Лиам поворачивается к нему и теребит край своей рубашки.

– Да, это будет звучать по-настоящему страшно, - признает он, и, черт возьми, выглядит безумно очаровательным. – Я заметил, как ты катаешься по коридорам последние два дня, и мне показалось, что тебе очень скучно здесь, поэтому я решил зайти и поздороваться.

Зейн прищуривается:

- Разве ты не должен заниматься волонтерством?

Лиам теряется на мгновение, а затем опускает взгляд на табличку, прикрепленную к груди, и щеки его розовеют. – Да, правда, волонтерство, - он смотрит на Зейна. – Я на перерыве?

- Звучит неубедительно, - замечает Зейн.

- Я на перерыве, - повторяет он тверже и затем усмехается: - Так как тебя зовут? Я спрашивал, но никто мне с этим не помог.

Зейн считает, что можно было бы помочь, хотя бы ради того, чтобы переспать с ним. И в конце концов он говорит «Зейн» по причинам, которые не может себе объяснить.

- Зейн, - повторяет Лиам, как будто пробуя его имя на вкус. Зейну хотелось бы узнать, какова на вкус кожа Лиама, но он думает, что, если скажет что-то подобное, то Лиам покраснеет ещё сильнее.

Зейн закрывает книгу, которую читал, и старается сесть прямо. Он знает, что дерьмово выглядит сейчас, но это потому, что он никак не ожидал встретить по-настоящему сексуального парня, лежа на больничной койке. «Луи сейчас бы поржал», - думает Зейн.

Лиам устраивается на стуле рядом с его кроватью, на котором обычно сидят во время своих визитов мама Зейна и Луи. Зейн пробовал сесть на него и сам, но он был ещё более неудобным, чем его кровать.

- Я Лиам, кстати, - говорит парень. – На случай, если этого недостаточно, - он указывает на бейджик и дарит Зейну ещё одну ослепительную улыбку. – Сломанная нога, значит. Вот почему ты здесь?

- Очевидно, - говорит Зейн и смотрит на свой гипс, разрисованный Луи – тот изобразил на нем огромный член. Луи хихикал, пока рисовал его, а потом сказал: «Это точная копия члена Гарри. Посмотри, даже венки там, где нужно».

- Так как это произошло? – спрашивает Лиам, наклоняясь немного вперед и упираясь руками в колени, так что становится видна татуировка на его предплечье – четыре стрелки.

- Хм, - Зейн облизывает сухие губы. – Пьяная авария на скейтборде.

Лиаму, кажется, это нравится. – Правда? – спрашивает он, вытаращив глаза. – Что случилось?

И по какой-то причине Зейн в мельчайших подробностях пересказывает ему эту историю, возможно, немного преувеличивая свои способности и раны, которые он получил. Действительно, было не так уж много крови, но глаза Лиама расширяются, он сочувственно морщится, и Зейн не может остановиться.

- Скорее всего у меня останется крутой шрам, - Зейн поясняет: – Не то, чтобы это всё улучшало…

- Тебе не нравится быть здесь, - замечает Лиам.

Зейн кивает головой и пожимает плечами: - Да, это совсем мне не подходит.

Лиам кивает в ответ. - Я ненавижу это место, - признается он.

Зейн наклоняет голову набок и хмурится:

- Тогда почему ты здесь?

Лиам, кажется, начинает паниковать и теряется, но Зейн все ещё ждет от него ответа.

- Это для школы, - говорит он, наконец. – Я завалил некоторые предметы, и единственным способом избежать больших проблем были волонтерские работы.

Он врет, и пусть Зейн совсем не знает Лиама, но он видит это. Лиам ужасный лжец: он вытирает ладони о ткань своих джинсов, когда говорит, и не смотрит на Зейна, как будто тот может видеть его насквозь.

И Зейну становится его жалко. – Отстой, - говорит он. – И надолго?

Лиам пожимает плечами.

- Кто знает, - говорит он. – Но это ведь не так уж и плохо, правда? Что насчет тебя?

- Две недели, - отвечает Зейн. – Мне сделают операцию на ноге или что-то вроде того.

- И у тебя появится ещё один шрам, которым ты сможешь производить впечатление на девушек.

Зейн закусывает губу и немного опускает ресницы:

- Или на парней? - понизив голос, отвечает он. – Что насчет тебя, Лиам? Есть какие-нибудь шрамы?

