- У меня нет слов, - говорит Зейн, выдыхая.

- Я хочу, чтобы ты пошел в колледж, - твердо повторяет Лиам.

Зейн вздыхает и закрывает глаза.

- Почему это так важно?

- Потому что, - отвечает Лиам, сидя к нему спиной. – Просто… Зейн, пожалуйста.

Его голос становится мягче:

- Пожалуйста, сделай это ради меня. Я клянусь, я не попрошу ничего другого. Просто пообещай, что сделаешь это.

Зейн садится и двигается к нему, так что его ноги теперь вокруг талии Лиама.

- Хорошо, - соглашается он, целуя Лиама в шею. – При одном условии.

- Что угодно, - тут же отвечает Лиам.

- Пообещай, что с тобой всё будет хорошо, - тихо говорит Зейн.

Лиам напрягается:

- Я говорил раньше и повторю снова: я не даю обещаний, которых не могу сдержать.

- Так сдержи его.

- Зейн…

- Пообещай, и я обещаю пойти в колледж.

- Ты знаешь, я не могу…

- Пообещай мне, Лиам, - говорит Зейн, прижимаясь губами к его коже. – Пообещай мне. Пообещай, потому что мне это нужно.

Он абсолютно уверен, что Лиам чувствует его слезы на своей шее. И когда Зейн успел стать таким ребенком, плачущим при каждом удобном случае? Он за последние несколько месяцев плакал больше, чем за последние десять лет вместе взятые.

- Хорошо, - мгновение спустя отвечает Лиам. – Я обещаю.

- Спасибо, - бормочет Зейн, обхватывая Лиама руками. – И ещё кое-что.

Лиам вздыхает:

- Ты сказал, одно условие.

- Я соврал, - легко отвечает Зейн. – Я хочу ещё одно обещание.

- Что, хочешь, чтобы я пообещал покончить с голодом на планете? Или, может, о мире во всем мире?

- Нет, я хочу, чтобы ты пообещал, что мы пойдем на Железного человека 3 в день, когда он выйдет. Премьера в кинотеатре. И мне плевать, что нам придется выйти отсюда на несколько часов.

Лиам смеется, но это больше похоже на рыдание:

- Я обещаю.

- Хорошо, - говорит Зейн. – Теперь мы можем обняться?

- Ты одержим обнимашками, - замечает Лиам.

- Нет.

- Да. Зейн Малик - плюшевый мишка. Нет ни одной твердой кости в твоем теле.

- Правда? – Зейн притягивает его ближе. – Ты уверен в этом? Потому что эта косточка кажется очень…

- Все, стоп-стоп, не делай этого, - умоляет его Лиам. – Боже, и я думал, что я странный.

========== Часть 8 ==========

К тому времени, как лето подходит к концу, Лиам не чувствует себя лучше. Если раньше он мог подниматься с постели и прогуливаться по коридору или палате, и можно было представить, что он вовсе и не болен, что он всего лишь излишне худой и бледный подросток, то теперь он передвигается только с помощью инвалидного кресла и спит большую часть времени.

Зейн уходит как-то вечером домой, чтобы на утро обнаружить Лиама, окруженного медицинскими аппаратами. Он вспоминает, как думал, что Лиам – робот, потому что тот был слишком идеальным, чтобы быть настоящим, и теперь он действительно похож на него. Если честно, в палате больше приборов и аппаратов, чем самого Лиама, и это пугает Зейна, потому что вот оно – происходит на самом деле, и нет смысла больше отрицать очевидное - Лиаму хуже с каждым днем.

Луи приходит почти каждый день. В четверг он приводит с собой Гарри и приносит камеру и CD-диски для Лиама. Он вставляет диск в DVD-проигрыватель, и музыка наполняет комнату. Зейн почти спрыгивает с кровати, когда играет The Fray – How to Save a Life, чтобы перемотать её, но Лиам удерживает его за руку.

- Мне нравится эта песня, - говорит он, а Зейну хочется разломать диск на кусочки.

- О, посмотрим, - говорит Луи, наводя на него камеру. Гарри закатывает глаза и поправляет её. – Наш первый совместный момент пойман на пленку. И давайте посмотрим, как Зейн пытается вывернуться из захвата своего любимого. Но, черт, ему не стоит недооценивать руки Лиама. Они очень длинные, а руки Зейна, как у тираннозавра Рекса – они не идут ни в какое сравнение с орангутангскими руками Лиама.

