Лиам не смотрит на него, пока он одевается. Он стоит, опираясь на полку с несколькими книжками, фильмами и всяким барахлом. Его спина напряжена, и он, блять, даже не оглядывается на Зейна. Это убивает больше всего. Не отсутствие объяснений или предупреждения; он не может даже взглянуть на Зейна, и тому хочется отшвырнуть вещи и закричать, и заплакать одновременно. Но вместо этого он направляется к двери. Он не надевает ботинки – на это нужно слишком много сил – подбирает их и почти выбегает из дома Лиама, который сейчас кажется ему чужим и холодным.

Его пальцы отказываются работать, когда он пытается завести машину, и Зейн останавливается на мгновение, чтобы сделать вдох. Он опускает голову на руль, вцепившись в него пальцами, и пытается понять. Что он сделал не так? Он думал, что они шли к этому месяцами. Он думал, что Лиам тоже влюблен. Он был уверен. Но, Боже, конечно же, это не так. Зейн просто идиот, потому что, очевидно, Лиам слишком хорош, чтобы отдать своё сердце кому-то вроде Зейна.

Он понятия не имеет, как возвращается домой. Дорога походит на одно сплошное пятно света, и названия улиц мелькают слишком быстро. Мама ждет его, и она выходит в коридор, как только он опускает ботинки на пол.

- Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? – спрашивает она, останавливаясь перед ним.

- Нет, - признает Зейн.

- Час ночи. Ни предупреждения, ни звонка. Я почти поседела от волнения. Никакой машины больше. Никаких прогулок, никаких…

- Хорошо, - говорит Зейн тихо. Он пробирается мимо нее и поднимается по лестнице. Он просто не в состоянии выслушивать это сейчас.

- Зейн, - кричит она вслед. – Не смей уходить от меня, когда я…

Он захлопывает дверь, чтобы не слышать её.

Он падает на кровать, слишком усталый, чтобы оставаться на ногах, и кутается в одеяло, как будто оно - это его кокон или баррикада, как будто оно каким-то образом может защитить его от того, что его сердце ломается на части. Но нет, не может – одеяло пахнет корицей.

========== Часть 5 ==========

Зейн – слабак. Его хватает всего на три дня, прежде чем он звонит Лиаму. Тот не отвечает и не перезванивает. Зейн пробует снова. И снова, пока не понимает, как жалко, должно быть, выглядит. После этого он решает, что больше не будет пытаться поговорить с Лиамом, а постарается его забыть.

Но с этим есть проблема – Лиам везде. И в один момент он понимает, что сидит за столом с карандашом в руках над его портретом. И он завершает его, на этот раз по памяти. У него получаются правильные глаза и брови, ему удается каким-то образом поймать точную линию подбородка Лиама и родинку на его шее, и морщинки возле глаз.

Луи беспокоится за него, и это правильно, потому что с ним совершенно точно что-то не так. Подростковые привязанности не должны быть такими. Конечно, по началу он должен ощущать себя так, будто наступил конец света, но после - пережить и двигаться дальше. Но Зейн не может, и Луи думает, что это от того, что они с Лиамом не расстались на самом деле, всё закончилось неожиданно и без какого-либо предупреждения, поэтому Зейну нужно выяснить, почему это произошло, чтобы успокоиться. И Луи говорит:

- Выздоравливай и возвращайся.

Но Зейн знает, что это не так и не имеет ничего общего с тем, чтобы быть растерянным (он правда сбит с толку, но смысл не в этом). Всё дело в Лиаме. Если бы это был бы кто-то другой, всё было бы иначе.

Он немного затемняет плечи Лиама – единственную часть его тела на рисунке помимо головы и шеи – когда кто-то стучится во входную дверь. Зейн дома один: отец всё ещё на работе, а мама отправилась с подругами по магазинам. Он вздыхает и надеется, что, может быть, гость уйдет, если он будет игнорировать его достаточно долго, но стук в дверь повторяется - сильнее и громче.

Зейн стонет и поднимается из-за стола, направляясь к лестнице. В дверь снова стучат, и он не может сделать ничего, кроме как рявкнуть:

- Иду!