Зейн видит, как Лиам глотает, и его Адамово яблоко в этот момент. Боже, когда он делает это, родинка на его шее становится ещё более заметной.

- Я должен идти, - вдруг говорит Лиам и встает. – Мой перерыв уже подошел к концу.

И он практически выбегает из палаты, хлопая за собой дверью. Зейн не знает, чего он хочет больше: рассмеяться или взять свои слова обратно, чтобы, может быть, Лиам остался. Но несколько секунд спустя дверь снова открывается, и Лиам спрашивает:

- Могу я увидеть тебя завтра?

Зейн равнодушно пожимает плечами, тогда как внутри него все кричит: «О, да, Боже, пожалуйста».

- Как хочешь. Мне все равно нечем больше заняться.

И снова солнечная улыбка Лиама, одна из тех, что заставляет Зейна чувствовать тепло его карих глаз, и это просто очень-очень глупо, правда.

- Отлично. Увидимся, Зейн.

Зейн ничего не отвечает, но Лиам, кажется, на него не обижается. Он просто неловко закрывает за собой дверь – аккуратнее на этот раз.

После того, как он уходит, Зейн ещё сидит какое-то время, уставившись ему вслед. Что-то неладное с ним, определенно, потому что Лиам полностью его тип внешне, да, но внутренне? Совершенно точно нет. Зейн не встречается с такими людьми. Он выбирает циничных, дерзких, самоуверенных, а не кого-то с жизнерадостной улыбкой и глупыми смешками, и кто, кажется, понятия не имеет, как он привлекателен. Но всё же…

Зейн вздыхает. Он позвонил бы Луи, если бы у него был телефон. Но его нет, и Зейн не помнит номер по памяти, так что ему остается только ждать завтрашнего дня, когда Луи придет навещать его вместе с Гарри. Пока же он ковыряется в книге, пытаясь вернуться к чтению, и совершенно не думает о том, как татуировка смотрится на плече Лиама и над её значением – естественно, нет.

========== Часть 2 ==========

Он не в настроении на следующий день. Нога под гипсом чешется, и всякий раз, когда он смотрит на неё, он видит член Гарри, и это очень неприятно. Маленький телевизор в его палате немного искажает цвета, и Зейн думает, что было бы здорово, если бы мама принесла ему DVD–плеер и несколько фильмов, потому что, смотря их по телевизору, он не перестает думать о том, что тот показывает цвета неправильно. И да, Лиам больше не приходит.

Он ждет его с десяти до двенадцати часов: пытается лечь поудобнее и не опираться на больные места, когда причесывается, но, очевидно, он делает это совершенно напрасно. И Зейну наплевать на самом деле, потому что Лиам по-прежнему его раздражает.

Когда кто-то стучится в дверь, он не надеется, что это кто-то конкретный. Конечно же, нет.

- Кто там? – кричит Зейн.

- Это… Лиам? Я приходил вчера. Волонтер? – отвечает он через дверь, как будто боится, что Зейн каким-то образом мог полностью забыть его за последние двадцать четыре часа.

- Заходи, - говорит Зейн и закатывает глаза.

Лиам появляется в палате с улыбкой на лице и в той же самой волонтерской одежде, что была на нем вчера, за исключением того, что вместо джинсов на нем – штаны цвета хаки.

- Я пришел с подарками, - говорит Лиам, закрывая дверь ногой. В руках он держит масляные бумажные пакеты. – Еда здесь и вправду отстойная, так что я подумал, что ты не откажешься от старого доброго и очень вредного для тебя бургера из Макдоналдса.

Рот Зейна наполняется слюной (и не только потому, что рубашка очень плотно облегает тело Лиама).

- Я точно не откажусь, - соглашается Зейн.

Может быть, он должен был, но, если подумать, вряд ли у него есть хоть какая-нибудь возможность проводить время с Лиамом и вредить своему здоровью. Он мог бы, наконец, улыбнуться или не делать этого до того момента, пока его мама не отменит наказание и не вернет ему телефон.

Точно так же, как и вчера, Лиам опускается на стул рядом с его кроватью. Из пакета он достает два бургера – один отдает Зейну, другой кладет на тумбочку. То же самое проделывает с картошкой фри.

- Я не принес напитки, - извиняется он. – Прости.