Зейн пытается выйти из транса, но музыка продолжает гудеть, и он не может. Он все еще не может сосредоточиться и закрывает глаза с целью прояснить сознание, но туман не уходит из головы. Даже не задумываясь, он впивается рукой в футболку Лиама и с трудом вдыхает.

Черты лица Пейна смягчаются так же, как и все остальное, за секунду. Он кладет руку Зейну на плечо и нежно массирует, что, как ни странно, очень и очень успокаивает. Хотя, чисто теоретически, Зейн мог бы его за это уволить. Это явно не входит в его рабочие обязательства, и никто из охранников Зейна никогда так к нему не прикасался. Конечно же, они таскали его сквозь толпы, толкали, чтобы уберечь от опасности, физически поднимали его, чтобы перенести. Но это другое. Это интимное, теплое, дружеское или, может быть, нечто большее.

- Ты совсем плохо справляешься со своей работой, - говорит Зейн Лиаму, после чего отворачивается и направляется к выходу. - И я не дам тебе держать меня за руку, так что лучше поторопись, - добавляет он, давая Лиаму лишь несколько секунд, и снова ныряет в толпу.

Он слышит, как Лиам зовет его, но все равно уверенно идет вперед. В этот раз с ним не случается приступа паники. Он не возвращается к картинкам той ночи. Может, потому что это был одиночный случай, а может, потому что он знает, что Лиам окажется рядом в ту же секунду, и хоть он и не видел Пейна в действии, не знает, на что в действительности он способен, когда дело касается его работы, но Зейн, как бы глупо это ни было, чувствует себя в безопасности.

В машине по дороге домой Лиам молчит. Его лицо не выражает никаких эмоций, и Зейн не может понять: то ли он снова злится за то, что он оставил его, то ли он думает о том, что увидел в глазах Зейна, от чего он выглядел слегка взволновано, когда потирал его плечо. А может, он просто беспокоится, что Зейн его уволит.

Лиам провожает его в подъезд, вежливо желает спокойной ночи и уходит. Зейн думает о том, чтобы заорать ему вслед: «Что? Даже не проверишь, нет ли под моей кроватью монстров?», но сдерживается.

Когда он наконец-таки падает на огромную двуспальную кровать с теплым, мягким одеялом и шелковыми простынями, он так измотан после прошедшей ночи, что больше не посвящает Лиаму Пейну ни единой мысли.

___________________________________

*100% Stud - стопроцентно крутой

========== 3 ==========

В следующий раз он видит Лиама аж через три недели. Ему предстоит огромное промо-интервью на радиостанции, и он не видит необходимости в том, чтобы тащить Лиама с собой. После этого ему предстоит небольшая встреча с фанатами. Почему нельзя просто взять его привычную охрану? Зачем, кроме всех прочих, нужен еще и Лиам?

Но Зейн ничего не решает в этом вопросе, поэтому он молча забирается в очередной черный автомобиль с затонированными стеклами и старается не дуть губы, как обиженный ребенок, когда Лиам садится рядом. Лиам - его личный телохранитель или же золотистый ретривер, которого нельзя оставить одного дома, иначе он раздерет диван? Ему этого не понять.

- Доброе утро, - говорит Лиам, и да, наверное, поэтому Зейн в таком ужасном настроении.

Он ненавидит утро. Ненавидит просыпаться. Ненавидит, когда что-то прерывает его драгоценный сон. И вчера он поздно лег. Когда ты привыкаешь засыпать после полуночи, довольно сложно заставить себя лечь пораньше, даже если ты знаешь, что на следующее утро об этом пожалеешь. Зейн знал, что он пожалеет, и он жалеет, но это никак не меняет его отвратительного настроения.

Вместо того, чтобы ответить Лиаму, он фыркает и опускает на глаза солнцезащитные очки, хоть в машине и без этого относительно темно. Неожиданно у него в кармане вибрирует телефон, и, закатив глаза, он достает его.

Ему не нужно смотреть, кто это, чтобы понять, что это кто-то из офиса, скорее всего звонят, чтобы убедиться, что он уже в дороге. Это точно не сам Вилли, потому что он не обременяет себя подобными мелочами.

- Алло?

- Здравствуй, Зейн, - доносится приятный женский голос. Элеанор, ассистент, секретарь, интерн, его пиар-менеджмент. Это все её должности за то время, что Зейн сотрудничает с «Storming Records», и он не имеет понятия, какая из них официальная. - Просто проверяю, как ты. Ты же на пути на станцию сейчас, да?