- Выключи камеру, Луи, - шипит Зейн, загораживаясь от него рукой.

- Нет, - уверенно отвечает Луи. – Я делаю то, о чем меня попросил Лиам.

Зейн поворачивается к Лиаму, раскрыв от удивления рот:

- Ты попросил его об этом?

- Да, - Лиам смотрит на него вызывающе, и Зейн думает, что ему нужно меньше времени проводить с Луи, потому что тот плохо на него влияет.

- Зачем? – спрашивает Зейн.

Лиам пожимает плечами вслед за Луи, и Зейну с Гарри остается только догадываться, что скрывают от них эти двое.

- Хорошо, - медленно произносит Гарри. – Луи, я надеюсь, что ты не пытаешься затащить Лиама в постель таким образом, потому что мне уже не нравится эта идея.

Замечание Гарри разрушает неловкое молчание между ними: Луи и Лиам оба смеются, когда Зейн опускает руку на бедро Лиама. Луи придется поискать своего собственного Лиама, потому что этот – его.

Видеокамеры становятся постоянным фактором. Луи может не быть в палате, но они всегда здесь. Иногда Лиам просит его включить их для него (Луи и Лиам совершенно не способны управляться с ними сами, и Зейну с Гарри всегда приходится показывать им, как это делается), так что он снимает Зейна, когда тот пытается рисовать, или просто ставит камеру на тумбочку, когда они смотрят Бэтмена. Он не знает, зачем, и больше не спрашивает, потому что Лиам уходит от ответа всякий раз, когда он пытается выведать, в чем же дело.

В итоге почти каждый момент их лета можно найти на записи. И оно проходит слишком быстро. Зейн не хочет, чтобы лето заканчивалось, потому что, когда оно подойдет к концу, он должен будет уехать. Он пообещал Лиаму пойти в колледж, и он выполнит свое обещание. Хотя это совсем не значит, что он уедет далеко. Колледж, в который он на самом деле хотел пойти, прежде чем встретил Лиама, находится в семи часах езды отсюда. Но тот, в который он пойдет – в часе с половиной, и он планирует возвращаться домой на каждые выходные, сразу же после последнего занятия.

Он не хочет уходить. Он совсем-совсем не хочет уходить. Он до последнего момента откладывает сбор вещей. Он проводит большую часть времени в палате с Лиамом, даже спит там, пока медсестры не выгоняют его и не заставляют пойти домой (что они обычно на самом деле не делают, потому что очень любят Лиама и, соответственно, терпят Зейна), и он ненавидит их. Его собственная кровать всё меньше пахнет корицей, и он ворочается в ней полночи, но не может уснуть.

Он не может больше сдерживать свои эмоции: день отъезда неумолимо приближается.

Луи вызывается отвезти его. Его колледж в трех часах езды от города, и да, это далеко, но у него всё равно всё не так плохо, как у Зейна. Да, конечно, Гарри будет учиться в колледже, который находится в часе езды в противоположном от Луи направлении, и они так же будут находиться долгое время вдали друг от друга, точь-в-точь как он с Лиамом, но Гарри и Луи могут возвращаться домой каждые выходные, точно зная, что другой будет ждать его там. У Зейна такой роскоши нет.

Они уезжают рано утром, задолго до того, как начинаются часы приема. Зейну плевать, и никто не останавливает его на пути к палате Лиама. Луи попрощался с ним вчера, и это было горько и больно до слез, но сейчас – время только для них двоих.

Лиам просыпается, когда он появляется в палате. Он тяжело дышит, хотя Зейн знает, что он не двигался последние несколько часов. Это норма с недавних пор.

Зейн не сразу подходит к нему. Он стоит и смотрит на Лиама, стараясь запомнить в нем мельчайшие детали. Запомнить остроту его скул и линию подбородка. Запомнить его плечи – кости видны даже под свободной футболкой. Запомнить темные круги под его глазами, как будто Зейн рисует его, а после размазывает карандаш у Лиама под глазами. Запомнить то, что его губы больше не розовые, а почти белые, как и он сам.

Но глаза – его глаза никогда не меняются. Они по-прежнему широко открытые и теплые, и они – это самое красивое, что Зейн когда-нибудь видел. И они изучают его, как будто Лиам тоже хочет его запомнить.