Стук резко прекращается, и Зейн закатывает глаза, подходя к двери и берясь за ручку. Он открывает дверь, ожидая увидеть Луи (потому что кто ещё это может быть?), но по ту сторону совершенно точно не Луи. Это Лиам, и он выглядит… он выглядит не очень хорошо, насколько Зейн может его помнить. Прошло каких-то две недели, но да, он похудел, и его кожа заметно побледнела. У него появились мешки под глазами, и он обкусал губы почти до крови.

- Привет, - говорит Лиам тихо.

Зейн захлопывает дверь у него перед носом. Его сердце колотится в груди, и это просто несправедливо. Почему он здесь?

Он не может больше держать себя в руках, так что он просто прижимается к двери и сползает на пол, подтягивая ноги к груди. Он обхватывает голову руками и молча проклинает Лиама, снова и снова, желая возненавидеть его, но не может этого сделать.

- Зейн, - говорит Лиам. – Я знаю, ты там.

- Отвали, Лиам, - шипит Зейн. – Просто, блять, уйди. Я вообще не понимаю, какого черта ты здесь делаешь.

- Мне нужно поговорить с тобой, - голос Лиама обрывается, и Зейн понимает, что тот, наверное, плачет. И он на самом деле надеется, что это так, потому что только слез этот мудак и заслуживает. – Пожалуйста. Просто дай мне пять минут, чтобы всё объяснить. Это всё, о чем я прошу. Я не прошу, чтобы ты простил меня, но я хочу, чтобы ты постарался понять.

- Чёрт, - бормочет Зейн, поднимаясь.

Он открывает дверь и говорит:

- У тебя есть ровно пять минут, потом исчезни, наконец, из моей жизни.

- Хорошо, - отвечает Лиам, кивая.

Зейн не ждет, когда он зайдет в дом или разуется. Он поднимается по лестнице, открывает дверь в комнату и падает на стул у стола. Через мгновение заходит Лиам и присаживается на край постели, опуская голову и складывая руки на коленях. Зейн замечает, как висит на нем футболка, будто бы слишком большая для него, но это не так, потому что он знает эту футболку, узнает её, и она должна обтягивать грудь и плечи Лиама.

- Видимо, нужно начать с самого начала, - говорит Лиам, глядя на него.

Зейн скрещивает руки на груди и прищуривается. Это несправедливо - ему физически больно видеть Лиама. Это так больно, что он просто не хочет смотреть на него. Он не просил о встрече. Очевидно, ему стоило послать Лиама ещё в первый же день. Он знал, что тот уничтожит его, и, нужно признать, он в этом преуспел.

- Я лгал, - внезапно говорит Лиам, хмурясь. Он не встречается с Зейном взглядом, а смотрит в стену позади него. – С самого первого дня я обманывал тебя. Я не работаю волонтером в больнице. Это отговорка.

Зейн ожидает чего угодно, но не этого. Он опускает руки.

- Что значит, ты не волонтер? Что ты, блять, тогда там делал? Ты маньяк?

- Нет, - отвечает Лиам. – Я болен, Зейн. Блять. Я пациент, понятно? Я не хотел, чтобы ты знал, потому что ты бы относился ко мне по-другому. Все начинают относиться по-другому. Но, Господи, я помню, как увидел тебя в коридоре, и подумал, что ты ярчайший человек из всех, кого я когда-нибудь видел, и мне захотелось узнать тебя. Я взял волонтерскую форму и сделал себе бейджик; медсестры ничего не сказали, потому что они очень любят меня.

Зейн наклоняет голову набок, по-прежнему не понимая.

- Что значит ты… Что?

Лиам мрачнеет и закрывает лицо руками, но этого слишком мало, чтобы скрыть боль в его глазах.

- Ты же не глупый, Зейн. Давай, скажи это.

- Ты болен, - повторяет Зейн, и в комнате становится очень холодно. Он вздрагивает: - Простудой или чем-нибудь вроде этого?

Лиам отвечает ему удивленным взглядом:

- Ты проводил недели в больнице из-за простуды, Зейн?

- Нет, - отвечает Зейн тихо. Он вытирает рот рукой, потом откидывается на спинку стула и облизывает губы. – Тогда что с тобой?

Он пытается заставить свой мозг работать, чтобы найти в этой истории хоть какой-то смысл, но у него ничего не получается.

- У меня лимфома, - говорит Лиам, почти демонстративно вскидывая подбородок.

- Я не знаю, что это.

- Это разновидность рака, когда…