Гарри замолкает на мгновение.

- Тебе не кажется, что сначала ты должен позвонить Лиаму?

- Нет.

- Зейн…

- Нет.

Гарри вздыхает и диктует номер.

- Черт возьми, Малик, будь умнее. Он заслуживает услышать тебя, независимо от того, как ты расстроен.

Зейн сбрасывает вызов и затем звонит по номеру, который дал ему Гарри. Найл берет трубку после третьего гудка с коротким:

- Кто это?

Зейн смущенно кашляет и говорит:

- Это… Зейн.

- Кто это? – он слышит голос Лиама на фоне и почти вешает трубку. Почти – он не настолько трус.

- Мама, - отвечает Найл быстро. – Подожди минуту.

Найл прикрывает трубку, но Зейн слышит, как открывается и закрывается дверь, и Найл подносит телефон к уху.

- Что, твою мать, тебе нужно? – злится Найл. – И что ты сделал с ним? Он не захотел говорить, но выглядит, как…

- Насколько серьёзно он болен? – спрашивает Зейн.

Зейну кажется, что Найл практически роняет телефон от удивления.

- Он сказал тебе, - произносит он около минуты спустя.

- Я так понимаю, ты знал, - говорит Зейн тихо, глядя на свою руку, сжатую в кулак. Он расслабляет её и осматривает каждый палец – они красные, потому что он слишком долго и сильно сжимал их.

- Конечно, я знал, - огрызается Найл. – Он мой лучший друг. Я был с ним, когда это случилось в первый раз, и буду, когда все… закончится.

Зейн не хочет снова плакать.

- Значит, это не первый раз, когда болезнь дала о себе знать?

- Не я должен рассказывать тебе об этом, - отвечает ему Найл. – Если хочешь ответов, то поговори с ним. И тебе лучше, блять, на самом деле ему позвонить, потому что в противном случае я узнаю у Гарри твой адрес, и будь уверен, ты пожалеешь. Лиам заслуживает хотя бы разговора. Я не знаю, что ты натворил, но он разбит.

- Я тоже, - признается Зейн и вешает трубку.

========== Часть 6 ==========

Он не идет в школу на следующий день. По правде говоря, он не вылезает из постели почти два дня, за исключением тех случаев, когда ему нужно в туалет. Мама пытается заставить его поесть, но она видимо не понимает, что при мысли о еде его желудок скручивается узлом, вызывая тошноту.

На третий день до Зейна доходит, каким жалким мудаком он выглядит, и он поднимается с постели и принимает душ. После он решает, что, наверное, всё преувеличивает. Раздувает из мухи слона. Всё будет хорошо – обязательно, и ему просто нужно поговорить с Лиамом и извиниться.

После душа он быстро одевается, не приводя в порядок волосы, и забирает со стола портрет, перед тем как выйти за дверь. Он не просит у мамы машину, а решает пройтись пешком. Лиам живет довольно далеко, так что прогулка выходит долгой, но прохладный воздух и время наедине с самим собой дают ему возможность подумать обо всём и просто… подышать.

Он выкуривает три сигареты по дороге к Лиаму, одну за другой, что, возможно, многовато, но никотин помогает ему успокоиться. Хотя сам факт того, что он выкуривает по пачке за два дня и совершенно здоров при том, что Лиам никогда не курил, и посмотрите, какая болезнь с ним приключилось, убивает. Если кто-то и заслуживает подобного недуга, то это Зейн, но не он. Не Лиам.

Когда он подходит к дому Лиама, то понимает, что его родители тоже дома. Их машина стоит на подъездной дорожке, и Зейну скорее всего придется встретиться с ними. Эта мысль почти заставляет его повернуть обратно, но он решает, что это неважно – дома родители или нет - Лиам пришел бы к нему в любом случае, и он должен это сделать. Хотя да, он немного волнуется, когда стучит в дверь.

У женщины, открывшей ему, глаза точь-в-точь как у Лиама – это первое, что он замечает - но они не излучают такое же тепло. Второе, что он замечает - удивление в них и следом – понимание.

- Зейн, - говорит она. – Правильно?

- Да, - подтверждает Зейн, пряча руки в карманы. – Лиам дома?

- Да, - отвечает она, не приглашая его в дом.

- Могу я увидеть его?

