Лиам свел брови вместе.

— Что с тобой? Ты какой-то другой.

Зейн опять ухмыльнулся.

— Тебе не о чем волноваться. Мне нужно идти, подзаработать немного денег. Будет здорово, если я завалюсь к тебе сегодня на ночь?

— Ты же знаешь, что да, — в ту же секунду отвечает Лиам.

— Да, — улыбка Зейна становится мягче, более близкой. — Да, я знаю. Увидимся позже.

Перед тем, как Лиам осознает, что происходит, Зейн выходит из здания, на его спине как и всегда рюкзак крысиной расцветки, а в нем тщательно спрятанный блокнот.

***

На самом деле, у них не так много времени, чтобы общаться. Обычно Зейн уходит либо рано утром, либо поздно вечером. Сегодня, как кажется Лиаму, Зейн должен появиться у него дома раньше, учитывая тот факт, что он сам зашел в магазин и заверил в том, что останется на ночь.

Восемь вечера - Лиам ставит остывший ужин в холодильник. Девять часов - Лиам зевает, смотря телевизор. Десять часов - он отключает телевизор и расстилает постель на диване. Одиннадцать - засыпает на ней же.

— Ты не работаешь завтра, да? — спрашивает Зейн, входя в квартиру.

Лиам зевает.

— Не работаю. Уже поздно. Я спать. Спокойной ночи.

— Хорошо, — говорит Зейн, снимая обувь. — Я приму душ, если ты не против.

Лиам отмахивается.

— Если ты голоден, то еда в холодильнике. Я спать.

Одну секунду Зейн стоит, не позволяя шатену войти в свою комнату.

— Мне очень жаль, — говорит он. — Я должен был сказать тебе, что приду поздно. Ты не спал из-за меня, да? — вина отражена в каждой миллиметре его лица. — Мне очень жаль, что большую часть времени я веду себя как дерьмо. Мне очень жаль, что я не могу открыться и поговорить с тобой. И мне очень жаль, что ты… Ты делаешь для меня все, а я не могу дать ничего взамен.

Грудь болезненно сжимается, но Лиам только кивает.

— Все в порядке.

— Это не так, — решительно говорит Зейн. — Но я отплачу тебе за это.

Лиаму требуется всего лишь минута, чтобы почувствовать, что он знает ответ, который не будет звучать слишком глупо.

— Хорошо.

Зейн усмехается и передвигается по квартире, как будто она принадлежит ему, отчасти это так. Как только Лиам лег на кровать, до него донесся звук включенного душа, подавляющего пение Малика. Слова едва различимы. Он помнит текст, но не помнит исполнителя.

— What can a guy like me even really offer? She’s perfect as she can be, why should I even bother? She’s so high; high above me.

Звук включенного душа и пение Зейна убаюкивают его. Как и раньше, он просыпается от скрипа двери. Только на этот раз скрипит дверь в его спальню, а из темноты доносится «Лиам?».

Открыв глаза, Лиам, зевая, прикрывает рот, и потом встает с кровати. Зейн стоит здесь, с другой стороны комнаты, одетый только в тренировочные брюки. Его волосы вьются на кончиках и с них капает вода, и это зрелище завораживает Лиама. Он приходит в себя и говорит:

— Что случилось?

— Могу я… могу я поспать сегодня здесь? — Зейн заикается, глаза широко раскрыты. Он всегда выглядит так, после того, как побреется. Маленький, невинный. С щетиной он выглядит мужественнее, но это не значит, что таким он не нравится Лиаму. Они оба - это Зейн, и Зейн нравится ему любым.

Лиам чешет глаза и кивает.

— Да, конечно. Я только возьму подушку и…

Руки Зейна прижались к груди Лиама, и только теперь он вспоминает, что спит без рубашки. Его пальцы все еще влажные от душа, но каждый из них идеально теплый и ощутимый.

— Я имел в виду с тобой.

Лиам слишком устал, чтобы остановить себя от поспешных выводов. Видимо, что Зейну просто неприятно спать на пружинистом диване, но он не хочет, чтобы Лиам вытолкнул его из своей спальни. Лиам молча кивает. Он знает, что ему нужно пойти на кровать, чтобы Зейну было удобнее, но он молчит. Он может побыть эгоистом и залезть в кровать, под звук мягкого дыхания Зейна и запах этого тела, который прицепился к нему, подавляя какой-либо еще.

