Как и предупреждала первая девушка, люди то заходят, то выходят из помещения. Освещение меняется с розового на красное и белое. Также розовые подушки меняют на белые, а в углу комнаты устанавливают генератор пены, который еще не включен. Зейн знает, что Гарри любит эту машину больше всего на свете, и именно поэтому потратил на ее аренду приличную сумму.

Ко времени, когда Зейн допивает свой коктейль, комната выглядит совершенно по-другому, а внизу уже гудит музыка. На балкон, где все еще стоит Лиам, попадают полосы света, оттеняя его лицо радугой цветов, и Зейн начинает беспокоиться. Что, если это всё? Что, если остальные по какой-то причине не покажутся и он останется с Лиамом наедине на всю ночь? Насколько неловко это будет?

Как раз когда он думает об этом, закусив от волнения нижнюю губу, до него доносится знакомый громкий голос:

- Тусовка прибыла!

Естественно, следом за этим в комнате появляется сам Луи. Он оделся в простые джинсы и пиджак поверх белой рубашки и зализал волосы назад. Найл же одет в потертые джинсы и футболку с надписью «100% Stud*». Кто бы сомневался.

- Где наш именинник? - спрашивает Луи, оглядываясь по сторонам. - Черт, да здесь пусто.

- В этом и суть аренды целого помещения, - терпеливо говорит Зейн. - Меньше людей.

- Но как можно проводить вечеринку с четырьмя людьми? - возражает Луи.

Найл закатывает глаза, сочувственно глядя на Зейна, и кладет на угол стола коробочку, украшенную блестящими лентами. Он падает на диван рядом с Зейном и рассматривает Лиама, который обернулся, когда они пришли, но снова продолжил наблюдать за толпой внизу, как только он… как только он что? Решил, что Луи и Найл не несут никакой угрозы? Луи тоже к нему присоединился, и ему не слышно, о чем они говорят, но ему видно, как Луи энергично жестикулирует руками, а тело Лиама содрогается от смеха.

- Кто это? - спрашивает Найл.

- Моя новая нянька, - отвечает Зейн как можно менее злобно. - Лиам.

- Так они не шутили насчет этого?

- Как видишь.

- Хм… - Найл окидывает Лиама еще одним задумчивым взглядом. - Не понимаю, почему ты так злишься. По крайней мере, на него приятно смотреть.

Зейн усмехается.

- Поводок, украшенный бриллиантами, все еще поводок, - тихо говорит он.

__

И только когда приезжает Гарри вместе с Джошем, наконец начинается веселье. И когда Луи перестает тоскливо смотреть вниз с балкона, словно он предпочел бы находится там, а не здесь. Открываются бутылки, музыка начинает доноситься из колонок на втором этаже, начинают сверкать вспышки света, и Зейн начинает действительно пить.

В какой-то момент приносят торт. Какое-то гигантское изделие, которое притащили две девушки в бикини (Зейн не помнит, чтобы он просил это, но ладно), украшенное бенгальскими огнями. Друзья Гарри радостно гудят, все поют «С днем рождения», перекрикивая ремикс, который крутит диджей. Гарри берет Зейна за руку и молча тащит с дивана, требуя потанцевать с собой.

- Спасибо тебе! - кричит Гарри ему на ухо. - Ты сумасшедший, ты в курсе? Ты не должен был делать всего этого!

Зейн пытается пожать плечами, одновременно танцуя.

- Да не за что, Гарри!

- Еще как есть! - возражает кудрявый. Когда он тянется к Зейну, расстояние между их бедрами сокращается, но в их танце нет ничего сексуального. Дело в том, что между ними в принципе нет ничего сексуального. И никогда не было. Хотя он знает, что пресса спекулирует, что многие думают, что между ними что-то есть, но это совсем не так. Им просто до странного комфортно друг с другом. - Луи, кстати, ревнует!

Зейн прыскает со смеху, но Гарри, скорее всего, этого не замечает.

- Мне помнится, что в том году на его день рождения в качестве подарка я взял его с собой на премию Brits.

- Да не из-за вечеринки, - говорит Гарри. - Из-за этого!