Её глаза немного сужаются, и она говорит:

- Прости, но он только что вернулся с… волонтерства. Немного устал. Может, ты зайдешь как-нибудь…

- Я знаю, что он не волонтер, - говорит Зейн. Он понимает, что невежливо её перебивать, но ничего не может с собой поделать.

- Ох, - произносит она мягко. – В таком случае ты, наверное, можешь зайти.

Зейн кивает, и она открывает перед ним дверь. Он заходит в дом и снимает ботинки, когда мама Лиама указывает в сторону лестницы:

- Его комната вторая слева. И предупреждаю, он немного не в настроении сегодня. С ним такое бывает после химии.

- Спасибо, - говорит Зейн.

Она слабо улыбается ему:

- Ты наполнил его жизнь светом, - мягко произносит она, будто бы по секрету.

Зейн качает головой, потому что она ошибается. Лиам наполнил его жизнь светом, хотя он и подумать не мог, что это в принципе возможно.

Он не стучится в дверь. Это кажется нормальным, потому что Лиам тоже не постучался к нему в дверь в день их знакомства.

- Я не хочу есть, - стонет Лиам из постели. Он лежит на боку, натянув одеяло на плечи, и смотрит «Властелина колец» - в нескольких шагах от кровати стоит телевизор.

Он думает, что эта комната очень похожа на самого Лиама. Она аккуратная и чистая, и её стены выкрашены в спокойный кремовый цвет, который не привлекает много внимания. Она забавная – с развешанными по стенам плакатами персонажей из видеоигр, «Звездных войн» и «Властелина колец», которые когда-то были и у Зейна.

- Хорошо, что я не принес еды, - говорит Зейн.

Лиам садится так резко, что у Зейна кружится голова. Он ужасно выглядит. Если в прошлый раз он был уставшим и похудевшим, то это не идет ни в какое сравнение с тем, какой он сейчас. Его кожа покрыта потом, который блестит в тусклом свете, пробивающимся сквозь приоткрытые занавески.

- Зейн, - тихо говорит Лиам.

- Привет.

- Что ты здесь делаешь? – спрашивает Лиам, и Зейн не знает, чего больше в его голосе: злости или грусти. Наверное, достаточно и того, и другого.

Зейн неловко потирает шею.

– Я пришел, потому что хотел извиниться, - признается он. – И просто увидеть тебя.

Лиам, прищурившись, разглядывает его:

- Если я попрошу, ты уйдешь?

- Нет, - твердо отвечает Зейн.

Лиам закатывает глаза и падает обратно на кровать.

- Я так не думаю, - замечает он. – Ладно, чего ты хочешь?

Зейн не стесняясь залезает в кровать Лиама. Она пахнет им – теплая и удобная. Он хочет свернуться клубком и остаться в ней вместе с Лиамом навсегда. Как будто если тот останется в постели, в его руках, с ним все будет хорошо. Он будет точно знать, что с ним всё хорошо.

Он ложится на спину, как Лиам когда-то в больнице, и складывает руки на животе, глядя в потолок.

- Я волновался, - признается Зейн.

- Ни хрена, - отвечает Лиам.

- Я думал, мне нравится, когда ты ругаешься, но на самом деле нет, - говорит ему Зейн. – Не когда ты ругаешься на меня.

- Давай просто покончим с этим, - вздыхает Лиам. – Я устал и хочу посмотреть фильм.

Зейн кивает и продолжает:

- Я все ещё волнуюсь. Это очень тяжело…

- Ты не должен приучать себя к мыслям обо мне и о моей болезни, - напоминает ему Лиам.

Зейн переворачивается на бок, лицом к Лиаму, но тот не смотрит на него.

- Должен, - говорит Зейн. – Должен, потому что я люблю тебя и…

- Не надо, - говорит Лиам, прерывая его. – Не надо, потому что я не хочу этого слышать. Я не хочу, чтобы ты любил меня. Я не хочу, чтобы ты проходил через всё то, что испытали мои родители. Болезнь уже не пугает меня. Я смирился с ней, понимаешь? Но когда ты болен, люди вокруг тебя не могут смириться с этим так же просто. Они не могут этого принять. И чертовски больно осознавать, что их слезы – это полностью твоя вина. Я не хочу этого для тебя.

- Жаль, - говорит Зейн, и он ненавидит то, как слабо звучат его слова. – Потому что я никуда не уйду.

- Даже если я скажу тебе?