Двери позади Зейна закрылись, и внезапно стало слишком темно. Рука Зейна обвивает бицепс Лиама. Пейн идет осторожно, ведя за собой другого парня. Прошло довольно много времени с того момента, как он спал в этой кровати с кем-то еще. Лиаму немного необычно то ощущение прогибающейся кровати. То, как сталкиваются их ноги и то, что он ловит дыхание Зейна, но пытается справиться с этим, представляя, что это ничего не значит.

— Спокойной ночи, Лиам, — шепчет Зейн.

— Спокойной ночи, — шепчет Лиам в свою подушку.

Честно говоря, Лиам почти смирился с тем, что его разбудили час назад. Он раздражен, кровь бурлит в жилах, когда Зейн двигается, ворочается позади него. Он делает это снова, и снова, и снова. Зейн спит очень беспокойно.

— Зейн.

— Я не могу заснуть, — мягко отвечает парень.

— Постарайся.

Зейн ворчит и изворачивается в кровати еще несколько раз, но потом наконец-то перестает делать это. На десять минут. Он перекинул ногу через талию Лиама, рука свернулаcь на его теле, большим пальцем задевая сосок. Горячее дыхание чувствуется на шее и Зейн спрашивает:

— Ты спишь?

«Ага, конечно», — думает Пейн. Он пытается дышать как можно ровнее.

— Я пытаюсь.

— Хватит, — на этот раз он чувствует прикосновения Зейна. — Я ждал почти два часа, пока ты обернешься и поцелуешь меня. Я не могу больше терпеть.

Если бы не рука, скользящая по его телу, то Лиам бы подумал, что это сон. Но все это кажется слишком реальным, чтобы оказаться таковым. Зейн пододвигается ближе к Лиаму и толкает его в бок, пытаясь повернуть к себе.

Черт бы его побрал, если он постарается отказать Зейну. Слишком темно, чтобы увидеть что-либо, но он чувствует, как дыхание Зейна смешивается с его собственным, когда он поворачивается к нему. Пальцы очерчивают его лицо и останавливаются на губах, надавливая на нижнюю.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя так, будто ты обязан делать это, — говорит Лиам. Очень сложно сдержать себя от того, чтобы не дотронуться и не прикоснуться к Зейну, поскольку он страстно желал этого месяцами.

— Я знаю, — пальцы Зейна скользят вниз по его груди. — Это одна из причин, почему я хочу этого. Ты никогда не ждал этого от меня.

Лиам делает пару вдохов и спрашивает:

— А какие другие причины? — Зейн выпускает смешок и говорит:

— Я скажу тебе в другой раз. Сейчас я лучше поцелую тебя, если ты не возражаешь, конечно.

Облизывая свои губы, Лиам кивает, перед тем как вспомнить, что слишком темно, чтобы увидеть что-то.

— Да, — его голос ломается. — В смысле, можно.

Кровать едва шевелится, когда Зейн пододвигается ближе к нему, а потом целует щеку Лиама. Большой палец снова нажимает на нижнюю губу Лиама, и остается на его губах до тех пор, пока ему на замену не приходят губы Зейна. Они не такие грубые, как может показаться на первый взгляд; на самом деле, они удивительно мягкие и нежно передвигаются по губам Лиама. Пейн безо всяческого сомнения открывает рот, и язык Зейна врывается в его рот, по вкусу напоминающий зубную пасту с кофе.

Это не похоже на поцелуй: во-первых, то, как язык Зейна облизывает губы Лиама, а потом касается и его языка, задевая нёбо. Больше похоже на то, как будто Зейн пытается украсть последний воздух из легких Лиама, и ему это удается. Лиам чувствует необыкновенное тепло внизу живота. Рука Зейна обвивает бедро шатена. Ногти впились в кожу настолько сильно, как будто это метка.

— Don’t ask me how I feel, I’d rather write it on your skin with my lips, — чуть слышно бормочит Зейн, рядом с Лиамом.

— Что? — спрашивает Лиам, отстраняясь.

Пальцы Зейна запутались в волосах Лиама, останавливая его.

— Ничего. Просто чуть позже мне нужно кое-что записать, — объясняет он, а затем они снова целуются, пока Зейн не кусает его.

— Для песни? — интересуется Лиам.

Посмеиваясь, Зейн тянет его за волосы, для того, чтобы привлечь внимание Лиама.

— Да, — признается он. — Для песни.

— Какой? — интересуется Лиам. Он должен заткнуться и продолжить целовать Зейна, но интерес превыше всего. Зейн никогда не делился с Лиамом своими стихами, никогда не пел даже строчки, не наигрывал хотя бы ноту из того, что придумал сам. — Ты сыграешь её для меня?