно это неизбежное обстоятельство, а не возможность.

- Вы скоро снова увидитесь, - вырывает его из мыслей Лиам. Одной рукой он держит руль, а вторую кладет Зейну на колено, и на его лице отображается явное беспокойство.

И он думает, что причина его тягостного молчания в том, что Зейн расстается с семьей. И да, довольно скоро он впадет в эту краткосрочную депрессию, которая наступает после каждого визита домой, когда он свернется в постели и всё время будет скучать по ним. Сейчас же у него приступ легкой паники.

- Я знаю, - натянуто отвечает он. - Я справлюсь.

- Хочешь, я остановлю машину? - предлагает Лиам, улыбаясь во все тридцать два. - Перепихнемся на заднем сидении, отвлечем тебя от грустных мыслей?

Он не может сдержать смеха, несмотря на смятение в душе.

- Такой вариант возможен?

- Нет, - с сожалением говорит Пейн. - Но я могу тебе отсосать, когда приедем домой?

- Так ты заедешь ко мне ненадолго или собираешься избегать меня, как и в прошлый раз? - Зейн тянется к радио, лишь бы чем-то занять себя.

- Ты знаешь, почему я так делал, - надув губы, напоминает ему Лиам. - И я зайду, если хочешь.

- Хочу, - он усмехается, отталкивая дурные мысли куда подальше и сосредотачиваясь на прелести текущего момента. - Я покажу тебе квартиру. Ты должен увидеть мой душ — он просто огромный.

- Таким образом ты хочешь заманить меня к себе в душевую кабинку?

- Нет, - снова усмехается Зейн и смотрит в окно. - Я заманю тебя тем, что когда мы приедем, я прижму тебя к матрасу и отпущу только, когда мы оба будем покрыты потом и спермой, и у тебя не останется другого выбора, кроме как пойти со мной в кабинку.

На секунду машина слегка отклоняется влево, Лиам кашляет и ужасно краснеет. Зейн продолжает ухмыляться, на время забыв обо всем на свете. Он делает погромче какую-то песню Джастина Тимберлейка с нового диска, который купил Лиам. «I look around and all I see is beautiful, ‘cause all I see is you,» - мурлычет себе под нос Пейн.

Когда песня заканчивается, Зейн снова делает музыку тише и спрашивает:

- Волнуешься насчет полета через два дня?

Лиам на секунду смотрит в его сторону и пожимает одним плечом:

- Не знаю. Я никогда не летал. Не знаю даже, что я чувствую по этому поводу.

- Никогда? - удивляется Зейн.

- Нет, - он снова пожимает плечами. - Но я уверен, что всё будет в порядке. Наверняка я буду сидеть с Луи или, может, с Джои из охраны, мне он нравится…

- Ни за что, - перебивает Зейн. - Ты будешь сидеть со мной.

- Ты перейдешь на эконом-класс? - фыркает Лиам.

- Нет, ты полетишь со мной в первом классе, - просто отвечает Зейн, за что Лиам одаривает его безучастным выражением лица.

- Мой билет уже оплачен тобой… или кто-то там отвечает за эти расходы. Я не могу позволить себе билет в первом классе, Зейн, - терпеливо объясняет он.

- Ты правда думаешь, что я заставил бы тебя платить? - спрашивает Зейн, потому что Лиам явно не догоняет, что Малик готов практически на всё ради него. И, выделив небольшую сумму на билеты, он уж точно не обанкротится.

- Нет, - упрямо говорит Лиам.

- Почему нет? - не понимает брюнет, на что Пейн закатывает глаза.

- Потому что, во-первых, в этом нет необходимости. И, во-вторых, я не хочу, чтобы ты тратил на меня деньги.

Зейн игнорирует его слова и достает телефон. Лиам хмурит брови, наблюдая за тем, как он нажимает кнопки и подносит мобильный к уху.

- Я прямо сейчас позвоню Эль и попрошу поменять твой билет на первый класс.

- Даже не вздумай, - яростно говорит Лиам, но ничего не может сделать, так как ему надо сосредоточиться на том, чтобы не врезаться в едущую впереди машину.

Слышится один гудок, второй, третий, и на четвертый Элеанор поднимает трубку с немного взволнованным голосом:

- Алло? Зейн?

- Да, - отвечает он, игнорируя бешеный взгляд Лиама. - Я звоню спросить насчет полета в понедельник.

Элеанор немного тормозит с ответом.

- Что случилось? Ты же не собираешься переносить ничего, правда? Потому что всё уже расписано, и у тебя нет времени…

- Нет, дело не в этом, - он говорит быстро, так как в ее голосе слышно усталость и панику. - Вообще, это по поводу билета Лиама.

- Ясно, - он слышит ее облегченный вздох. - Что насчет него?

- Можешь организовать, чтобы он сидел со мной в первом классе?

Снова на другом конце короткая пауза.

- Ты хочешь, чтобы вся охрана летела первым классом? - медленно и настороженно спрашивает она.

- Только Лиам, - исправляет Зейн. - И если нужно, я лично заплачу за билет.

- Проблема не в этом, - говорит она деловым тоном. - Не думай, что мы забыли о той вашей фотосессии. Из-за этого столько споров ведется, ты в курсе? У народа начинают появляться определенные мысли, Зейн. И, честно говоря, у меня тоже.

Зейн прикрывает трубку ладонью и смотрит на Лиама.

- Помнишь, ты сказал, что не против всем рассказать? - спрашивает он, и Лиам кивает в ответ. - Ты все еще в этом уверен?

Лиам закусывает губу, и Зейн уже думает, что тот скажет нет, но он говорит:

- Я уверен.

Сделав глубокий вдох, Зейн убирает руку от телефона и обращается к Элеанор:

- Кстати, насчет этого…

__

Ему достается место у окна, но он уступает его Лиаму. Тот все еще с интересом смотрит по сторонам, привыкая к помещению. Зейн видел всё это раньше и, если честно, бывал и в лучших самолетах. По крайней мере, их с Лиамом кресла расположены близко. Он летал в таких салонах, где между креслами расположена чуть ли ни целая стенка, но сегодня ему повезло. Их места находятся рядом с друг другом, разделенные лишь небольшой перегородкой. Места хватает и спереди и сзади, чтобы откинуть спинки кресел до конца. Он пользуется этой возможностью — нажимает кнопку, чтобы выдвинуть подножку, пристегивает ремень и пытается устроиться поудобней. Одиннадцатичасовой перелет — не самая приятная вещь, даже если ты проводишь его в удобном большом «первоклассном» кресле.