Оказывается, под «этим» он имеет в виду Лиама. Он разворачивает Зейна за плечи и указывает в сторону своих друзей, позади которых, неловко облокотившись о перила, стоит Лиам и пьет воду, должно быть, третью бутылку за вечер. И впервые Зейну интересно, не хочется ли Пейну выпить чего-нибудь покрепче, потому что он явно ощущает себя не в своей тарелке.

- Не понимаю, с чего ему ревновать, - безразлично говорит Зейн. - И разве ты от этого не ревнуешь? В смысле, из-за того, что он ревнует.

Гарри закатывает глаза.

- С чего бы вдруг?

Зейн не отвечает. Это день рождения Гарри, и сейчас не время обсуждать их «дружеский секс» с Луи, хотя в глубине души Зейн знает, что всё это кончится плохо. Что он окажется в ситуации ребенка, чьи родители развелись, и будет разрываться между ними двумя, когда секс разрушит их дружбу.

- Не бери в голову, - говорит Зейн.

В какой-то момент к ним вмешивается Найл, но он не уводит Гарри от Зейна. Вместо этого он влазит между ними двумя, и они оказываются в таком положении, что практически танцуют друг на друге. Если, конечно, то, что они делают, можно назвать «танцами», в чем Зейн сомневается. У него были настоящие, высоко рекомендованные хореографы, но Зейн все еще не умеет танцевать. Конечно, он может повторить заученные движения, но свободный стиль? Не его сильная сторона.

Ко времени, когда толпа внизу начинает рассеиваться, а у Зейна начинают слипаться глаза то ли от выпитого спиртного, то ли просто из-за позднего часа, гости начинают потихоньку расходиться. И Зейну правда не терпится уйти. Он любит Гарри практически больше всех на свете, но он не в состоянии находится в данном окружении так долго.

- Всё нормально, - говорит ему Гарри на ухо. - Иди. Не парься. Но я все же еще останусь.

Зейн качает головой.

- Еще рано. У нас есть пара часов до того, как нас выгонят. Я…

- Иди, - Гарри шутливо толкает его в плечо. - Ты поглядывал в сторону выхода последние полчаса. Я тебя знаю, ты не хочешь здесь находиться. Всё хорошо. Я позвоню тебе завтра, ага?

Зейн задумчиво втягивает нижнюю губу и внимательно изучает лицо Гарри. Его глаза сверкают от вспышек клубного освещения, горят и полны счастья и благодарности.

- Да, ладно, - сдается Зейн. Он оставляет на щеке Гарри влажный поцелуй и начинает проталкиваться сквозь толпу близких друзей кудрявого, чтобы добраться до лестницы.

Ему казалось, что столпотворение людей внизу меньше, чем есть на самом деле. А «Radioactive» обустроен так, что чтобы добраться до выхода, тебе нужно пройти прямо через танцпол. Со всех сторон на него смотрят люди. Он не знает, узнают ли они его или просто заинтересованы в новой симпатичной мордашке. Он опускает голову, не намереваясь остаться, чтобы проверить.

Внизу музыка кажется громче, даже тяжелее, словно на него давит плотный воздух. Там настолько темно, что даже вспышки света не помогают разобрать путь. Он проталкивается мимо людей, между сплетенными телами и окружающими, которые пытаются перекричать музыку.

Кто-то врезается в него. Он не уверен, что это случайность, что просто кто-то в танце зацепил его руками. Это не имеет значения. Он моргает — и теперь он не на танцполе. Он в том туалете, замерзший, встречается с парой безразличных глаз, и в этот момент кто-то ударяет его ногой в живот. Он с трудом вдыхает, пытается вспомнить, как выдохнуть, но не может. Он не помнит, как дышать, как двигаться, и в какой-то момент та ночь переплетается с этой. Секунда — он в клубе, люди толкают его со всех сторон. Еще секунда — он снова в туалете. Секунда — клуб. Секунда — туалет.

Его хватают за плечи. Эти руки впиваются в него не больно, но все же уверенно, отворачивая от толпы. Зейн пытается развернуться, пытается освободиться, но у него не получается. Пока он не оказывается вне моря тел.

Так же, как и при их первой встрече, первое, что замечает Зейн, - это карие глаза. Только в этот раз взгляд не приветливый и в уголках глаз нет морщинок. Лиам щурится, и его глаза кажутся практически черными. По его лицу проносятся вспышки света, и он выглядит взбешенным.

- Ты глупый или просто беззаботный? - кричит на него Лиам.