- Да.

- Отлично. И ты же взял с собой мистера Пейна, верно?

Зейн бросает на Лиама взгляд сквозь затемненные линзы очков.

- Да. Хотя я не понимаю зачем. Остальная охрана встретит меня там, разве не так? Немного слишком брать его с собой, тебе не кажется?

- Вовсе нет, - поспешно отвечает Элеанор. - В обязанности мистера Пейна входит сопровождать тебя каждый раз, когда необходимы меры предосторожности. Даже если вся команда охраны уже ждет тебя на месте. Он твой личный охранник. Это значит, что он будет с тобой практически всегда, когда ты выходишь из дома, Зейн. Возможно, будут случаи, когда это не является необходимым, но тебе придется к этому привыкнуть.

- Должно быть, ты шутишь.

- Твое физическое благосостояние - очень серьезный вопрос, Зейн.

А как насчет его душевного благосостояния?

- Как скажешь. Что-то еще?

- Не забудь про улыбку на своей симпатичной мордашке! Кроме этого, ничего.

Зейн прощается и сбрасывает вызов, после чего кладет телефон обратно в карман.

- Ты правда так злишься из-за того, что я здесь? - спрашивает Лиам, застав его врасплох.

Его сбивает с толку то, что Лиам выглядит так, словно сошел со страниц иллюстрированного журнала о спорте, но при этом кажется таким тихим и нежным.

- Нет, - отвечает Зейн, прежде чем успевает задуматься над ответом. Но он злится. Да только… в этом же нет вины Лиама, правда? - Дело не в тебе. Просто я отвратителен по утрам, пока не выпью кофе.

По Лиаму видно, что он не ведется на это, но в его обязанности и не входит верить Зейну, разве не так? Он снова откидывается на спинку сидения и смотрит в окно. Это будет очень долгий день, и ему интересно, в курсе ли Лиам вообще, во что он ввязался. Пока что он сопровождал Зейна только раз в клуб. Это тихая гавань по сравнению с остальной его жизнью.

Когда они подъезжают к станции, возле входа в здание толпятся фанаты. Они держат плакаты, некоторые из которых вызывают на его лице улыбку, пока он не наталкивается на фотографию четырнадцатилетнего себя. О боже, откуда они ее взяли? Он может поклясться, что удалил из интернета подобное еще до того, как у него появились фанаты.

- Господи, - шепчет Лиам, слегка наклоняясь, чтобы посмотреть в окно Зейна.

Зейн приподнимает очки, просто чтобы надменно взглянуть на Лиама.

- Привыкай к этому, Куджо, - говорит он. Потому что, если Лиам правда будет его сторожевым псом, то им обоим придется с этим свыкнуться.

Зейн отступает от транспорта. Блокируя дверь от фанатов, там уже выстроена охрана, чтобы Малик мог безопасно попасть внутрь. Он широко улыбается, глядя по сторонам. Это всё до сих пор поражает его. Не укладывается в голове. Он не Джастин Бибер: он до сих пор не понимает, почему иногда стоит лишь взглянуть в глаза одной из фанаток, и она начнет рыдать. Он не понимает, почему они смотрят на него, словно он больше, чем просто парень, который любит петь. Но они смотрят, и это невероятно.

Спиной он ощущает тепло Лиама, хоть они и не соприкасаются. Зейн отходит от него и достает из заднего кармана маркер. Он снимает колпачок и улыбается ближайшей девочке. Наверняка, ей не больше тринадцати лет, и пускай он не ожидал, что его музыка затронет столь юный возраст, это не значит, что он не ценит всех фанов до единого.

- Как тебя зовут, милая? - спрашивает он.

Девочка вытирает слезы на щеках и сует ему постер с его лицом.

- Я так тебя люблю! - кричит она, либо для того, чтобы перекричать толпу, либо просто потому, что она одна из тех, кто кричит, не смотря ни на что. - Я Мэгги! О боже мой!

Зейн улыбается ей и быстро расписывается, добавляя в конце «Хорошего дня, Мэгги». Он отдает ей плакат, и она прижимает его к груди с широко распахнутыми глазами, полными слез. Это все, что требуется. Не больше тридцати секунд — и он подарил ей счастье на весь день. Головная боль, которая появится у него к вечеру от криков, того стоит.